Когда они подошли к самой горе, там капитан увидел тропку, вырубленную в камнях. Илэлэк и капитан пошли по этой тропке. С одной стороны была скала, с другой кусты. Так они прошли шагов не больше сотни, и вдруг Илэлэк остановился рядом с небольшим очагом, чувалом, устроенным в скале. Илэлэк жестом предложил капитану садиться, а сам наломал немного веток и развёл небольшой костёр. Место было защищённое, огонь горел ровно. Илэлэк и капитан сели к костру. Илэлэк сложил руки ладонями вместе и сказал капитану, чтобы тот подумал о том, зачем он сюда пришёл. Капитан подумал. Илэлэк запел что-то чуть слышное и заунывное. Капитан положил руку под рубашку, на нательный крестик, и начал читать Отче Наш. Илэлэк тут же замолчал, очень строго посмотрел на капитана и сказал, чтобы тот отдал ему крестик. – Как это отдал? – спросил капитан. – Но ведь ты идёшь к другим богам, – ответил Илэлэк, – да и я после верну его тебе. И никто об этом знать не будет, что ты его кому-то отдавал! Капитан не шелохнулся. Илэлэк сказал: – Подумай о своём названом брате! Капитан ещё подумал и снял крестик, отдал его Илэлэку и перекрестился. Стало очень страшно. А Илэлэк положил крестик на землю, сверху прикрыл его небольшим плоским камнем, после чего поднялся и сказал: – Пойдём. Они пошли. Тропа была сильно заросшая стлаником, поэтому шли они очень медленно, по крайней мере так казалось капитану. Поначалу, если оглянуться, внизу были видны стойбище, река и люди. Потом они вошли в туман, правильнее, в облако, и ничего не стало видно. Шли как в молоке, продирались через заросли стланика, поэтому нужно было очень осторожно ступать, иначе ступишь мимо и сорвёшься, и убьёшься насмерть, сказал Илэлэк. Потом туман стал мало-помалу расходиться, камни и стланик кончились, и начался один скользкий снег. Они пошли по снегу, тропы почти совсем видно не было. Но так идти было недолго. Они прошли ещё один поворот, поднялись ещё немного – и туман исчез. Теперь, куда ни посмотри, везде были горы, одни выше, другие ниже, и между горами долины. Долины тоже были разные – одни зелёные, другие жёлтые, третьи серые, кое-где на них росли леса, а кустов с такой высоты видно не было. Илэлэк печально улыбнулся и сказал: – Давно я сюда не поднимался. Много чего с той поры изменилось! А капитан подумал: ну и что, горы как горы, долины как долины, все они одинаковые, нигде никакой серебряной горы не видно, да и не может быть видно! А Илэлэк продолжая смотреть по сторонам, опять заговорил: – Как я тебе уже много раз рассказывал, но ты меня не слушал и сейчас не слушаешь, мы не юкагиры, а вадулы. Вадулы – это означает могучие, и мы раньше такими и были. Когда мы собирались вместе и закуривали трубки, над всей землёй поднимался туман. А когда мы натягивали луки, само солнце пряталось за тучи, потому что оно нас боялось. А потом, верхом на толстом мохнатом звере, которого вы называете маммут, из-под земли выехал остроголовый старик и привёл с собой чукчей. Чукчи начали отбирать у нас землю, оленей, наши руки стали слабыми, глаза стали плохо видеть, мы ничего не могли поделать с чукчами, мы разбегались кто куда, мы прятались. А потом пришли вы и, кроме земли и оленей, которых отнимали чукчи, вы отбираете наши души, мы забываем своих богов, а вы даёте нам вашего бога! А нужен ли он нам, вы об этом у нас разве спрашиваете?! И тут Илэлэк повернулся к капитану, хотел ещё что-то сказать… Но капитан сказал первым: – Я не для этого сюда пришёл, чтобы тебя выслушивать! Илэлэк подумал и сказал: – Да, это так. И он опять стал смотреть по сторонам. И капитан тоже смотрел. Горы были как горы, все одинаковые. А Илэлэк вдруг сказал, улыбаясь: – В прошлом году, говорят, Серебряной горой была вон та! И он указал куда-то в сторону. Потом показал в другую сторону и прибавил: – А в позапрошлом вон та! А какая будет в этом, я пока не вижу. Капитан смотрел на Илэлэка. Илэлэк, прищурившись, смотрел на горы. Так продолжалось достаточно долго. И капитан, не сдержавшись, спросил: – А какая она должна быть? – Она сверкает, она вся из серебра, – ответил Илэлэк. – И над ней всегда вьётся дымок. Это старик курит трубку. – Какой старик? Остроголовый? – Нет. От остроголового старика не бывает ничего хорошего. Он привёл на эти земли чукчей, потом вас. А этот старик сидит уже давно. Ещё только горы стали подниматься, а он уже там сидел. Но мы не помним, как его зовут, я же говорил уже, что мы забыли наших богов. А к вашим богам мы так и не привыкли. Но ты смотри, смотри внимательно! У тебя молодые глаза! И капитан смотрел. И ничего не видел! Шло время. Вдруг Илэлэк тихо сказал: – Вон там. И указал рукой. Капитан посмотрел в ту сторону, куда указывал Илэлэк, и в самом деле увидел далеко-далеко на востоке очень яркую, сверкающую на вечернем солнце гору, а над горой вился дымок. – Это она, – уже громче сказал Илэлэк. – И я знаю, как туда добраться. Я там уже бывал когда-то. – И что, – с недоверием спросил капитан, – это гора и в самом деле сделана из серебра? – Нет, конечно, – сказал Илэлэк. – Когда я кочевал туда, это была обыкновенная каменная гора. А теперь, в этом году, она стала серебряной, ты сам это видишь. Но как только на ней принесут в жертву твоего названого брата, она опять станет обыкновенной, а серебро уйдёт к другой горе. Капитан смотрел на эту гору, думал, а потом спросил: – Атч-ытагын идёт туда? – Туда, – кратко ответил Илэлэк. Потом прибавил: – И он будет ходить по долинам, петлять, путать следы. А мы пойдём прямо! И его обгоним! И станем в засаде! И, может быть, хоть кто-нибудь из моих богов, которых я забыл, придёт к нам на помощь! – А мой бог? – спросил капитан. – Твой бог – это твой бог, – сказал Илэлэк. – А мне нужен мой. Но не будем терять время на слова. Пойдём! Капитан ещё раз посмотрел на горы, после на серебряную гору, долго смотрел, чтобы крепче запомнить, и пошёл за Илэлэком – вниз. Спускаться было ещё трудней, чем подниматься, также и времени это заняло намного больше. Когда они дошли до чувала, капитан взял спрятанный под камнем крестик, надел его, и они вышли к стойбищу. Время было позднее, уже наступила полночь, то есть солнце дошло до своей нижней точки и стало понемногу подниматься. В стойбище было тихо. Но как только там увидели, что капитан и Илэлэк вернулись, все сразу начали вставать от костров и пошли им навстречу. А тут ещё Имрын ударил в бубен, юкагиры начали плясать, выкрикивать. Илэлэк что-то крикнул в ответ, показал рукой на гору и ещё раз крикнул. Успокаивает их, что всё в порядке и что завтра они пойдут дальше, догадался капитан. Вдруг кто-то тронул его за рукав. Капитан обернулся. Рядом с ним стоял улыбающийся Шалауров, а за спиной у Шалаурова теснились остальные наши – солдаты, казаки, охочие люди. – Ну что, – спросил Шалауров, – видел Серебряную гору? – Видел, – ответил капитан, и показал рукой: – Это вон там! Она очень большая, и сверкает. И над ней дым. – Как на Камчатке, – сказал Шалауров. И сразу же спросил: – А ты дорогу туда видел? – Нет там никаких дорог! – ответил капитан. – Там одни горы. – Через горы тоже есть дороги, – сказал Шалауров. – Сейчас покажу. И он полез за пазуху, достал лист бумаги, развернул его, и капитан увидел самодельную карту. Капитан взял её, повернул к свету, ещё повернул, и вначале узнал Колыму, её устье в самом углу, а дальше Малый Анюй, после Большой Анюй, а между ними ровненькие пирамидки – горы. Этих пирамидок с краёв было мало, зато в середине много, Анюи в них почти что потерялись. Капитан смотрел на эти нарисованные горы, вспоминал, прикидывал. Потом сказал: – Это вот здесь. Между нашим Анюем и Анадырем. Да, точно здесь! – О, это известное место, – сказал Шалауров. – Трёхсобачья гора называется. Говорят, там раньше было большущее мольбище. Людей там резали, собакам скармливали. А теперь вот как оно повернулось! Он поднял голову и осмотрелся. Вокруг плотно стояли наши. Капитан молчал, смотрел на карту, а потом спросил: – Сколько туда идти? – Недели две, не меньше, – сказал Шалауров. – Две недели! – повторил Ефимов. – И это по таким местам! Из-за одного дурака всем войском в петлю лезть. А ещё придём туда, а его уже нет! – Так! – громко, строго сказал капитан. – Кто дал слово?! Ефимов молчал. Капитан усмехнулся, продолжил: – Ефимов говорит, его там нет. А ты, Илэлэк, что скажешь?! – Есть, – без особой охоты сказал Илэлэк. – О! Слыхал, Ефимов?! – сказал капитан. И продолжал: – Значит, адъюнкт на месте. А серебро там есть? Никита Павлович! – Есть, как ему не быть! – ответил Шалауров. – Вот только брать его трудно. Там же сидит старик остроголовый, их главный шаман, и вот он… – Ладно, ладно! – сказал капитан. – О колдунах потом, а пока что давайте о деле поговорим. Так вот что получатся. Войска у нас немного, это правда, а у чукчей его сколько хочешь. Да и они могут хоть всем миром сниться и сюда прикочевать, и вот тогда и бейся с ними со всеми. Поэтому начнём с того, что надо нам про наше дело дать знать в Анадырск, Дмитрию Ивановичу. А для таких посылок у нас есть человек специально обученный. Есть или нет? – Есть, есть! – отозвался из толпы Шиверкин. Перед ним расступились, он вышел вперёд. Капитан посмотрел на него и продолжил: – Правда, пока тебя туда пошлёшь, пока они там соберутся, после пока сюда доедут, чукчи нас здесь подчистую вырежут! Так или нет, Захар? Шиверкин, а его звали Захар, кивнул. Капитан опять стал смотреть в карту и пока молчал. Потом опять заговорил: – Так вот. Силы у них тут больше. А мы тогда скрытно пошлём тебя, Захар, по Тетемвее на Анадырск, скажешь, пусть Дмитрий Иванович идёт не сюда, а сразу к Трём Собакам, и мы тоже к ним пойдём, но по Анюю. И нам это будет ближе! Поэтому мы придём туда первыми и отобьём адъюнкта, залезем на ту гору и будем сидеть на ней, обороняться и ждать Дмитрия Ивановича с войском. – Обороняться лучше здесь, – сказал Шалауров, – гора здесь крутая. – Зато здесь адъюнкта нет, – ответил капитан. – А как мы в тридцать первом году бились! – продолжил он с жаром. – У них было войско пять тысяч! У них было оленей не считано. У них были сбоку алеуты на байдарах! А Дмитрий Иванович нам говорит: что, господа, братцы, станичники, государыню не посрамим, пали! И мы пальнули! Чукчи побежали! Мы три дня за ними гнались! Мы весь их обоз взяли на шпагу! Мы… И замолчал, запыхался. Все терпеливо ждали. А он отдышался и прибавил: