Следователь цыкнул. — Мы уезжаем. Вы с Никитиным и Лешим мне сейчас нужны в отделении. Сможешь поехать? Или в больницу сначала? Романов снова пропустил слова мужчины мимо ушей, бездумно уставившись перед собой, и Ерхову пришлось в очередной раз помахать перед его лицом. — Эй, Влад? Ты оглох что ли? Романов дернулся и перевел взгляд на полицейского. Несколько секунд смотрел на него, а потом сипло спросил: — Гера очнулся? Следователь сдавленно кашлянул и кивнул. — Но он еще не в адеквате, — предупредил он. — Ты обещал пустить меня к нему. — Слушай, — Ерхов растерянно почесал шею. — Помню, что обещал, но мне не нравится твой вид. Я хотел сегодня без трупов обой... — Ты видел ее лицо? — голос Влада звучал глухо. — Чего? — У нее пол-лица синие. От удара. — Романов, наконец, сосредоточил свой взгляд на мужчине и сильнее сжал кулаки. — Он ее ударил. Как противника на ринге, понимаешь? Не сдерживаясь. — Влад. — Я не убью его. Ерхов тяжело вздохнул и махнул рукой: — Ладно. Понимаю тебя. Но предупреждаю еще раз: если что, я тебя прикрывать не буду. Подожди, пока кинологи хотя бы уедут. Поисковая группа разъезжалась. Ваня терпеливо ждал Романова у машины и пытался игнорировать истерики Кости. От пережитых потрясений внутри Никитина даже профессионал не просыпался. Вместо того, чтобы попытаться успокоить парня, Ваня запер его в машине и пригрозил, что если тот не возьмет себя в руки, то он позовет Влада. Подействовало. Леший перестал истерить, но что-то продолжал себе бубнить под нос. Кажется, он обвинял парней во всем, что произошло с Алисой, и говорил, что не позволит ей больше с ними общаться. Никитин старался пропускать слова мимо ушей. Он стоял, облокотившись о капот, нервно курил и внимательно наблюдал за Владом. Когда Романов двинулся к полицейскому уазику, а Ерхов махнул рукой, подзывая к себе своих коллег, Ваня мгновенно все понял. Выкинул сигарету и побежал к другу. — Стой, — он перехватил его руку, когда Влад уже схватился за стальную ручку. — Чокнулся? — Ты видел, что он с ней сделал? — Видел, — Ваня сжал зубы и мотнул головой: — Но это не повод сейчас все портить. Лис очнется, и ей нужен будешь ты. А ты сесть захотел? — Я похож на убийцу? — Я тоже не похож, — мрачно отозвался Ваня: — Но даже я сейчас за себя не отвечаю, если начну его бить. А уж ты… — Вань, — Влад сбросил с себя руку друга и криво ухмыльнулся: — Я просто сделаю то, что он сделал с Лис. А когда она очнется, я буду рядом. Романов больше ничего не слышал, а Никитину по плечу похлопала чужая рука. Он обернулся и увидел следователя. — Пара ударов по роже этой сволочи не повредят, — хмыкнул он, протягивая блондину сигарету. — Мы следим за ним, не переживай. Заслужил. Глава 44 Лежать на узкой больничной кровати вдвоем было катастрофически неудобно. Но я ни за что на свете не отпустила сейчас от себя Влада, который одной рукой крепко обнимал меня, а второй ласково гладил по волосам. Его пальцы иногда спускались ниже, туда, где на щеке багровел большой синяк, и чесалась длинная глубокая царапина. Мне не было больно, но Романов злился от одного взгляда на них. Я чувствовала себя гораздо лучше, только сильно уставшей, поэтому периодически засыпала. Полиция поместила меня в одноместную охраняемую палату, потому что шёл уже третий день с тех пор, как меня нашли в лесу, а Милу по-прежнему не поймали. Ко мне пускали только следователя, Влада с Ваней и родителей. Кстати, с ними я, наконец, помирилась. Мама тоже была на больничном из-за проблем с сердцем, но её уже отпустили отдыхать домой. Папа приходил каждый день, а с мамой мы по несколько часов подряд разговаривали по телефону. Влада я официально назвала своим парнем, а тот вежливо попросил родителей больше не начинать тему с Костей. К счастью, после всего пережитого, спорить мама не стала. Пожелала нам счастья и пообещала, что семья Леших не появится больше в моей жизни. А еще долго извинялась, что не поверила мне тогда, при отравлении. А я и не думала держать на неё обиду. Я оказалась на пороге смерти целых два раза за такое короткое время, и не могла продолжать злиться на самых близких людей. Все совершают ошибки. Все могут в порыве гнева сказать слова, за которые трудно простить, но жить с этой обидой до конца жизни — пустая трата времени. Тем более, если конец может оказаться ближе, чем мы думаем. Влад целыми дням торчал в больнице и уходил только ночью, и то потому, что охрана выгоняла. Суд перенесли еще на месяц, Давыдова арестовали, Геру тоже. История брата и сестры Мицкевичей, которую мне рассказали, когда я очнулась, до сих пор не укладывалась в голове. Владу тоже было тяжело: он дружил с Герой гораздо дольше и ближе, чем я. Романов до сих пор не мог поверить, что произошедшее — реальность, а не какой-то бессмысленный сон. — Лис. Я перевела задумчивый взгляд на позвавшего меня парня и улыбнулась: — М? — У тебя глаза закрываются, поспи. — Романов осторожно поцеловал меня в лоб и прижал ближе к себе. Я крепко обняла парня в ответ. — Ваня скоро придет. — Я тебя разбужу. В итоге заснули мы оба. Когда в палату зашел Никитин, то будить нас пришлось ему. Со смехом парень позвал обоих и, когда мы соизволили проснуться и сесть на кровати, приветственно поцеловал меня в щеку, а Романову пожал руку. — Что сказало Ерхов? — Влад зевнул и облокотил меня на себя, заключив в кольцо рук. Я не могла ничего поделать с тем, что чувствовала себя безумно счастливой в его объятьях. Да и не хотела. Романов положил подбородок мне на макушку, а я спиной чувствовала, как размеренно и гулко бьется его сердце. — Да ничего нового, — Никитин со вздохом приземлился на стул и помотал головой: — Милы и след простыл. Пытаются отследить, но бесполезно. Она все свои сбережения обналичила за неделю до того, как они тебя забрали, Лис. Готовилась. Гера показания дает, сотрудничает со следствием. Сдал и Давыдова, и сестру, но бесполезно. Я почувствовала, как напрягся Влад при упоминании бывшего друга, и успокаивающе прижалась щекой к его руке. Романов вздохнул, но промолчал. — Сколько ему дадут, не спросил? — тихо поинтересовалась я. — Спросил, — невесело хмыкнул Ваня. — Пока трудно сказать точно, но много. Шантаж, преступный сговор, похищение, покушение на жизнь, вымогательство, причинение тяжких телесных, мошенничество… Полный набор. Я понимающе кивнула. Честно говоря, обо всем хотелось просто забыть. Выписаться из больницы, вернуться домой, обнять Снежка, навестить родителей, а потом уехать куда-нибудь с Владом. Он же обещал нам отпуск вдали от всех этих проблем? Вот и уедем куда-нибудь. Будем наслаждаться друг другом, и плевать на весь мир. Но пока забыть не удавалось. Воспоминания были слишком свежи, и я все еще просыпалась каждую ночь от кошмара, что замерзаю в темном лесу одна, а по пятам идёт Гера, зовёт меня и хочет убить. Мы проговорили с Ваней еще несколько часов подряд. Все втроем старательно обходили болезненную тему и просто болтали о веселых воспоминаниях из детства. Уютную атмосферу не портил даже типичный больничный интерьер, а на наш смех несколько раз недоуменно заглядывал дежурящий у двери охранник. Разговор оборвался, когда солнце уже клонилось к горизонту, а на Ване на телефон пришло уведомление. Мы с Владом удивленно переглянулись, наблюдая, как парень читает что-то на экране и расплывается в загадочной улыбке. — Вань, — я не сдержалась и тоже улыбнулась: — Ты чего так светишься? — Обещают жаркий вечер? — ухмыльнулся Влад. Я стукнула парня локтем, а тот только со смехом пожал плечами. Ваня же шутку друга не заметил. Поднял на нас светящиеся глаза и радостно заявил: — Таня согласилась со мной встретиться. — Чего? — удивился Романов, а я перестала улыбаться: — Вань, ты уверен? Зачем ты её позвал? — Просто поговорить, — отозвался тот, но никто из нас ему не поверил. — Вань… — Ладно, ребят, — Ваня быстро засобирался, а мы с Владом снова переглянулись: — Я пойду. Вы пишите, если что. Алис, когда тебя выписывают? — Завтра, — тихо отозвалась я, растерянно наблюдая за парнем. — Я приеду, — пообещал он и, на прощание поцеловав меня в щеку, вышел за дверь. Я проводила взглядом его спину, вздохнула и сильнее прижалась щекой к руке Влада. Мы остались вдвоем в постепенно погружающейся в сумерки палате. Чувства уюта и тепла не покидали меня. Правильно говорят, что настоящий дом — это не стены, это — человек, рядом с которым ты чувствуешь себя дома в любом месте. — Как думаешь? Это все плохо закончится? Романов хмыкнул, лег на подушку и потянул меня за собой. Я осторожно легла на его плечо, положила сложенные ладони на грудь и взволнованно закусила губу. — Он уже взрослый мальчик, Лис, справится. — Отозвался Романов, своим лбом утыкаясь в мой. — Но… — Лис, — Влад сурово на меня посмотрел, коротко поцеловал в нос и покачал головой: — Тебе сейчас выздоравливать нужно, а не переживать. Тем более за Ваню.