Устало зевая, я попрощалась с таксистом и вышла из машины. В подъезде было тепло, и уютно пахло едой. Кто-то жарил мясо, и мой живот отозвался на запахи громким бурчанием. Я юркнула в лифт, мечтая как можно быстрее оказаться в квартире, добраться до душа, разогреть замороженные котлеты, быстро перекусить и завалиться спать. Впереди два выходных, которые я могла с чистой совестью провести в кровати. Правда, Снежка стоило у Влада забрать: по коту я ужасно скучала. Да и по Романову не меньше. Темнота на лестничной площадке смутила. Сколько себя помню, проблем с лампочками прежде не случалось. Квартира, в которой я жила сейчас, принадлежала бабушке: здесь я провела почти все детство и именно сюда переехала окончательно, как только исполнилось восемнадцать лет. И за все это время впервые столкнулась с перебоями света. Стараясь не обращать внимание на липкую тревогу, я достала из кармана телефон и включила фонарик. Лифт позади закрылся и пространство окончательно погрузилось во мрак. — Черте что, — пробубнила под нос. От звука собственного голоса стало не так страшно. Мысленно убедив себя, что ничего ужасного не происходит, а всякие странные звуки с лестницы — плод уставшего воображения, я подошла к двери и слегка дрожащими руками нащупала в кармане рюкзака ключи. Вот только они не понадобились. На автомате я дернула ручку и похолодела — замок был не заперт. Глава 14 Прежде никогда не замечала, что моя дверь так противно скрипит. Скрип наждачной бумагой прошелся по нервам. Испуганные мысли коршунами забились в голове, а в горле резко пересохло. Я её закрывала. Я помню это совершенно точно. Никаких сомнений — я заперла дверь, и несколько раз проверила замок прежде, чем уйти. Я отпустила ручку и на подгибающихся ногах шагнула назад. Дверь, еще раз скрипнув, распахнулась, открывая обзор на погруженный во мрак коридор. Света не было. Я подняла дрожащую руку с телефоном выше. Луч фонарика осветил тёмную прихожую, и я в ужасе уставилась на царивший внутри погром. Обувной комод перевернут, вся обувь в беспорядке валяется вокруг, ковер смялся и улетел к выходу из кухни, прямо на нем, сваленными в одну большую кучу лежат вещи из шкафа для верхней одежды, а мои любимые пушистые тапочки с ромашками придавило сваленной вешалкой. Почему-то именно вид тапочек вызвал особый ужас. Забывая, как дышать я бросилась вниз по лестнице, игнорируя лифт и оставляя дверь распахнутой настежь. Вылетела из подъезда и побежала на освещенную детскую площадку. Едкая желтая краска на сдвоенных качелях и железной паутинке тускло светилась под лучом придорожного фонаря. Точно помню, что где-то здесь жильцы заставили коммунальщиков установить камеру — этот факт будил сейчас иллюзию безопасности. Ноги подгибались и пришлось опуститься на холодную лавочку. С мусорки донесся запах непотушенной сигареты, а качели со скрипом качнулись от резкого порыва ветра. Я пыталась дышать глубоко, а пальцы уже набирали номер полиции, когда в голову вдруг пришла мысль, что дверь открытой мог случайно оставить Влад. Парень был единственным человеком, у кого были ключи от нового замка. А почему вещи разбросаны — так мало ли что могло случиться? Может он что-то искал? Ага, искал. По прихожей как будто пьяный медведь прошелся, а не ищущий какие-то мифические вещи лучший друг. Задавив ядовитый внутренний голос, я все же решила позвонить Владу. — Лис, приехала уже? — друг сонно зевнул. — Влад, — мой зубы нервно стучали, и друг мгновенно это заметил: — Лис? — он повысил голос: — Ты где? Что случилось? — Влад, ты приезжал ко мне? Я надеялась, что все происходящее — глупое недоразумение или неудачная шутка, но, пока говорила с Романовым, задрала голову и не отрывала взгляда от окон квартиры. Казалось, стоит мне моргнуть и на секунду выпустить их из поля зрения, как тут же случится что-то страшное. — Нет, не приезжал, — Влад нахмурился. — Черт, — я осознала, что шуткой здесь не пахнет, и свободной рукой вцепилась в ледяное дерево сиденья. — Лис, что случилось?! — всполошился Романов, а я, дрожащим от слез голосом кратко рассказала. Пока полиция и Влад были в пути, я сидела на кухне у соседки с первого этажа и, не в силах унять дрожь, пила вкусный чай с липовым вареньем. Ирина Викторовна близко дружила с моей бабушкой, и я часто бывала у нее в гостях в детстве. Мама с папой занимались работой, большую часть времени я проводила у бабушки, а она ежедневно навещала лучшую подругу и брала меня с собой. Бабушка умерла и оставила квартиру мне. Мама тогда очень разозлилась, но спорить не стала, а я закончила школу, поступила в институт и окончательно съехала из дома. Первое время жить одной было довольно непривычно и тяжело, и Ирина Викторовна очень помогала в те дни. Вот и сейчас, открыв дверь после первого звонка, она затащила меня в квартиру, накормила, напоила и, охая, позволила дождаться у неё полиции. В теплой комнате, залитой бледно-желтым светом, было куда спокойнее, чем на детской площадке, будь на ней хоть сотня камер. Я понемногу переставала дрожать, и что-то подсказывало, что пара капель домашней настойки в чае сыграли не последнюю роль. Первым приехал Влад. Он ворвался в квартиру, зачем-то осмотрел меня с ног до головы, крепко обнял, десять раз спросил все ли в порядке, а, когда появились патрульные, громко отчитал их за долгое реагирование на вызов. Когда мы с Романовым и двое полицейский поднимались на нужный этаж, я снова начала дрожать. Влад крепко обнимал меня за плечи и что-то успокаивающе шептал на ухо. Я не разбирала слов, но была чертовски благодарна ему. Рядом с другом было в тысячу раз легче. Даже представлять не хочу, как бы чувствовала себя, если бы оказалась в такой ситуации одна. Лифт женским механическим голосом сообщил о прибытии. Двери распахнулись, мы вышли на лестничную клетку и дружно поморщились от ослепительного света. От неожиданности я охнула. — Ты чего? — Влад сжал руку на плечах чуть сильнее: — Лис, ты боишься? Давай спустимся вниз! — Его не было, — сипло отозвалась я: — Когда я поднялась, света не было... Полицейские переглянулись и оба расстегнули кобуру за поясом теплых форменных курток. — Какая квартира? — самый высокий из них хмуро оглядывал лестничную площадку. Я указала на нужную дверь и тяжело сглотнула: — Там… там дверь открыта, хотя я точно закрывала. Я хорошо это помню. А внутри… Внутри всё перевернуто. Как будто что-то искали, или… Или, не знаю, как будто там дрались. Где-то на нижнем этаже залаяла собака, хлопнула дверь и все снова стихло. — Разберемся! — полицейский знаком показал нам с Владом отойти к лестнице. Романов задвинул меня за спину, крепко сжав похолодевшие пальцы. Я осторожно выглянула из-за его плеча. Лейтенант тем временем приблизился к двери и взялся за ручку. Я пропустила вздох. Мужчина опустил ручку, но дверь не поддалась. Дернул снова — и снова ничего. — Это шутка какая-то? — нахмурился его напарник. — Девушка? — Она была открыта! — прошептала онемевшими губами: — я клянусь! Там внутри шкаф свален. И вещи валя… — Открывайте, — хмуро перебил меня он. Перед глазами все плыло. Руки дрожали, поэтому Влад отобрал у меня звякнувшую связку ключей. Дверь открылась легко и даже без натужного скрипа. Мы вчетвером стояли в залитой светом прихожей, а я готова была расплакаться: шкаф стоял на месте, вещи чинно висели внутри, а пушистые тапочки аккуратно встречали хозяйку у порога. Я чувствовала на себе раздраженные взгляды полицейских и удивленный Влада и готова была провалиться сквозь землю. Кажется, я схожу с ума. Глава 15 — Дверь была открыта! Слышите меня? Открыта! Я своими глазами видела чёртов шкаф, кучу одежды! Эти тапочки! Упомянутая домашняя обувь улетела в дальний угол дивана, когда я пнула их в порыве злости. Успокоиться это не помогло. Я бегала из угла в угол и растирала по щекам слезы. Босые ступни утопали в ворсе темного ковра, что собрался крупными складками из-за моих метаний. Тяжелая штора дернулась — испуганный Снежок шмыгнул под ноги Ване, а потом на подоконник. — Я до смерти перепугалась, когда увидела! — завернув, я ударилась коленом о широкой подлокотник дивана и всхлипнула: — Побоялась, что внутри могут оказаться воры! Побежала вниз, и не закрыла её, слышите? Я оставила дверь распахнутой! Клянусь вам! — Лис, уймись! Влад перекрыл мне дорогу и взял за плечи. Ощутимо встряхнул, но это лишь разозлило сильнее. — Пусти! –несдержанно рявкнула: — Влад, отпусти меня, сейчас же! Последний раз я кричала на Романова при нашей первой встрече, когда мы поссорились из-за единственных на площадке детского сада качелей. Не думала, что настанет момент, когда снова повышу на него голос. Мир словно сошел с ума, а я вместе с ними. Романов не отпустил меня. Еще раз несильно встряхнул и твердо произнес: — Алиса, успокойся. Мы все выясним. Ну вот, я кричала на него последний раз в сопливом детстве , а он едва ли не впервые назвал меня "Алисой". Прозвище Лис намертво прикрепилось еще в младшей группе, потому что маленький Романов не мог выговаривать имя полностью. Ну или просто ленился. Отчаяние царапнуло сердце. Я с силой вцепилась ногтями в предплечья Влада, пытаясь заставить его разжать пальцы. — Что мы выясним? — даже не хочу представлять, какой истеричкой выглядела со стороны: — Что выясним, Влад? Как полиция? Серьезно? Мне выписали штраф за ложный вызов! Они приняли меня за сумасшедшую!