Смешок сорвался с губ. Не просто человека, мать вашу. Для человека, который полтора года резал чужие глотки. Издеваетесь? Кто-то в очередной раз подставил ее, не особо задумываясь о том, как правдоподобнее обставить доказательство вины. Видимо, этот «кто-то» надеялся, что никому в голову не придет разбираться в происходящем. Вэл искренне надеялась, что Раза понимает это так же хорошо, как и она. Стоило немного подождать и получить все ответы на интересующие вопросы. Вэл прошла к деревянной замызганной койке, села, медленно опустила плечи, прислоняясь к холодному камню, и запрокинула голову, вжимаясь затылком в неровную стену. Она тяжело вздохнула, обхватывая себя за плечи, и устало прикрыла веки. Приставив к груди Вэл острие меча, стражник, коренастый мужик с мохнатыми бровями, окинул ее презрительным взглядом. Она промолчала, не опуская глаз. Второй стражник, молодой и суетливый сверх меры, быстро и умело обыскал ее, хлопая широкими ладонями по ногам, прощупывая плащ, не забыл проверить и голенища кожаных сапог. Пока происходил обыск, первый стражник стоял молча и ухмылялся, растягивая рот в издевательской улыбке, словно все происходящее его жутко забавляло. Вэл, впрочем, тоже улыбалась: ситуация действительно выглядела забавно. Обыскивали ее так тщательно, будто боялись, что она прячет под одеждой несколько клинков вкупе с парочкой метательных ножей — настоящая хладнокровная убийца, таскающая с собой весь арсенал своего оружия. Закончив, молодой стражник взглянул на своего начальника, и тот небрежно кивнул. Стражник оставил Вэл, вышел из камеры и жестом позвал кого-то, вглядываясь в полумрак длинного коридора. — Все нормально, — крикнул он хрипловато, — можно приглашать. Острие меча все так же касалось груди Вэл, когда вдалеке заскрипели ржавые петли невидимых дверей, а затем раздались приглушенные шаги по каменным плитам коридора. Она повернула голову, вглядываясь в полумрак, смотря сквозь толстую решетку на приближающуюся высокую фигуру. Сердце зашлось в груди. Раза шел ровно, неторопливой уверенной походкой. Высокие сапоги до середины икры были туго зашнурованы, узкие темные штаны обтягивали бедра. Черная кожаная куртка, подпоясанная широким ремнем с крупной серебряной пряжкой, казалась новой, непривычной глазу. Вэл моргнула, прищуриваясь, ладонь в кожаной перчатке предупреждающе лежала на рукояти одного из клинков. Она стиснула зубы, отмечая нездоровую бледность в холодном лице, на котором невозможно было прочитать ни единой эмоции. Надел привычную маску. Нашел в себе силы, но скрыть плескавшуюся в глазах черную безнадегу не смог. Не стоило гадать — она была уверена, что Раза принял соль. Вновь. Тревожное раздражающее чувство окутало внутри, но Вэл отбросила его в сторону, не давая себе завязнуть в опасениях и сомнениях. Не время и не место. — Оставьте нас, — негромко обронил Раза, заходя в открытую камеру. Он остановился в трех шагах от Вэл и замер. — Милорд… — предпринял слабую попытку один из стражников, тот, что все еще удерживал лезвие у груди пленницы. Раза скользнул по нему нехорошим взглядом. — Я не буду повторять дважды. Стражник сглотнул, теряясь. Острие меча опустилось, последовал короткий поклон, и оба стражника поспешно покинули камеру, не забыв прикрыть за собой тяжелую металлическую решетку. Вэл усмехнулась, провожая их взглядом, вздохнула и повернулась к Раза, без трепета смотря в белое лицо. — Они обыскали меня с ног до головы, представляешь? Вот уж не думала, что выгляжу опасной. Раза не ответил. Он обвел глазами прямую фигуру Вэл, не произнося ни слова, выжидая. Вэл хмыкнула. Горечь окатила горло, замирая на языке. — Ясно, — медленно проговорила она. Невольный вздох вырвался из груди. — Считаешь, что я действительно могла это сделать? Спроси себя — зачем? Раза ответил не сразу, точно раздумывая, казалось, он взял паузу, ни единым жестом не выдавая своих мыслей. — Для этого я здесь. Чтобы задать тебе этот вопрос, — произнес он наконец, не опуская взгляда. Вэл захотелось рассмеяться ему в лицо. Слишком все происходящее напоминало дешевенькую комедию из затрапезного театра. Невероятно. Немыслимо. После всего, что они прошли вместе, после всех слов, что были сказаны… Раза все еще сомневается? — Серьезно? — Вэл с трудом взяла себя в руки. — Ты веришь в то, что я могла убить Кара? Зачем мне это нужно? Раза ответил сразу же, словно ответ мешал ему все это время, крутясь на языке, требуя выхода. — Ты сама говорила, что кто-то хочет сломать меня. Что-то, наверное, отразилось на ее лице, потому что Раза прищурил глаза и слабо повел головой, сдвигая черные брови. — Я? Хочу сломать тебя? Для чего? — Изнутри обожгло яростью и болью. — Без тебя в этом городе у меня нет никаких шансов. Достаточно мне лишиться твоего покровительства, и меня просто разорвут. Зачем мне убивать Кара? Из глубины черных глаз плеснуло растерянностью: — Я не знаю. Вэл долго молчала, смотря в белое лицо в обрамлении черных прямых волос, затем шагнула вперед, протянула руку, властно взяв Раза за запястье, и стиснула пальцы, чувствуя холод кожаного рукава. — Ты вновь принял соль, верно? Сколько ты уже принял сегодня, Ра? Тот никак не отреагировал на прикосновение к себе, казалось, даже не заметил. Сглотнул лишь, выдавая волнение одним, едва заметным движением губ. — Не имеет значения. Не имеет. Как же. Вэл злилась, волновалась за Раза и оттого чувствовала непоколебимую ярость. — Ты веришь мне? Просто скажи, — потребовала она, ощущая себя разъяренным зверем. Сердце забило колоколом, грохоча в висках. Неестественно спокойный голос Раза вывернул эмоции наизнанку, смешал краски, превращая цвета в серое ничто. — Я не знаю. Я хочу тебе верить. Вэл выпустила воздух сквозь стиснутые зубы, осознавая, что почти скалится, и опустила глаза, рассматривая тонкий ремешок на высоком вороте черной кожаной куртки. Серебряная пряжка тускло мерцала в отсветах блеклых светильников темницы. — Но? — выдавила она из себя, набирая в грудь воздуха и замирая в ожидании ответа. Злилась невероятно. На Раза, сомневающегося и мятежного, на сложившиеся абсурдные обстоятельства, выдавливающие из нее все до последней капли, на всю дерьмовую жизнь, вновь повернувшуюся к ней задом. — Есть свидетель. — Голос Раза звучал тихо, почти невнятно. Вэл сжала пальцы на черном рукаве и нахмурилась, упираясь взглядом голубых глаз в учащенно бьющуюся вену на шее под бархатной кожей. Мягкие толчки, выдающие волнение. Единственный штрих, который невозможно скрыть. — И что он рассказал — этот свидетель? — облизнув сухие потрескавшиеся губы, спросила она, не в силах отвести взгляд от вены, бьющейся в такт сердцу черного зверя. — Что видел тебя. Видел, как ты избавилась от кинжала. — Раза чуть склонил голову, останавливая взгляд на мягких каштановых волосах. Сделал последний шаг, отделяющий его от нее, и замер. Вэл задержала дыхание и опустила подбородок, почти касаясь щекой плеча Раза. Близко. Так близко. Очевидно обоим, что их тянет друг к другу, невзирая на обстоятельства, препятствия. Наверное, это сродни безумию — а как иначе назвать то, что всегда питало их мучительную потребность быть рядом, желать, обладать, чувствовать? И сгорать в одном пламени до серого пепла. Вэл сжала пальцы на запястье Раза сильнее, зная, что почти причиняет боль. — Ра, меня же хотят подставить, — шепнула она на выдохе и на миг прикрыла веки, овладевая собой. — Это очевидно. Происходит то, о чем я говорила. Тебя лишают самых дорогих тебе людей. — А если это действительно ты? Что мне делать, если это ты? — Голос Раза звучал блекло, вымученно. Вэл могла только представить, как непросто ему сейчас, как сильна боль, прорывающаяся сквозь завесу дурмана. Как страшна мысль о предательстве, как не хочется верить в происходящее.