На некоторое время дамы отвлеклись от тягостных мыслей о недавних трагедиях, поговорить о свадьбе было так приятно! Но затем к ним присоединилась миссис Лофтли, и после первых же ее слов в Зале фей вновь воцарилось уныние. – Я думала, мистер Уиллинг потеряет рассудок, когда мистер Грейтон сообщил ему о смерти жены. Он завыл, как какой-то дикий зверь, мне было слышно этот его вой из холла. Он намного старше своей жены и, должно быть, очень сильно любил ее… И миссис Кортни, бедняжка, так плакала, так плакала – она кузина мисс Лэмбон. Нет, это просто невыносимо, как могло столько бед случиться одновременно! Подлый негодяй, убийца Блантвилл, пусть его поскорее повесят! И миссис Лофтли залилась слезами, а остальные дамы в печальном молчании ждали, пока она хотя бы немного не успокоится. А потом еще долго сидели, позабыв про чай, предаваясь сожалениям и гневу, независимо от того, кто из них верил в виновность Чарльза Блантвилла, а кто сомневался в ней или не хотел верить. Тетушка Мэриан вытерла глаза и поднялась на ноги. – Пожалуй, мне пора спуститься, думаю, мистер Грейтон уже вот-вот закончит разговор с мистером Уиллингом. Мне надо проводить его наверх и убедиться, что ему удобно в Комнате с портретом. Больше я ничего не смогу сделать, увы… Агнес подняла голову от чашки, в которую отрешенно смотрела последние несколько минут. – Вы поселите его в Комнате с портретом? Но ведь там же… – Да, там убили несчастную мисс Лэмбон, но что тут можно поделать? В гостинице слишком мало свободного места, мистер Макнил ведь так пока и не уехал к Райдингам, главный констебль запретил ему. Не могу же я поселить миссис Кортни в комнату, где убили ее кузину! Поэтому ей, бедняжке, придется занять Розовую спальню, горничные там уже все привели в порядок и вместе отправились в Комнату с портретом. Там не так много дел, но каждая из них боится оставаться одна в комнатах, где совершено убийство… Кэтрин, я бы хотела, чтобы ты побыла внизу, может быть, новым гостям что-то понадобится… – Да, тетушка, конечно, я только соберу посуду и спущусь. – Кэтрин поторопилась вслед за тетей, а миссис Дримлейн, Эммелина и Агнес принялись помогать девушке складывать на поднос чашки и блюдца. Когда Кэти вернулась на второй этаж за остатками чайной посуды, миссис Лофтли стояла в конце коридора, в дверях Комнаты с портретом. Рядом с ней Кэтрин увидела крупного лысеющего джентльмена, который в профиль показался девушке намного старше своей покойной жены. За спиной мистера Уиллинга маячил Эндрю с небольшим багажом, а тетушка Мэриан щебетала, отчаянно боясь пауз в разговоре: – Комната с портретом – один из лучших наших номеров, он получил название из-за того портрета, видите, над диваном? Мой муж купил портрет на аукционе в поместье недалеко отсюда, когда его хозяева уезжали и распродавали свое имущество. Я не знаю, кто эта леди, но она очень красива, не правда ли? – Портрет висит криво, – холодно ответил ей мистер Уиллинг. – О, вы правы! Должно быть, горничная протирала… Дальше Кэтрин слушать не стала. Ей не хотелось, чтобы тетушка и дядюшка обвинили ее в лени и нежелании хорошо выполнять свои обязанности. В Зале фей миссис Дримлейн рассказывала Эммелине и Агнес все, что ей было известно о Райдингах. Агнес выглядела обеспокоенной, и Кэтрин этому ничуть не удивилась. Приобрести такую свекровь, как миссис Райдинг, не самый большой подарок судьбы. Даже если к нему прилагается Гарри Райдинг. Возвращаясь на кухню с полным подносом, Кэти думала: «Агнес поселится в поместье Райдингов, если, конечно, они не обустроят где-нибудь собственный дом. Я так хотела бы, чтоб у меня была такая подруга, как Агнес! Но, увы, даже если она будет жить неподалеку, миссис Райдинг не допустит нашей дружбы. К тому же все время Агнес будет занято мужем, я уже убедилась в этом, когда вышла замуж Бетси. Боже мой, я думала, что смогла бы подружиться с Дафной Блантвилл, но теперь, когда ее отец арестован, бедные дети мистера Блантвилла, скорее всего, уедут отсюда, ведь с ними не будет здороваться никто, кроме судьи Хоуксли и миссис Дримлейн!» Конечно, о портрете Даффи теперь не стоило и думать, но Кэтрин жалела не столько о шансе показать миру свой талант, сколько о возможности поближе познакомиться с остроумной, забавной Даффи Блантвилл. Похоже, Кэтрин не суждено найти в Кромберри задушевную подругу. Сразу после встречи она сблизилась с Эммелиной, но сейчас чувствовала отчуждение молодой женщины. Кэтрин узнала слишком много о семейной жизни своего брата, и молодая миссис Хаддон испытывала неловкость в общении с золовкой, к тому же, скорее всего, ее раздражало рвение Кэтрин, стремящейся помочь полиции в ущерб интересам семьи. Что ж, впереди долгий ноябрь, не обещающий большого количества постояльцев, тем более теперь. У Кэти появится время и на свой альбом, и на долгие чаепития с миссис Дримлейн. Надо только заставить себя исключить из разговоров тему убийств. Еще один безрадостный день завершился, а за ним пришел следующий, не обещавший никаких хороших новостей. Из Лондона в сопровождении целого отряда полицейских прибыл суперинтендант Хиллстроп, чтобы оценить работу полиции Кромберри и забрать с собой подозреваемого в трех убийствах. Высокий, худой, с редкими светлыми волосами и скрипучим голосом, он никому не понравился. Тем более что Хиллстроп даже не пытался быть любезным и разговаривал с леди, джентльменами и полицией Кромберри одинаково холодно и едва ли не презрительно. Некоторое уважение суперинтендант выказал лишь судье Хоуксли, но не преминул заметить, что искать преступников – не дело судьи, для этого есть полиция. Разумеется, Блантвилл виновен во всех трех убийствах – в этом Хиллстроп не сомневался. Он довольно небрежно пролистал записи о расследовании, с трепетом поднесенные ему Бритуэем, и задал несколько вопросов Грейтону. – Он говорил со мной, как с мальчишкой, только вчера покинувшим класс! – бушевал Грейтон в полицейском участке ранним вечером после того, как экипажи Хиллстропа и его сопровождения покинули Кромберри, увозя с собой Чарльза Блантвилла. – Я слышал о нем и готов согласиться с тем, что это не самый удачный выбор для продолжения работы по такому сложному делу, – вздохнул судья Хоуксли, гадавший, что сейчас происходит в доме Блантвиллов. Надо навестить детей, решил судья. – Он не собирается ничего продолжать! Вы же видели, он едва терпел, когда Роуленд и Макнилы требовали у него вернуть их драгоценный перстень! И не пожелал ни проверить показания тех, кто нашел тела убитых леди или мог что-то видеть и слышать, ни осмотреть места, где совершились убийства. Он отчитается в самых высоких кругах, что убийство миссис Роуленд раскрыто, преступник походя убил еще двух женщин, могущих выдать его, и не задастся вопросом, каков все же был мотив Блантвилла! – Друг мой, если мы сомневаемся в его вине и хотим помочь Блантвиллу, нам нужно продолжать поиски этого самого мотива, но, помилуй бог, я не представляю, в каком именно направлении вести поиски! Блантвилл утверждает, что ничего не знает ни о каких чудесных кольцах, и мы не можем назвать ни единого факта, связывающего его с миссис Роуленд. И ее семья в этом случае нам не поможет. Они ослеплены горем и гневом и жаждут правосудия, а на самом деле – мести! Миссис Макнил грозилась оставаться в Кромберри до тех пор, пока мы не найдем кольцо! И они не позволят копаться в их прошлом, чтобы обнаружить связь с Блантвиллом или его семьей. – Думаю, эта история не сойдет с первых полос газет до самого суда и позднее, на протяжении всего процесса. Хиллстроп не может игнорировать вопросы, которыми будут задаваться абсолютно все: почему Блантвилл убил миссис Роуленд? И куда он спрятал кольцо, снятое с пальца миссис Уиллинг? – Это не ваша печаль, Грейтон, – попытался убедить друга Хоуксли. – Адвокатам Блантвилла будет легче защищать его. Учитывая обаяние Чарльза, общественное мнение разделится на тех, кто сочтет его виновным, и тех, преимущественно дам, кто будет отстаивать его невиновность. Нам же важнее установить истину. Блантвилл может оказаться виновен в этих смертях. Неизвестно, сколько времени провели бы они, пытаясь придумать новые направления расследования, если бы в кабинет Грейтона не вбежала запыхавшаяся Кэтрин Хаддон, за которой едва поспевал сержант Нобблз. – Мистер Блантвилл не убивал этих дам! – выкрикнула она с порога, по инерции продолжая бежать к столу главного констебля. – Я знаю, кто их убил! Не в силах продолжать, девушка громко разрыдалась. – Дайте ей воды! – заорал Грейтон, в то время как судья Хоуксли спешил подвинуть стул, а сержант Нобблз беспомощно разводил руками, оправдываясь, что не смог задержать настырную девицу. Глава 20 Мистер и миссис Лофтли пригласили Эммелину на прощальный ужин. Завтра утром Эммелина, Агнес и горничная должны были выехать в Торхилл, чтобы затем сесть на поезд в Бат. Мистер и миссис Пропсон собирались ехать с ними, а мистер Уиллинг и миссис Кортни должны были еще на пару дней задержаться в Кромберри, чтобы устроить отправку в Бат тел своих несчастных родственниц. Неожиданно для всех миссис Райдинг пригласила Агнес Беррингтон провести вечер у нее в доме, чтобы семья могла познакомиться поближе с будущей женой Гарольда. Это приглашение отнюдь не воодушевило девушку, но она не стала отказываться – им с женихом предстояла разлука, и влюбленные хотели провести еще немного времени вместе. Мистер Роуленд и Макнилы уже уехали следом за Хиллстропом, и миссис Райдинг запретила поднимать в разговорах тему убийств. Хотя бы за это Гарри и Агнес были ей признательны. За миссис Дримлейн сын прислал экипаж, и старая дама поехала к Ричарду и Розамунд, чтобы удовлетворить их любопытство относительно событий в «Охотниках и свинье». Кэтрин, полдня ожидавшая визита лондонского полицейского, чувствовала себя невероятно усталой. Она думала, что Хиллстроп будет расспрашивать ее и Агнес, но он ограничился лишь небрежным кивком стоящим рядом Кэтрин и миссис Лофтли и торопливо поднялся наверх, чтобы небрежно осмотреть комнаты, в которых убили бедных леди. После отъезда Хиллстропа день тянулся и тянулся без всяких событий, что должно было радовать Кэти, но почему-то не радовало. Она была рада, когда тетушка позвала ее ужинать, надеясь хоть ненадолго ускользнуть от одолевавшей ее печали. В уютной гостиной миссис Лофтли все четверо вспоминали, как неделю назад ужинали за этим самым столом, радуясь встрече, и никак не могли наговориться. Сейчас же разговор не складывался, дамы с несчастным видом изучали содержимое своих тарелок, и только дядюшка Томас не собирался пренебрегать отменно приготовленной свининой. – Мне так жаль, что ваша поездка принесла тебе и твоим подругам столько горя, – сказала миссис Лофтли после того, как Эммелина коротко рассказала историю наследства старой миссис Макнил – все равно завтра эта история попадет в газеты, какой смысл теперь хранить секрет? – И, конечно же, мы все были лучшего мнения о Джонатане! – Как и о мистере Блантвилле, – тихо прибавила Кэтрин, то и дело теребившая в руках записку, доставленную ей перед самым ужином. – Ах, дорогая, даже в самом ужасном кошмаре мне не могло присниться, что этот джентльмен – преступник! – Миссис Лофтли горестно наклонила голову к тарелке, но тут же вновь посмотрела на племянницу. – Что это за письмо, Кэти? Ты не расстаешься с ним уже почти два часа! Кэтрин внезапно покраснела, затем покраснела еще сильнее, заметив удивленные взгляды тетушки Мэриан и Эммелины. – Мне написал Лоренс Блантвилл, – смущенно пробормотала она и тут же тряхнула головой, прогоняя неловкость. – Он просил меня написать портрет его сестры, мисс Блантвилл… Кэтрин пришлось сделать паузу, чтобы переждать удивленные восклицания дядюшки и тетушки и бледную улыбку Эммелины. – Так что же он тебе пишет, бедный юноша? – спросила тетя Мэриан. – Он сообщает, что сейчас не лучшее время для написания портретов, – помрачнела Кэтрин. – Ему надо управлять поместьем, решать какие-то вопросы вместо своего отца и, конечно же, нанять лучшего адвоката для мистера Блантвилла-старшего! Так что они с Дафной… мисс Блантвилл уезжают в Лондон завтра ранним утром. Мистер Лоренс досадует, что по дороге им придется заехать в пансион и забрать оттуда мисс Оливию и мисс Полин. Директриса прислала письмо, в котором сообщает, что исключает этих юных леди из числа своих пансионерок. – Боже мой, что же они натворили? – ахнула миссис Лофтли. – Бедному молодому Блантвиллу и без них хватает сейчас забот! Что он будет делать с тремя неуправляемыми девчонками? – Они поставили на карниз кувшин с водой и, когда третировавший их учитель подошел к окну, дернули за веревочку, привязанную к ручке кувшина. – Несмотря на нерадостный тон письма Лоренса, Кэтрин не смогла удержаться от смеха, пересказывая эту часть. – Кувшин опрокинулся и облил учителя, но, хуже того, он попал ему по плечу, а мог разбить голову! Веревка тянулась к парте, за которой сидели Полин и Оливия, и все сразу поняли, что это их проделка. Младший мистер Блантвилл думает, что они могли бы придумать какую-то более хитрую уловку, поэтому, скорее всего, они натворили все это нарочно, чтоб их вернули домой! – Право же, им не стоило так выдавать себя, если только мистер Лоренс не прав… – Эммелина и тетушка Мэриан рассмеялись в первый раз за неделю, а дядюшка Томас с улыбкой продолжал поедать свинину. – Мы тоже устраивали в пансионе всякие шалости нелюбимым учителям, но нас ни разу не поймали, Агнес умела придумывать удивительные проделки. – О, расскажи! – Кэтрин, которая никогда не бывала в пансионе, была рада услышать какую-нибудь забавную историю. – Особенно нас изводил учитель географии, тощий лысый господин с козлиной бородой и тяжелой указкой, которой он мог ударить по нашим тонким пальчикам, – с готовностью начала Эммелина. – Однажды мы сбросили ему на голову глобус, но никого в классе не наказали! – Как же вам это удалось? – Кэтрин передернуло при мысли о том, что кто-нибудь мог ударить ее указкой по пальцам, доведись ей учиться в пансионе. – У Агнес была заводная кукла, очень старая, она принадлежала еще ее матери. Конечно, Агнес уже не играла этой куклой, когда мы познакомились, но хранила ее как память о доме. Кукла была довольно тяжелая и могла ползать по столу, если ее как следует завести. Перед уроком мы точно померяли, какое расстояние могла проползти эта кукла и за какое время, а затем положили ее на шкаф, на котором стоял глобус, и завели. Мы знали, что учитель, войдя в класс, обязательно остановится рядом со шкафом и будет буравить нас своими маленькими глазками, ища, к чему бы придраться. А кукла в это время подползла к глобусу и столкнула его с края. – Поразительная выдумка! – восхитился дядюшка Томас. – Но что же было дальше? Учитель заметил куклу? – О нет! Подставкой глобуса ему рассекло лоб, потекла кровь, и он вынужден был уйти из класса, чтобы привести себя в порядок. Шкаф был слишком высокий, и он не мог заметить куклу, стоя рядом с ним. Пока его не было, Хелен, самая подвижная среди нас, забралась на шкаф и сняла куклу. Когда учитель вернулся вместе с директрисой, мы сидели на своих местах. Никто ничего не смог обнаружить, хотя учитель и подозревал, что кто-то из учениц причастен к этому происшествию. Но директриса, которая сама его терпеть не могла, решила, что глобус упал без чьей-либо помощи. Возможно, учитель прислонился к шкафу и толкнул его, и глобус потерял равновесие, или что-то в этом роде. – Эммелина улыбнулась, эта история до сих пор доставляла ей удовольствие, и даже взяла вилку, намереваясь продолжить ужин, как будто у нее улучшился аппетит. Все это время Кэтрин сидела ни жива ни мертва. – А как выглядела эту кукла? – спросила она, стараясь говорить обычным тоном. – Она была сделана в виде мальчика, стоящего на четвереньках, – принялась вспоминать Эммелина. – Признаюсь, без одежды эта кукла, представляющая собой сложный механизм, выглядит жутковато. Но она была одета в красную курточку и синие штанишки, а вот были ли на ней какие-либо ботинки, я вспомнить не могу… – Что с тобой, Кэтрин, ты побледнела? – Миссис Лофтли обеспокоенно взглянула на племянницу. – Простите, тетя, мне надо выйти ненадолго, мне немного не по себе. – Кэти поднялась на ноги и коснулась рукой живота. – О, конечно же, – поторопилась ответить тетя Мэриан. – Ступай, а мы будем ждать твоего возвращения, чтобы приняться за десерт. Кэтрин кивнула и поторопилась выйти за дверь, пока ее не начало трясти при всех. Уже выходя, она услышала, как дядюшка Томас говорит, что его свинина не может быть причиной плохого самочувствия Кэтрин. Миссис Дримлейн уехала, и Кэтрин не могла поделиться с ней своей ужасной догадкой. Посылать кого-нибудь за Грейтоном и Хоуксли в такой час казалось ошибкой, ведь может быть потеряно драгоценное время. Не то чтобы Блантвилла собирались повесить прямо сейчас, но почему-то Кэти казалось, что она не может медлить. Если суперинтендант Хиллстроп еще не уехал? Когда он услышит рассказ Кэтрин, ему придется отпустить мистера Блантвилла. Если, конечно, он поверит словам молодой девушки, служащей в гостинице. Но даже если и нет, Грейтон и судья Хоуксли выслушают ее! Значит, надо найти их обоих! Подхватив юбки, Кэтрин бежала по скользкой от бесконечной мороси мостовой, надеясь, что никто ее не остановит, она не упадет и не вывихнет ногу и, наконец, ей удастся найти главного констебля и судью сегодня же.