— Твой, — шепнул Раза, кусая, причиняя боль. — Запомни это на всю жизнь, Кролик. И тут же — толчок, от которого спиной ударилась о стену, и полубезумный неконтролируемый смех прорвался сквозь рваный поцелуй, и пальцы, вцепившиеся в податливую кожу куртки, будто свело судорогой. Вэл села на пол, чувствуя чужую руку на бедре чуть выше колена, оглаживающую вверх по грязной ткани штанов. Раза почти зарычал, пробуя капли крови, выступившие на растерзанной губе. — Слышишь меня? — мучая влажный сдавшийся рот, выдохнул он. — Отвечай. Приказ в тихом голосе, от которого колотило тело, бросая в жар. Не дождавшись ответа, Раза приник к истерзанному рту, едва не трахая его языком, усиливая напор, даже в поцелуе становясь собственником. Вэл застонала, почти не осознавая своих действий, забираясь ладонями под воротник куртки, смыкая пальцы на его шее. Она почувствовала, как дернулся кадык Раза, как бешено бьется вена, и сглотнула пересохшим горлом. — А когда ты будешь только моим? — шепнула Вэл, отстраняясь, прерывая свергающий в пропасть поцелуй, сквозь темные ресницы заглядывая в черные, почти безумные глаза. — Я и так твой, или ты не слышала? — Только лишь горькая усмешка, прикрытые в удовольствии веки и мягкость влажного языка, с наслаждением слизывающего кровь с нижней губы. И кажется, что Раза не чувствовал, не желал замечать рук, сомкнувшихся на шее. Пальцы Вэл разжались, отпуская, скользнули вниз, задели серебряную цепочку, провели линию по мышцам груди, ощущая их сквозь плотную ткань черной туники. — Ра, — разлепив ноющие губы, с мольбой в тихом голосе выдохнула Вэл. Она прижалась затылком к стене и запрокинула голову, уставившись в потолок, набирая полную грудь воздуха. Взгляд зацепился за выкрашенные светлой краской балки потолка, ровные и длинные, обыденные и оттого почему-то несущие спокойствие изнуренной душе. — Я все знаю, — чуть слышно ответил он, прикасаясь ртом к измученным губам в последнем нежном и неожиданно заботливом поцелуе. — Прости меня за то, что позволил себе… что не сдержался. Я буду всю жизнь виноват перед тобой за это. Виноват. Не в смерти Никса, а в том, что избил ее, не сумев сдержать зверя. Вэл хотела было возразить, высказаться, но сил не осталось. Ни капли. — А теперь иди, Кролик. Даже не хочу знать, в каких сточных канавах ты провела ночь. А я должен найти Дэни, которая наверняка думает, что я уже убил тебя. Она горько хмыкнула, растягивая губы в усмешке, тут же поморщилась от боли, не желая задумываться о том, как сильно истерзан рот, и опустила голову, смотря в черные глаза. — А ты не убил? — А ты меня? — Раза поднял руку, пальцами зарываясь в грязные путаные каштановые волосы, поглаживая с непривычной нежностью. Вэл неловко пожала плечами, прикрывая веки, отдаваясь ласкающим ее рукам. Она больше не задавалась глупыми вопросами о том, кто выиграл сегодняшнюю битву. Они оба проиграли. Письмо она получила на следующий день. Невзрачный мальчишка, подбежав к ней на улице, торопливо сунул мятый конверт в руку и сбежал, даже не обернувшись на удивленный оклик. Вэл удивленно нахмурилась, разглядывая запечатанное письмо. Она с трудом не поддалась мгновенному желанию избавиться от явно не предвещающего ничего хорошего послания, но осеклась, не в силах противостоять искушению. Чувствуя, как любопытство подталкивает в спину, Вэл торопливо добралась до дома, приветственно махнула рукой подскочившему Рашу, отодвинула его ногой, хмурясь на назойливого пса, и захлопнула дверь. Пальцы рванули плотный конверт. Лист, сложенный пополам, хрустнул, когда Вэл развернула его. Глаза пробежали по ровным строчкам. Не осознала сразу, перечитала. Еще раз и еще. И тут же разозлилась, сминая конверт с письмом в кулаке. — Да пошла ты! — зло прошипела Вэл, решительным шагом прямо в грязных сапогах направляясь к камину. Раш удивленно заскулил и вяло махнул хвостом, задрав морду, наблюдая за хозяйкой. Она порывисто швырнула письмо в огонь, с удовольствием замечая, как занимается бумага, чернея и съеживаясь. — Пошла ты, — повторила Вэл, ощущая кипучую злость, вспыхнувшую в сердце, — пошла ты… ГЛАВА 3 Вэл ругала себя, но любопытство взяло верх над здравым смыслом. В который раз. Она знала, что поступает опрометчиво, но скребущий внутри интерес пересилил все разумные доводы. Действовать чужими методами оказалось просто. Она нашла на улице сопливого чумазого мальчишку и предложила ему щедрую плату в обмен на маленькую услугу. Паренек был рад получить несколько монет, а Вэл решила, что скрываться по темным углам по меньшей мере глупо, и назначила встречу в самом людном месте города. На площади у городской ратуши. Соблазнительно, открыто — и немного весело. Яниса была недовольна, растеряна и даже не пыталась скрыть свои чувства. Вэл мало интересовало ее мнение. Все, что она желала, это узнать интересующие ее подробности, поскорее закончить с неприятным разговором и вернуться в уютный полумрак архива к недовольным Брите и Зеффу, беспрестанно грызущимся по любому поводу. Вэл улыбнулась. Стоило признать, она уже начинала любить их нескончаемую перебранку. Мороз неприятно щипал кожу. Первые заморозки ударили по городу ночью, ранним утром оставляя неожиданную наледь под ногами. Поднявшийся ветер порывисто хлестнул по лицу, забираясь под теплый плащ. Вэл коснулась кончиками пальцев рта, ощущая сухую потрескавшуюся кожу губ. Она вздохнула, сунула ладонь в карман, вытаскивая случайно захваченное с собой вялое зеленое яблоко. — Слушаю тебя. — Вэл подкинула яблоко в воздух и тут же поймала его. — Что ты хотела? — Почему мы разговариваем здесь? — Яниса озабоченно обвела глазами площадь, дергаными движениями поправляя рукава теплой шерстяной накидки. Ветер то и дело бросал ей в лицо отросшие до плеч светлые волосы. Утро разбудило город, оживив его. Шумная суетливая толпа спешащих по своим делам горожан окружала Вэл и стоявшую рядом Янису. Кричали озорные дети, радующиеся тонкому льду в застывших лужах, тихо ржали лошади, стуча копытами по мощенной булыжником мостовой, скрипели тяжело груженные повозки торговцев, направляющиеся на городской рынок. Яниса недовольно оглядывалась по сторонам, то и дело дотрагиваясь худыми пальцами до своей шерстяной накидки. «Волнуется, — с удовольствием поняла Вэл. — Пусть». Яниса хочет разговора — пожалуйста. Вэл не возражала. Но полнейшей дурочкой себя не считала и прятаться в Дыре, скрываясь от возможных доносчиков, не собиралась. Наоборот. Разговор на улице под открытым небом, в непосредственной близости от ратуши казался куда интереснее и острее, нежели мог быть, случись он в далеком от посторонних глаз месте. — Мне нечего скрывать. А тебе? — Яблоко подлетело вверх. Вэл снова поймала его, а затем, усмехнувшись, протянула давней заклятой подруге. — Хочешь? — Нет. — Яниса отстраненно посмотрела на яблоко, будто не понимая, что это такое, а затем подняла глаза. — Я хотела поговорить с тобой. Это очень серьезно. Почти заинтересовала. — Говори, я слушаю. — Вэл пожала плечами, сунула яблоко в карман и мотнула головой, отбрасывая мешающую прядь темных волос. Ветер, точно издеваясь, тут же швырнул ее в глаза. — Нас же услышат, — Яниса поежилась, вновь оглядываясь по сторонам, — давай уйдем. — Нет, я никуда не пойду. — Вэл хмыкнула, смотря в миловидное лицо, раскрасневшееся от первого мороза. — Хочешь говорить — говори здесь. Яниса недовольно сжала губы в тонкую линию, нахмурилась, а затем, словно приняв какое-то важное для себя решение, подалась вперед, приблизившись к Вэл почти вплотную. Вэл сдвинула брови, неприятно удивленная ее порывом. — Это касается Раза, — быстро зашептала Яниса, запрокидывая голову, не отрывая взгляда. — Понимаешь? Я должна рассказать тебе. Кое-что угрожает ему, и только ты можешь… Больше некому. Ты же особенная для него, и поэтому он… Вэл окатило горячей волной. Она дернула верхней губой, совершенно открыто оскалившись. Гнев, будто горячий воск, пролился извне, обжигая кожу. Ледяной ветер показался теплым и сухим, неприятным, почти раздражающим. Вэл отшатнулась от Янисы, с трудом удержавшись, чтобы не оттолкнуть ее. — Я не буду этого слушать. — Она мотнула головой, едко усмехаясь, чувствуя, как на лицо опускается чуждая ей маска хладнокровия. Хватит с нее этих игр. Хватит Янисы с ее осторожной улыбкой и очередными предупреждениями. «И все же, Вэл, ты неисправима. Опять попалась на ту же удочку».