Вэл стиснула пальцы, вбирая в кулак задубевшую кожу плаща, и зажмурилась, сжимая губы, боясь издать малейший звук. Потому что не была уверена, что это будет не предательский жалкий скулеж. — Я должна сказать тебе кое-что, — с трудом выдавила из себя Вэл, слыша в собственном голосе дрожащие нотки. Ей придется говорить, хочет она этого или нет. Потому что это последнее, что осталось, последняя вина, которую она никак не могла отпустить. Раза медленно и очень аккуратно отстранил ее от себя, придерживая за плечи. — Не понимаю. О чем ты? — Детей… не будет, — странно натянутым, чужим голосом сказала Вэл. Она не могла поднять глаза, не могла посмотреть в лицо Раза. Взгляд ее выхватил блеск серебряной цепочки, спрятанной под высоким воротом. Вэл сглотнула ставшую невозможно вязкой слюну и закусила губы. — Почему? — Голос Раза звучал ровно и ненормально спокойно. Почему? Вэл почувствовала, как лицо ее превращается в ледяную маску, покрываясь тонкой морозной корочкой. Когда она заговорила, лед наконец треснул, и черные воды поглотили ее. Вэл замолчала, абсолютно сухими, лишенными слез глазами смотря себе под ноги, и вокруг воцарилась глухая, давящая на голову тишина. Конь всхрапнул, дернул шкурой и рассеянно пожевал удила. Раза не говорил ни слова. Очень долго. Казалось, он даже не дышал, замерев без движения. Вэл осторожно подняла на него взгляд. И чуть не задохнулась от боли, которую увидела в черных, блестящих влагой глазах, не отрывающихся от ее лица. — Прости меня, — проговорил Раза тихо. Пальцы его, заметно дрогнув, отпустили плечи Вэл, он отступил на шаг, вскидывая руку и прижимая ладонь тыльной стороной к губам. Раза отвернулся, отошел в сторону, зажимая двумя пальцами переносицу. Он стоял, повернувшись к Вэл спиной, не произнося ни слова. Ветер трепал полы его распахнутого плаща, хлестал ими по длинным ногам. Она молчала, ощущая холодную пустоту, которая не могла скрыть в своей темной бездне едва проклюнувшиеся ростки облегчения. Вэл не хотела следовать за Раза в темницу, но он не предлагал ей уйти, впрочем, и не звал за собой. Он просто молчал по своей давней привычке и, лишь когда отдал поводья черного жеребца низко склонившемуся в приветственном поклоне стражнику, тихо произнес, не поворачивая головы: — Если хочешь, то можешь возвращаться домой. Вэл хотела. Желание оказаться в теплой постели, своей постели, было настолько сильным, что чуть зубы не сводило. Вэл прикрыла веки и отвернула голову, прячась от ледяного порыва ветра под капюшоном. Этой секундной заминки хватило, чтобы принять для себя важное решение — никуда она не уйдет. Потому что голос Раза звучал так, словно ему что-то мешало говорить, будто заслонка в горле встала, перекрывая доступ воздуха. Хватит. Пришла пора все поменять. Она прекрасно знала — если бы Раза действительно хотел, чтобы она ушла, ее бы здесь не было. Изводить себя напрасными предположениями было бессмысленно. Вэл отрицательно мотнула головой и, не произнеся ни слова, отправилась за ним. В подвальных помещениях было холодно и царил полумрак, подсвеченный сальными и дающими тусклый свет светильниками. Эхо шагов отражалось от стен в царившей вокруг тишине. Стражники, едва завидев высокую, выделяющуюся даже в полутьме фигуру наместника, низко кланялись и не смели поднять глаз, пока звук его шагов не стихал вдалеке. Вэл шагала по длинным коридорам чуть позади Раза, уставившись ему в спину, гоня от себя недавние воспоминания. Свежо в памяти было то, как она истово старалась скрыться из этой темницы, подгоняемая страхом смерти, ожиданием неизвестности, мучимая догадками. А теперь она вновь возвращалась сюда. Разница была велика. Велика настолько, что казалось, прошлые события случились и не с ней вовсе, а с кем-то другим. Вэл больше не чувствовала себя слабой и несущейся по течению, не в силах бороться с водоворотами и камнями, прячущимися в глубине. Удивительное просыпающееся чувство превосходства, еще не расправившееся в полной мере, жило внутри, превратив ее саму в быстрый поток кристально чистой воды. Вэл шла вслед за самым влиятельным человеком в городе, надежно укрытая невидимым щитом его покровительства. Она хотела, чтобы так было всегда. Чтобы ее положение стало неизменно и непоколебимо. Ведь они обещали друг другу верить. Они пытались и раньше, но теперь все изменилось, Вэл чувствовала это как необъяснимый аромат в воздухе перед грозой, как свежий запах дождя, пролившегося на зеленый лес. Ответ, которого так жаждало сердце, могло дать лишь время. Вемир ждал у дверей пыточной, сосредоточенный и излишне серьезный. Скованно, почти равнодушно он кивнул Вэл, словно и не бросал ей в лицо недавних обвинений. Ничто не удивляло. Законы этого мира вдруг стали казаться понятными и сложились в простую истину — держись сильного, а остальные склонятся. Вэл горько хмыкнула, отступая в сторону, наблюдая, как Раза уверенным шагом проходит в услужливо распахнутые стражником двери. Знакомые дознаватели бросили на Вэл насупленные, настороженные взгляды, но промолчали. Они стояли около широкой деревянной лавки в паре метров от входа, но присесть явно боялись, опасливо поглядывая на Раза. Он, сопровождаемый Вемиром, прошел в центр помещения к нещадно коптящей жаровне и остановился, негромко переговариваясь с помрачневшим спутником. Лицо капитана стражи казалось серым, лишенным красок. Невозможно усталым. Вэл прекрасно понимала, что после убийства Кара на Вемира свалилось множество неотложных дел, а Раза был, несомненно, требователен, да и личная заинтересованность его в произошедшем лишь добавляла нервов капитану стражи. Сожалеть о причиненных Вемиру неудобствах не было никакого желания. Не ему приходилось сидеть в темнице, справляя нужду в прогнившее ведро. Вэл прислонилась к стене у самого входа, растерянно замерев на месте. Она осмотрелась, чувствуя, как противно заныло сердце. Взгляд скользнул по пыточным орудиям, метнулся в сторону, обвел стену по левую руку, остановился на укрепленном в пазах металлическом пруте. Вэл улыбнулась. Лишь краешками губ, незаметно в полумраке: дерганое, нездоровое движение. И все же — улыбка. Она была здесь всего пару дней назад, готовясь к самому худшему. Мучилась от боли и страха, грязная и униженная, брошенная в жернова жестокого правосудия, имя которому было Раза. Здесь же она, связанная, поставленная на колени, была изнасилована Зеном и здесь же блевала, слезящимися глазами наблюдая, как скудные остатки пищи смешиваются с прозрачно-белой спермой. А потом она убила своего мучителя. Пальцы сжались, Вэл буквально ощутила в руках тяжесть металлического прута. Она вспомнила растекшуюся по полу лужу крови, сглотнула, удержавшись от того, чтобы прокашляться, и посмотрела на тщательно вымытый пол. Произошедшее явно пошло на пользу пыточной: старую склизкую солому заменили новой, сухой и не воняющей гнилью. Вэл снова стояла на этом полу, в этом душном, но отчего-то все равно холодном, пронизанном влагой помещении. Но она больше не была пленницей. Вот так просто — одно желание Раза, и теперь она здесь точно случайная гостья — излишне любопытная, увязавшаяся за наместником. И никто не смеет и слова против сказать. Даже осуждающего взгляда не дождаться. Наверное, следовало ощутить подспудное удовлетворение, но внутри гулом отозвалась пустота. Тихий, прозвучавший на самой границе слуха стон заставил вскинуть голову и уставиться в полумрак, в темный угол, где совсем недавно ей пришлось коротать свое время в мучительном предвкушении неминуемой расплаты. Вэл вгляделась, прищуриваясь, ощущая, как сердце заходится, заставляя кровь почти мгновенно вскипать в венах. Она была там. Невообразимая, неестественная картина, как чудовищная нелепая ошибка, случайность, которая должна быть исправлена. Глазу было неприятно даже мельком смотреть на нее… такую. Сгорбившись, Амия сидела на полу, упираясь острым подбородком в колени. Скорчившаяся, как немощная старуха, с распущенными по плечам спутанными волосами, утратившими свой холеный блеск. Вэл поежилась, невольно вспоминая пробирающий до костей холод серого камня. Наверняка ей было холодно. Амия слабо зашевелилась, облаченная в видавшее виды серое дешевое платье, ниспадающее грязными складками, скрывающими босые ноги. Вэл посмотрела на дрожащий, мерно раскачивающийся силуэт, а затем подняла голову, медленно переводя взгляд на Раза. В груди заныло протяжной болью. Раза замолчал, прервав разговор с Вемиром на полуслове, и повернул голову, отрешенно смотря на свою сестру. Ни единый мускул не дрогнул в его лице, ни единым жестом он не выдал своих чувств. Вэл не сомневалась — надел свою самую холодную маску, которая того и гляди прирастет к коже, — так идеально она подходила тому человеку, что управлял целым городом.