Глава 30 10 августа 1931 г. Ласточкино Гнездо, Бранденбург, Вермонт Сегодня я увидела его в первый раз. Ласточкино Гнездо. Наш новый дом. Уилл привез нас сюда на нашей машине. Маргарет всю дорогу сидела у меня на коленях и беспрерывно болтала, показывая крошечным пальчиком на разные предметы и произнося те слова, которые она уже выучила: «Дом. Корова. Лошадка. Машина. Дядя. Тетя. Собачка. Дерево». Она очень смышленая девочка. Наша дочь знает уже полтора десятка слов и произносит их очень чисто и к месту. Уилл говорит – для своего возраста она очень хорошо развита. Но главное, всё – буквально всё вокруг – доставляет ей удовольствие. И нам с Уиллом тоже, поскольку мы теперь смотрим на мир ее глазами. Увидев на обочине корову, Маргарет каждый раз смеялась от удовольствия. – А что говорит коровка? – спрашивала я. – Му-у?.. – Му-у! – повторяла она и смеялась. – Му-у! Му-у! Уилл тоже смеялся, но я заметила, что он нервничает. Наверное, ему очень хотелось, чтобы новый дом мне понравился – чтобы он не разочаровал меня ни в одной детали, чтобы я увидела в нем воплощение своей мечты. Наконец мы въехали в город, миновали универмаг, почту, церковь и крошечное школьное здание. «Я – миссис Монро, и моя семья живет теперь в Бранденбурге». Я повторяла эти слова снова и снова, пытаясь таким образом наконец-то превратить их в реальность. Мысленно я пыталась представить, как воскресным утром мы втроем входим в церковь, как покупаем в универмаге хлеб, крупу и мясо, как знакомимся с нашими новыми соседями. А когда-нибудь – я знала это твердо – Маргарет станет уже достаточно большой, чтобы идти в школу, и мы приедем в город, чтобы купить ей карандаши, тетрадки, учебники. И это будет просто чудесно! Пока я размышляла, город остался позади, мы выскочили на шоссе и свернули на дорогу, которая вела к дому. Еще через несколько минут лес по сторонам начал редеть, и Уилл велел мне зажмуриться. – Закрой глаза и не подглядывай, – сказал он. – И ты тоже, ласточка, – добавил Уилл, обращаясь к Мэгги. Подражая мне, девочка закрыла глаза ладошками, захихикала и стала считать вслух, как мы делали, когда играли в прятки: – Один… два… четыре… шесть… два… Через минуту машина остановилась, и Уилл выключил мотор. – Не подглядывать! – повторил он и, обойдя машину, открыл дверцу с моей стороны. – Ну, теперь вылезайте, только осторожно… Держа Мэгги на руках, я неловко выбралась из салона. Уилл взял меня под локоть и куда-то повел. Через несколько шагов он сказал: – Все. Можно смотреть. Я открыла глаза и ахнула. Я не сомневалась: Уилл решил, что я ахнула от восхищения и восторга, но на самом деле я испытывала страх. Крепко прижав дочь к себе, я с трудом втягивала в себя воздух, который застревал в стиснутой внезапной судорогой гортани. Дом был огромен. Я не думала, что он будет таким большим, таким массивным, похожим на старинную каменную крепость. Наше Ласточкино Гнездо и впрямь напоминало за́мок, в каком я хотела жить, когда была маленькой, но сейчас я подумала, что оно не очень-то мне нравится. Серые каменные стены, тяжелая входная дверь, арочные окна, стекла в свинцовых переплетах, крытая серой сланцевой черепицей крыша с остроконечными башенками по углам, полукруглый глаз мансардного окна – все казалось мне исполненным какой-то неясной угрозы. Это здание… даже не знаю, как сказать… Оно казалось живым. Его толстые стены настолько полно вписывались в окружающий ландшафт, что можно было подумать, будто дом был не построен, а вырос сам собой, поднявшись из каменистой почвы между высокими, сплошь заросшими темным хвойным лесом холмами. Фасадные окна нижнего этажа и дверь между ними напоминали суровое, грубое лицо, уставившееся на нас из-под круто заломленной крыши. Входная дверь была приоткрыта, словно рот, готовый нас проглотить. – Ах, Уилл… – пробормотала я, непроизвольно отступая назад. В эту минуту мне больше всего хотелось прыгнуть обратно в машину и уехать как можно дальше отсюда, но это было невозможно. Возвращаться нам было некуда. Теперь наш дом был здесь. Уилл взял у меня из рук Мэгги и подбросил высоко в воздух. – А тебе нравится наш новый домик, ласточка? Мэгги взвизгнула от удовольствия и засмеялась. – Домик! – повторила она. – Ты будешь в нем жить. Именно поэтому он называется Ласточкино Гнездо, – объяснил ей Уилл и повернулся ко мне: – Ну что, пойдем внутрь? И я на трясущихся от страха ногах последовала за ним. Внутри еще шли отделочные работы. Маляры и штукатуры сновали по коридорам, точно муравьи, воздух пах краской и известкой. Грузчики, которые приехали раньше нас, вносили мебель, сундуки, чемоданы и узлы. Уилл представил меня мистеру Галетти – широкоплечему, очень смуглому мужчине с курчавыми черными волосами и густыми черными усами. – Очень рад познакомиться, миссис Монро, – проговорил он приятным баритоном. Прихожая была великолепна. Просторная, отделанная темными деревянными панелями, с блестящим каменным полом и встроенными скамьями, на которые можно было сесть, чтобы разуться, – все выглядело удобно, продуманно, красиво. Дальше по коридору я увидела огромную гостиную с каменным очагом в углу. Рабочий с узким мастерком в руках заделывал швы между каменными плитками пола. Увидев меня, он почтительно приподнял шляпу, но ничего не сказал. Столовая, куда мы перешли из гостиной, соединялась коротким коридором с кухней, которая тоже показалась мне огромной, как концертный зал. – Надеюсь, тебе будет удобно, – сказал Уилл, демонстрируя мне глубокие встроенные шкафы, вместительные кладовки, раковину размером с деревенский пруд и новенькую газовую плиту. – Здесь ты сможешь готовить любые блюда, какие только захочешь! – Она такая большая, что в ней и заблудиться недолго, – сделала я жалкую попытку пошутить. – Ерунда! – отмахнулся Уилл. – Смотри лучше сюда… – Он показал мне ведущую на улицу дверь, сделанную из двух половинок: верхней и нижней. – Это так называемая голландская дверь. Если тебе нужно просто проветрить кухню, открываешь верхнюю половину, если выйти наружу – обе. Вот здесь есть защелка, которая скрепляет верхнюю и нижнюю части. Он распахнул дверь и отступил в сторону. – Сходи посмотри, что там снаружи, – предложил Уилл, но я словно примерзла к полу. Легкий летний ветерок, врывавшийся в дверь, заставил меня дрожать от холода, словно снаружи была лютая зима. По спине у меня побежали мурашки, и я машинально обхватила себя руками за плечи. Лишь несколько секунд спустя я кое-как сдвинулась с места и вышла из кухни в небольшое патио, до половины выложенное серыми каменными плитами. Дальний его конец еще не был закончен, там были натянуты разметочные шнуры, громоздились кучи песка и лежали штабели подготовленной к укладке плитки, но пройти там все же было можно. Источник оказался совсем не таким, каким я его помнила и каким представляла, и все же выглядел он очень знакомо. Теперь это был большой прямоугольный бассейн, но вода в нем была все такой же непрозрачной, почти черной. И поднимавшийся над водой острый, минерально-железистый запах я тоже отлично помнила. Он забивался в нос, разъедал горло, и мне пришлось приложить все силы, чтобы не раскашляться. – Какой он огромный, – проговорила я наконец. – По нему можно кататься в лодке! Уилл рассмеялся: – Ну, парусную регату здесь не устроишь, но для плавания места достаточно. Я обошла бассейн круго́м, держась на всякий случай на безопасном расстоянии от края. Берега были выложены аккуратными гранитными блоками, у дальнего бортика был сделан водоотливной канал, пересекавший двор и впадавший в ручей, без умолку журчавший за кустами. Некоторое время мы трое стояли у бассейна. Его безмятежное спокойствие словно загипнотизировало меня – я не могла отвести взгляда от наших отражений на гладкой темной поверхности. Кроме наших фигур, вода отражала дом, холмы, бегущие по небу облака. Наконец порыв ветра взрябил воду, наши отражения закачались и разбились на мелкие фрагменты. Наваждение прошло, и я с облегчением выдохнула. Притихшая было Мэгги тоже забарахталась у Уилла на руках, и он поставил ее на землю. Малышка сразу же двинулась к самому краю бассейна, и я, в свою очередь, подхватила дочь на руки, поцеловала в темные волосики на макушке и чуть слышно шепнула: – Смотри, Мэгги, отсюда все началось. Ты началась… «И благодаря этой воде ты не умерла», – добавила я про себя. Постепенно мои мысли приняли иное направление. «Это судьба, – думала я. – Ведь мы можем жить только здесь и нигде больше. Придется мне спрятать мои страхи поглубже и делать вид, будто все идет так, как надо. Я должна сделать это ради Мэгги. Все, что мы с Уиллом делаем, – все ради нее, ради нашей крошки». И, наклонившись, я снова поцеловала Мэгги. От нее пахло теплым молоком и яблоками, и, вдохнув этот запах, я почти поверила, что здесь нам ничто не угрожает. Из дома донесся стук молотка, один рабочий что-то сказал товарищу, и оба расхохотались. Вода в ручье громко журчала, словно тоже смеялась. Нет, не смеялась… Этот звук больше напоминал сдавленное хихиканье – насмешливое и злое. – Идем, я хочу показать тебе второй этаж, – сказал Уилл. – И чердак… Я устроил для тебя в мансарде комнату для рукоделия. – Для рукоделия? – Я снова почувствовала, как мое настроение улучшается. – Ты мне ничего про это не говорил. – Я хотел сделать тебе сюрприз. Благодаря большому окну там довольно светло, но со временем, если захочешь, можно сделать потолочные люки. – От нетерпения Уилл буквально подпрыгивал на месте – до того ему хотелось как можно скорее показать мне светелку на чердаке. «Ничего, все будет в порядке, – сказала я себе. – Это хороший дом, и мы еще будем в нем счастливы». Держа Мэгги на руках, я пошла за Уиллом к двери кухни. – Ну, что скажешь, моя ласточка? – обратилась я к дочери. – Здесь ведь хорошо, правда? Тебе нравится? Давай поднимемся наверх и посмотрим твою комнатку. Папа велел выкрасить ее в красивый желтый цвет. Девочка зашевелилась у меня на руках и, вытянув руку, показала пальчиком куда-то мне за спину. На бассейн. – Тетя, – сказала она, и я вздрогнула, крепче прижав дочь к себе. Медленно повернувшись, я бросила подозрительный взгляд на недостроенное патио и темный бассейн. – Там никого нет, детка, – проговорила я внезапно пересохшим горлом. Сердце у меня билось так быстро и часто, что я испугалась, как бы оно не разорвалось. – Тетя! – повторила Мэгги и захихикала. – Что она говорит? – спросил Уилл, который успел войти в кухню. – Ничего, – отозвалась я каким-то не своим голосом. – Наверное, просто играет… – Тетя! – в третий раз выкрикнула Мэгги и снова залилась звонким, веселым смехом, продолжая показывать на бассейн. – Тетя! Тетя! Тетя!..