– Он мог нарочно выпить больше, чем может перенести его организм, чтоб отвести от себя подозрения в убийстве! – Миссис Дримлейн всей душой желала, чтобы вместо Блантвилла убийцей оказался кто-то еще, и Макнил казался ей наиболее подходящей кандидатурой. – Сколько бы Нобллз ни опрашивал гостиничную прислугу и немногочисленных оставшихся постояльцев, никаких намеков на то, что это можно доказать, он не получил. Я понимаю ваше нежелание видеть Блантвилла убийцей, но, боюсь, он пока остается самым вероятным преступником, хотя, убей бог, я не понимаю, зачем ему совершать эти убийства. По словам миссис Макнил, злосчастное кольцо не представляло особой ценности само по себе, хотя она сама его никогда не видела. – Так вы расскажете мне легенду Макнилов? – Пожилая дама нетерпеливо поправляла кольца на собственной руке в ожидании загадочной и таинственной истории. Увы, она и тут была разочарована. – Поскольку ни миссис Макнил, ни мистер Роуленд не являются урожденными членами семьи Макнил, их знания об этом предмете не так уж велики, – издалека начал судья. – После того, как мы окончим наш разговор, я спрошу о нем мистера Макнила, если только он будет способен связно вести беседу. Уверен, с появлением его супруги возлияния прекратятся. Так вот, по их словам, глава семьи Макнил, дед миссис Роуленд и мистера Макнила, владел небольшой плантацией и был дружен с соседями, богатым семейством Гиллори. Его сестра вышла замуж за одного из Гиллори, и кольцо было свадебным подарком свекрови. Увы, молодой супруг вскоре скончался от лихорадки, детей у них не было, а миссис Гиллори вернулась домой, больше не выходила замуж и передала кольцо своему брату. По мнению мистера Роуленда, камень в перстне – какая-то необычная разновидность опала, а его чудодейственные свойства, скорее всего, происходят из мифов местного населения островов. Это все, что они могли сообщить. Дедушка Макнил через некоторое время удачно устроил свои дела, продал владения на островах и вернулся в Англию состоятельным человеком с молодой женой и маленькими детьми. Дела семейства Гиллори шли не так удачно, они, напротив, потеряли большую часть своего богатства, и судьбы двух семей разошлись, так и не сумев превратиться в подлинное родство из-за несчастливого брачного союза. – Действительно, история не такая уж длинная и романтичная, как можно было себе вообразить. – Миссис Дримлейн явно была разочарована. – Что же такого особенного в этом кольце, не считая этой сказки о помощи в деторождении, что из-за него совершено три убийства? Зачем оно могло понадобиться Блантвиллу? – Я не могу избавиться от мысли, что дело вовсе не в кольце, – ответил после небольшой паузы судья. – Тогда в чем? – Пожилая женщина не была удивлена, эта же мысль посещала и ее. – Если б я только мог знать… Возможно, история с кольцом придумана, чтобы отвлечь нас от чего-то более важного, чего-то, что искал убийца среди вещей миссис Уиллинг… – Хоуксли покачал головой. – Теперь мне, пожалуй, пора поговорить с Макнилом. Я еще вернусь вечером вместе с Грейтоном встретить Уиллинга, Пропсона и кого-то из родных мисс Лэмбон. – Я попросила Кэти с помощью миссис Хаддон нарисовать как можно более точно, как именно выглядело кольцо. Возможно, Макнилы смогут точно сказать, подарила ли их тетушка преподобному Хаддону настоящее кольцо или подделку. – Это замечательная мысль! – согласился судья и пошел к Макнилу, озабоченный и печальный, оставив в Зале фей озабоченную и печальную миссис Дримлейн. Содержание их разговора Кэтрин удалось узнать лишь поздним вечером, когда она смогла ненадолго заглянуть к миссис Дримлейн. Весь день Кэтрин провела за своей конторкой, пытаясь искупить свою вчерашнюю провинность. Мимо нее проходили полицейские, но ни сержант Нобблз, ни констебли, ни, тем более, Грейтон не задерживались, чтобы поделиться с девушкой тем, что им удалось разузнать. Кэтрин отчаянно завидовала секретарю Грейтона, сновавшего по гостинице и записывающего все, что удалось узнать констеблям от прислуги. Конечно, мистер Бритуэй видел жадный взгляд девушки, но и не подумал даже подойти и поделиться с ней хотя бы самой малостью из того, что ему было известно. Так что Кэтрин ничего не оставалось, как продолжать занимать свой пост за конторкой и строить планы единственной доступной ей мести Бритуэю: изобразить его в виде тощего зайца, проникнувшего за капустой на чужой огород. Тетушка Мэриан старалась выполнять свои обязанности хозяйки, но ее заплаканное лицо и неуверенный голос не способствовали трудолюбию горничных и лакеев, чьи мысли точно так же занимали убийства в «Охотниках и свинье». Дядюшка Томас заперся в своем кабинете и читал вчерашние лондонские газеты, издавая тяжелые вздохи после каждого особенно нелестного эпитета, которым журналисты награждали Кромберри и гостиницу мистера Лофтли. А ведь газетчики писали больше о гибели миссис Роуленд и едва успели поведать читателям об убийстве мисс Лэмбон, безо всяких подробностей. Что же будет в завтрашних газетах? К небольшому утешению мистера Лофтли, они появятся в Кромберри лишь через два дня. И уж там прозвищ, которыми журналисты наградят «Охотников и свинью», будет куда больше. И дядя Томас снова и снова вздыхал. Слыша эти звуки даже сквозь закрытую дверь, Кэти и сама принималась вздыхать, сожалея, что ничем не может помочь ни тете и дяде, ни главному констеблю, ни жене своего брата, оказавшегося таким негодяем. После полудня навестить Кэтрин и узнать как можно больше новостей явилась Бетси Харт. Ни висящая в воздухе холодная морось, ни опасность простудиться, ни осаждающие гостиницу журналисты не остановили Бет. Как бы Кэти ни обрадовалась возможности избавиться ненадолго от одиночества и унылых мыслей, она не могла поделиться с Бетси всем, что ей было известно о преступлениях против благотворительности, как один из газетчиков назвал убийства в Кромберри. На этот раз Кэтрин смогла внезапно почувствовать, какова разница между обсуждением чужих семейных тайн, будоражащих, пугающих, но остающихся чем-то далеким, и вынесением на свет секретов своей собственной семьи. Говорить об Эммелине и Джонатане ей не хотелось, а без истории о талисмане Макнилов Бетси не смогла бы ничего понять. Пришлось Кэти изворачиваться и рассказывать только о том, что и так уже было известно в Кромберри: о попытке мисс Лэмбон шантажировать убийцу и убийстве миссис Уиллинг. Весть об аресте Чарльза Блантвилла ей принесла сама Бетси, заходившая по пути в гостиницу в приют для стариков, где слыла добрым ангелом, несмотря на свой брюзгливый характер. Заметив, что Кэтрин не сильно удивилась, Бет насела на нее с расспросами, и девушка, понизив голос, рассказала о любовной связи между Блантвиллом и миссис Уиллинг. – Убить любовницу! Как это непохоже на Блантвилла! – воскликнула Бетси. – Скорее уж, он затеял роман с ней, чтобы получить что-то другое! И убил ее, когда она отказалась отдавать это. Или же она пригрозила, что выдаст его секреты… – Возможно, ты права, – осторожно согласилась Кэти, отгоняя от себя мысль о том, как рассердится Бет, когда узнает, что Кэтрин знала о том, что искал Блантвилл, и ничего ей не сказала. – Конечно, я права! Да, про Блантвилла говорят, что он легко увлекается женщинами, но в последние годы он вроде бы остепенился, не желая еще больше испортить свою репутацию ради детей. И сейчас дело в чем-то другом. Он убил миссис Роуленд из-за того, что она отказалась отдать ему что-то ценное. И мисс Лэмбон, из-за того, что она шантажировала миссис Уиллинг, муж которой мог явиться сюда и устроить Блантвиллу скандал или, чего доброго, вызвать на дуэль. И в довершение всего он убил миссис Уиллинг, потому что она… Бетси запнулась. – Может быть, она узнала, что он убил мисс Лэмбон, и грозилась выдать его? Или у нее было то самое, что он пытался отобрать у миссис Роуленд? Кэтрин покачала головой. – Надеюсь, мистер Грейтон во всем разберется. А ты не думаешь, что убийцей может быть кто-то другой? Я никак не могу поверить, что это мистер Блантвилл. И миссис Дримлейн сомневается… – Ах, перестань! – Бетси резко развернулась, когда заметила, что в холл прошмыгнул со стороны кухни мистер Бритуэй. – Ты уже видела достаточно убийц, чтобы понять: никто из них не носит с собой визитные карточки с подписью «Я – убийца». Одной половине города нравится мистер Блантвилл, другая считает его аморальным, беспринципным человеком, но сейчас и те и другие могут прийти к согласию: мистер Блантвилл мог совершить все эти преступления! Кэти молча кивнула. Несколько месяцев назад ей начало казаться, что не существует человека, про которого нельзя сказать: он не может быть убийцей! И если уж Грейтон арестовал мистера Блантвилла, значит, у главного констебля были на то основания. – Мистер Бритуэй! – Бетси не упустила момент, когда секретарь Грейтона уже собирался выйти за дверь, и остановила его решительным окриком. – Вы что же, не расскажете нам, какие сведения удалось раздобыть полиции? Чем эти три приезжие дамы не угодили мистеру Блантвиллу до такой степени, что он поочередно отправил их на тот свет? Секретарь, не ожидавший такого напора, в волнении принялся поглаживать свою жидкую бородку. – Миссис… м-м-м… Харт, я не вправе выдавать секретные сведения кому бы то ни было, кроме полиции! Расследование еще не закончено, и вина мистера Блантвилла не доказана… – Это известно всему городу! – перебила его Бетси. – Мы с мисс Хаддон всегда оказываем мистеру Грейтону помощь в поисках преступника, так что вы можете поделиться с нами, все равно как с полицейскими! Опешивший от такого заявления Бритуэй затряс бородкой и поспешно ретировался, оставив ругающуюся Бет и раздосадованную Кэтрин. Глава 19 Когда в гостиницу зашел судья Хоуксли, чтобы недолго побеседовать с миссис Дримлейн и попытаться добиться от Макнила каких-то дополнительных подробностей о наследстве его тетушки, Бет пообещала сменить Кэтрин за конторкой, чтобы та смогла подняться в Зал фей и узнать у старой дамы последние новости. Увы, этому плану не суждено было осуществиться: Бетси не дождалась, когда судья Хоуксли уйдет, так как за ней явился муж. Джон Харт не стал выговаривать жене при посторонних, но по его встревоженному взгляду Кэтрин поняла, что Бетси вряд ли скоро снова навестит ее. И волновался Джон не только из-за здоровья Бет, но и из-за преступлений, омрачивших репутацию «Охотников и свиньи» не только в глазах читателей газет, но и в родном Кромберри. Судья ушел, не задержавшись возле Кэтрин, и по его виду она поняла, что хороших новостей ждать не стоит. Приближался вечер, и горожане потянулись в паб дядюшки Томаса, чтобы вдоволь наговориться об ужасных убийствах. Журналисты уже получили от своих редакторов разрешение потратить несколько фунтов на выпивку, чтобы угощать тех, кто мог сообщить что-то новое для завтрашних вечерних газет. На почте мистер Морвейн беспрестанно отправлял и отправлял телеграммы, то и дело путаясь в словах, а викарий Фридделл готовил на завтра новую великолепную проповедь. – Дорогая, тебе, наверное, хочется выпить чая с миссис Дримлейн! – Миссис Лофтли бродила по холлу в ожидании мистера Уиллинга и других гостей, и с каждым часом ее нервозность росла. – Ступай, я посижу за конторкой вместо тебя. Кэтрин благодарно улыбнулась тетушке и поспешила на кухню за чаем. Меньше всего ей хотелось быть здесь, если мистер Уиллинг появится раньше главного констебля Грейтона – ведь тогда им с тетушкой придется сообщить ему о смерти жены! В Зале фей миссис Дримлейн дремала над прочитанной газетой. Даже вид Кэтрин с чайным подносом не ободрил ее, и некоторое время обе с унылым видом пили чай, как будто вместо свежайшего пирога с грушевым вареньем им подали черствые хлебные корки. Чуть позже миссис Дримлейн рассказала Кэтрин то, что ей поведал судья. По правде говоря, ничего, что дало бы им толчок для новых идей, в истории Хоуксли не было, и Кэтрин предложила позвать Агнес и Эммелину составить им компанию. Весь день обе леди провели в своем номере, за исключением того получаса, когда повидать мисс Беррингтон явился Гарри Райдинг. Чтобы поговорить наедине, им пришлось выйти во внутренний двор, где они были на виду у всех, соблюдая приличия, но где никто не мог их услышать. Когда Агнес проводила своего гостя и прошла наверх, Кэти заметила на губах девушки мимолетную улыбку. Возможно, они с Райдингом сумели прийти к согласию? В другой день Кэтрин мучилась бы любопытством, но сегодня она не способна была думать о чем-то другом, кроме придавившей их всех трагедии. – Все-таки это мистер Блантвилл? – Эммелина получила сегодня телеграмму от Джонатана, который требовал разъяснений относительно происходящего в Кромберри. Время между завтраком и обедом молодая женщина провела, сочиняя ответное письмо, но сожгла все варианты, подобно мисс Лэмбон. Она злилась из-за того, что Джонатан не едет в Кромберри, чтобы защищать ее, и в некоторых вариантах письма явственно просматривался намек на то, что супругам лучше разъехаться. Все же пока Эммелина не решилась на этот шаг, но не нашла и добрых слов для своего супруга, поэтому письмо так и не было отправлено. – Учитывая, что он не собирается сознаваться в убийствах, это решит лондонский суд. – Миссис Дримлейн подумала, что ей надо посоветоваться с доктором Голдблюмом, уж очень у нее ныло там, где сердце. – Кольцо не нашлось, побуждения убийцы неясны, мистер Роуленд и Макнилы не смогли ничего прояснить относительно того, подарила их тетушка преподобному Хаддону подлинный перстень или кто-то забрал его раньше. – Как я жалею, что не осталась в Бате! – воскликнула Эммелина. – Если б только миссис Морли не заболела так внезапно, мы с Агнес вышивали бы наши салфетки для кресел в гостиной, читали друг другу вслух и вспоминали годы нашего обучения в пансионе. – Но тогда мистер Макнил и миссис Роуленд могли бы приехать к вам, чтобы потребовать вернуть кольцо! – возразила миссис Дримлейн. – Если, конечно, вся эта история не случилась бы точно так же и без вашего присутствия. – Право же, дорогая, ты ведь не думаешь, что убийца не напал бы на миссис Роуленд, не будь нас в Кромберри? – поддержала ее мисс Беррингтон. – Ох, я не знаю, не знаю! – Эммелина так много плакала, что к вечеру ее глаза едва виднелись за припухшими веками, и больше слез у нее не осталось. – Я так хочу уехать отсюда! И мне не удастся спать спокойно, пока я не буду знать наверняка, что виновный понес наказание! – Вполне возможно, что этого никогда не случится, – заметила миссис Дримлейн, а Агнес кивнула. – Если я правильно понимаю, сегодня полиции не удалось обнаружить ничего нового, никто из слуг не видел кого-то выходящим из номера миссис Уиллинг, никто не слышал криков, и никто не пытался тайком выбраться из гостиницы. – Если мистера Блантвилла казнят? – Ужас заставил губы Кэтрин онеметь, и она едва произнесла это жуткое слово. – А он вовсе не делал этого? Он сам – отец, как он мог оставить сиротами маленьких детей миссис Уиллинг? – Такое тоже может произойти, дитя. Порой от ошибок правосудия страдают невиновные. – Миссис Дримлейн поморщилась, прислушиваясь к чему-то у себя внутри. – Если не случится какого-нибудь чуда, эта боль и эти сомнения могут остаться с нами навсегда. – Если он сделал это, хоть бы он признался! – воскликнула Эммелина. – Как мы все будем жить дальше с тем, что нам известно и не зная всего остального? Как нам смотреть в глаза детям миссис Уиллинг? За окном послышался шум подъезжающих экипажей, и никто не ответил миссис Хаддон. Не дожидаясь, когда ее попросят, Кэтрин поторопилась к окну. Грейтон и Хоуксли подъехали к гостинице одновременно с мужем миссис Уиллинг и его спутниками. Кэтрин вздохнула со страхом и облегчением одновременно – теперь тетушке Мэриан не придется быть вестницей смерти, но от этого тяжесть горя мистера Уиллинга не уменьшится. Из кареты вышли двое высоких плотных мужчин и маленькая женщина, должно быть, родственница несчастной мисс Лэмбон. Хоуксли и Грейтон уже ждали их возле крыльца в сопровождении констеблей, которым надлежало отгонять особенно рьяных журналистов – от паба уже бежали двое или трое из них. Убедившись, что гости и судья с Грейтоном вошли в гостиницу, Кэтрин вернулась на свое место и сообщила о вновь прибывших. Все четверо некоторое время молчали, пытаясь представить себе сцену внизу, затем неподалеку от Зала фей послышался шум – должно быть, мистера Пропсона проводили к супруге. Миссис Пропсон сегодня чувствовала себя едва ли не хуже, чем два дня назад – горничная рассказала ей о гибели миссис Уиллинг. – Когда же мистер Грейтон разрешит нам уехать? – снова заговорила Эммелина. – Чем еще мы можем помочь ему? – Полагаю, завтрашний день будет решающим, – откликнулась миссис Дримлейн. – Из Лондона должны приехать полицейские за мистером Блантвиллом. Возможно, они сочтут необходимым поговорить с кем-то из нас. А затем, конечно, вам нужно будет возвращаться в Бат, а родственникам миссис Роуленд – в Лондон. Пора устраивать похороны. Агнес Беррингтон тяжко вздохнула, и Эммелина повернулась к ней. – Дорогая, я знаю, что тебе хочется задержаться здесь, но прошу, вернись со мной в Бат! Я не хочу встречаться с Джонатаном одна, боюсь, между нами выйдет ссора, преодолеть последствия которой будет нелегко! – О, конечно же, милая подруга, я не оставлю тебя в такое время! – Агнес улыбнулась, но глаза ее заблестели. – Я еще вернусь в Кромберри, и мы с вами, миссис Дримлейн и мисс Хаддон, проведем немало времени за этим чайным столиком, и, надеюсь, это будут более приятные часы, нежели сейчас! – О, вот оно что! Вы готовы сообщить нам приятную новость? – Миссис Дримлейн с радостным удивлением смотрела на порозовевшую Агнес. Кэтрин тоже ожидала ответа с волнением, хотя знала больше, чем ее старшая подруга. – Мистер Райдинг сделал мне предложение, и я его приняла! – Мисс Беррингтон всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. – Теперь я могу рассказать, о чем мы говорили вчера с мисс Хаддон в Комнате с портретом. Кэтрин, спасибо за то, что сохранили мой секрет! Кэти благодарно улыбнулась. Ей пришлось отвечать на вопросы судьи Хоуксли о том, что они с мисс Беррингтон делали в Комнате с портретом, и ее туманный ответ явно не удовлетворил судью, хоть он и не стал настаивать на полной откровенности. – Так вот, сперва Гарри не осмеливался просить разрешения на брак у своей матери и предлагал мне уехать с ним и обвенчаться тайно. Это предложение больно ранило меня, не о таком начале семейной жизни я мечтала! – Агнес нахмурилась, очевидно, вспоминая переживания вчерашнего дня. – И когда сегодня он приехал узнать мой ответ, я сказала ему, что никогда не соглашусь на брак украдкой, против воли его семьи. Гарри на удивление хорошо понимает меня, и он тут же попросил прощения за то, что проявил так мало деликатности по отношению ко мне и моим чувствам. Он заверил меня, что сегодня же поговорит с матерью и объявит о своем намерении жениться на мне, что бы она ни ответила. И снова просил меня согласиться быть его женой… – И ты согласилась, – улыбнулась Эммелина, уже посвященная в эту тайну, но с удовольствием прослушавшая всю историю еще раз – сейчас им всем как никогда требовались радостные новости. – Да, – просто сказала Агнес, ее влажные от слез ресницы слиплись, но глаза блестели солнечной зеленью летнего дня. – Совсем недавно слуга Гарольда привез записку, в которой мой жених пишет, что его матушка дала свое благословение на наш брак. О том, чего это стоило Гарри, я, вероятно, узнаю позже или не узнаю никогда. – Все Райдинги полюбят тебя, как полюбила я, едва узнают получше! – убежденно сказала Эммелина. – Мое приданое… – начала Агнес, но миссис Дримлейн перебила ее: – Гарри Райдинг никогда не будет так богат, как его старший брат, но все дети миссис Райдинг унаследовали некоторые средства от бабушек и дедушек, дядь и теть – они довольно многочисленное семейство. И вы с мужем ни в чем не будете нуждаться даже без вашего приданого!