— Мама, я тебе объяснила по телефону, — обычно я была сдержаннее, но усталость уничтожила терпение: — я всю ночь провела в больнице. Слышишь меня? Всю ночь. Влад серьезно пострадал, я чуть с ума не сошла! Я закатила глаза и неосторожно положила сумку на дубовый комод, задев несколько ярких баночек с косметикой. Одна из них упала и покатилась по полированной поверхности. — Я сто раз тебе говорила не таскаться за ним, — мама гневно сложила на груди руки: — увязалась за ним с детства, а он тобой, как глупой дурой играет! Алиса, тебе замуж пора! 25 лет, сколько можно? Даже не спорь со мной, переодевайся сейчас же и красься! Баночка достигла края и рухнула вниз. Я поймала ее на лету, осторожно поставила на место и двинулась к белому дивану у стены, крепко сжав кулаки и уговаривая себя не повышать голос. — Я тысячу раз тебе говорила, что не хочу замуж. — произнесла ровно, хотя хотелось закричать. — Хочешь. — непреклонно заявила мама, — и Костик — идеальный вариант. Все, дочь, хватит спорить. Приводи себя в порядок и выходи. Я попытаюсь пока хоть что-то придумать, чтобы оправдать тебя перед его родителями. Стыда не оберешься с тобой... Она раздраженно цыкнула и вышла, а я рухнула в мягкие подушки дивана и зарылась руками в волосы. Как же хочется спать. Снова завибрировал телефон. Я со стоном потерла лицо и села, доставая гаджет из кармана. «Лис, я в самолёте. Ночью буду в аэропорту, завтра утром доберусь до города. Не смог дозвониться ни тебе, ни Владу. Передай ему, пусть готовит нервы и печень, пеките каравай и ждите.» Я моргнула, перечитала текст еще раз, а потом забыла про сон и усталость. Не веря собственному счастью, посмотрела на имя абонента и едва удержалась, чтобы не завизжать. — Алиса, ты все еще не переоделась? Маме стоило всего на мгновение появиться в двери, и окружающий мир, что неожиданно приобрел насыщенные краски из-за новости о возвращения Вани, снова посерел. Я перестала улыбаться и снова откинулась на спинку дивана. — Я не пойду, — сама не ожидала, что смогу произнести это вслух. Мама сжала зубы и раздраженно прищурилась: — Алиса, хватит дурить! Я почти уверена, что Костик собирается сделать тебе предложение! Сейчас же переодевайся… Сказала и тут же осеклась, понимая, что сболтнула лишнего. Глава 8 День выдался пасмурным. За окном густились тучи, а уютную гостиную согревал теплый свет от двух торшеров по углам. Большой стол в центре комнаты ломился от блюд. У дивана на низком столике стояла хрустальная ваза с огромным букетом белых королевских роз. От знакомого приторно-медового запаха затошнило, и тошнота усилилась, стоило увидеть рядом с салатницей в центре стола красную вельветовую коробочку. Костя в строгом костюме сидел на высокой табуретке и скучающе ковырялся вилкой в тарелке. Его мама, ухоженная моложавая женщина, что-то недовольно бубнила сыну, а отец не отрывался от телефона. Когда я зашла в гостиную, Антонина Михайловна, мама Лешего, осмотрела меня с ног до головы и поморщилась. — Алисочка, — с фальшивой лаской протянула она: — где ты была в таком виде? Ты даже не расчесана. Естественно, я не переоделась. После слов мамы я выбежала из комнаты и сразу бросилась в гостиную. — Алиса? — Леший нахмурился. Глава семейства, Владимир Алексеевич, скользнул по мне равнодушным взглядом и снова уткнулся в телефон. Меня удивило, что они умудрились затащить и его на семейный обед — растущий бизнес отнимал кучу времени, и дядя Володя почти никогда не появлялся дома. — Костя, — я сжала кулаки: — давай выйдем, поговорим. Парень бросил взгляд на маму, а та мотнула головой. Леший спорить не стал и твердо заявил: — Алиса, садись за стол, пожалуйста. Сначала я тебе кое-что скажу. Он привстал и взял коробочку, а я в ужасе вскинула руки и отшатнулась к двери. Мама больно ущипнула меня за поясницу и перекрыла выход, а Костя замер. — Алиса… — его голос звучал торжественно, а мне вдруг показалось, что я стою на грани обрыва. Еще слово, еще шаг, и рухну вниз. — Костя, прошу тебя, не надо! Парень меня будто не слышал: — Алиса, мы знакомы с тобой уже давно, и я… — ради торжественного момента даже старший Леший отложил телефон и с интересом прислушался. — Костя, стоп! — голос, наконец, окреп: — Я прошу тебя, не нужно! — Алиса! — мама зашипела мне на ухо, а Антонина Михайловна оскорблённо поджала губы. — Костя, прошу, давай выйдем поговорим! — Нет уж, говорите здесь! — мама Кости сложила на груди руки: — мы отложили все дела, чтобы в этот счастливый момент находится рядом со своими детьми. А ты сначала являешься в таком виде, а теперь еще не даешь моему сыну сказать и слова! — Тоня, милая, — мама улыбнулась подруге: — девочка в шоке, не обижайся. Не каждый день делают предложение. Такое судьбоносное решение, такая радость! Я больше не смогла сдерживаться. Вежливость утонула в бессильной ярости, и я рявкнула: — Какое предложение? Вы с ума сошли?! — руки задрожали и пришлось сжимать кулаки: — Я не собираюсь выходить замуж. Слышите? Не собираюсь! Устроили тут цирк! Что? Дела отложили? Момент планировали? А меня кто-нибудь спросил?! Мама в ужасе закрыла ладонями рот, а глаза Антонины недобро сверкнули. Дядя Вова раздраженно отпил вина из хрустального стакана, но промолчал. Я знала, что пожалею о том, что не сдержалась, но ничего не могла с собой поделать. Я слишком устала, слишком много пережила за эти два дня, а никто из них даже не удосужился спросить, что у меня случилось. Осудили мой внешний вид, отчитали и попытались заставить послушно улыбаться и участвовать в их театре абсурда. Дыханию мешал вставший в горле ком обиды, и у меня никак не получалось его проглотить. Я чувствовала себя бездушной куклой без собственного мнения в их глазах, клоуном, которого насильно затащили на цирковое представление. — Алиса! — Что «Алиса», мама? Что «Алиса»? Я не человек, по-твоему? Тебе не стыдно? Я — твоя дочь, почему ты так поступаешь? — Вот именно, — мама повысила голос: — ты — моя дочь! Ты позоришь меня! Немедленно извинись и сядь за стол! Я осеклась. Маму колотило от злости, и она совсем не слышала меня. Я прикрыла глаза, постаралась успокоиться и тяжело выдохнула. С родителями говорить бесполезно, оставалась последняя надежда, что здравый разум остался хотя бы у Кости. — Кость, — бушующую злость удалось унять, но голос все равно дрожал: — я прошу тебя, прости меня, но… Но я никогда тебе ничего не обещала. Мы не встречались. Я с самого начала сказала, что мы можем быть только друзьями. Ты — хороший друг, правда. Но я тебя не люблю. И, тем более, не пойду за тебя замуж. Я боялась его обидеть, боялась увидеть его расстроенное лицо и задеть чувства, ведь как никто знала, что такое — безответная любовь. Но Костя меня удивил. Парень не выглядел обиженным или расстроенным — только злым. Поджал губы и твердо произнес: — Ты просто не понимаешь, Алиса. Я тебя люблю и этого достаточно. Наши родители не против нашей свадьбы. Я просил твоей руки у твоей мамы, и она согласилась. Я ошарашено посмотрела на маму, а та упрямо кивнула. — Согласилась! — с вызовом заявила она, — и ты согласишь… — Хватит! — я не хотела кричать, но не выдержала. Сдвинула маму с пути, вернулась в комнату, схватила сумку и пошла прочь из квартиры. В гостиной ругались, но я не обращала внимания. Слёзы застилали глаза, обида душила, а от усталости трясло так сильно, что я едва попадала пальцами по экрану телефона, когда вызывала такси. Уже в салоне машины, где невыносимо пахло сладким цветочным освежителем воздуха, на телефон пришло сообщение от Кости: «Со временем ты все поймешь и все равно будешь моей». Всего одно глупое предложение стало последней каплей, и я позорно разревелась на глазах удивлённого таксиста. Глава 9 Вернувшись домой, я позвонила на работу, попросила пару дней отгулов, отправила Владу сообщение, что смогу навестить его только завтра, насыпала Снежку корма и без сил повалилась на кровать. Даже бежевое пушистое покрывало не сняла — сон сморил, стоило на секунду прикрыть глаза. Проснулась глубокой ночью от нехватки воздуха. От духоты мутило, и пришлось вставать, чтобы открыть окно. По пути едва не разбила нос, в темноте споткнувшись о мешковатый пуфик у кровати. Распахнула створку и с наслаждением втянула промозглый свежий воздух, от которого туман в тяжелой голове немного рассеялся. Я включила настольную лампу, разобрала, наконец, кровать и отправилась в душ. Спустя полчаса чистая и раскрасневшаяся от горячей воды, вернулась в наполненную прохладой комнату. Натянула пижаму с длинным рукавом, выключила свет и забралась под тяжелое одеяло. Почти уснула, когда почувствовала, как под руку пробрался Снежок. Тяжело вздохнула и снова провалилась в исцеляющий сон. Казалось, я только прилегла, но, когда открыла глаза снова — белые часы на стене уже показывали полдень. Я сонно моргнула и попыталась вспомнить, что вырывало меня из глубокого сна. Лишь спустя несколько долгих секунд до затуманенного разума начали доноситься звуки — в дверь кто-то упрямо звонил. Снежок, пригревшийся под боком, оторвал от лап усатую морду и навострил уши. — Тоже гостей не ждешь? — я ласково потрепала кота по голове. Тот лизнул мне ладонь, и снова уткнул нос в лапы, а мне пришлось вылезать из-под теплого одеяла. За ночь комната остыла. Плечи тут же покрылись мурашками, а холодный линолеум обжёг босые ступни, но искать тапочки было лень. Заранее не испытывая к гостю трепетных эмоций, я с ворчанием открыла дверь, и в то же мгновение оказалась в крепких объятьях. Со всех сторон обволакивал горький запах сигарет и знакомого древесного парфюма, а голос, по которому я до смерти скучала, забасил на ухо: