17 августа 1931 г. Мои нервы натянуты до предела. Я не сплю. Я почти не ем. Каждую минуту я жду, что случится что-то ужасное. Уилл, конечно, заметил мое состояние. Я говорю ему, что это из-за продолжающегося строительства – постоянного стука молотков, визга пил, криков и топота рабочих, которые разносят по всему дому запах пота, табачного дыма и перегара. Сухая гипсовая пыль и опилки витают в воздухе и оседают на полы, мебель, нашу одежду и постельное белье. Привезенные нами вещи так и остаются не разобранными, и из-за этого я по полдня разыскиваю самые обычные предметы: сковородку, свои любимые туфли, детские игрушки. Конечно, коробки, в которых все это лежит, можно было бы и распаковать, но это означало бы лишь увеличить хаос, в котором мы вынуждены жить. Нет уж, когда строительство будет закончено, тогда мы и наведем порядок, а пока… пока нам остается только доставать из ящиков и сундуков те предметы, которые нам абсолютно необходимы. Но если быть до конца откровенной, на нервы мне действует вовсе не необходимость жить на строительной площадке. Источник… Каждый день я прилагаю колоссальные усилия, чтобы не подходить к нему близко, не смотреть лишний раз в его сторону. Наверное, я поступаю глупо, по-детски: раз я тебя не вижу – значит, тебя нет, но… С другой стороны, чего я так боюсь? – Сегодня жарко, – сказал однажды Уилл. – Почему бы тебе не искупаться? Я присмотрю за Мэгги. – Я… я подумаю. – За все время ты еще ни разу не искупалась. – Ты и сам знаешь, сколько у меня было всяких дел! Я разбирала вещи, приводила в порядок кухню и комнаты, которые уже готовы. Кроме того, мне постоянно приходилось следить за Мэгги, чтобы она не путалась у рабочих под ногами, чтобы ее не придавило лестницей или не зашибло леса́ми. Но, как бы я ни была занята, я все же заметила, что рабочие тоже избегают источника. Не раз я видела, как они поглядывают в его сторону и переговариваются вполголоса. Кажется, они считают, что вместо воды в бассейне плещется яд. Когда я ездила в город (всего два или три раза), я чувствовала, что местные жители косятся в мою сторону, обсуждают, быть может, даже осуждают. Возможно, им кажется, что я слишком хорошо одета. Что у нас слишком дорогая машина. Я для них чужая, посторонняя, но дело не только в этом. Нет, они улыбаются и разговаривают со мной очень вежливо, но стоит мне отвернуться, как я слышу за собой шепот: «Это она!.. Та самая, которая живет теперь возле источника!..» Некоторые глядят на меня со страхом, некоторые – с жалостью. Кажется, они уверены, что со мной непременно должно случиться что-то ужасное. И хорошо еще, если я просто заболею и умру. В прошлое воскресенье я ходила в церковь. После службы меня остановила какая-то молодая женщина. – Вы ведь живете там, наверху? У источника? Я слышала, ваш муж превратил его в плавательный бассейн. – Совершенно верно, – сказала я и улыбнулась. – Он очень красив, и в нем приятно искупаться в жару. При этих моих словах ее лицо странно исказилось и побледнело. Придвинувшись ко мне вплотную, она шепнула: – Разве вы не знаете? Эта вода проклята! Буквально позавчера у нас в Ласточкином Гнезде появился какой-то бродяга. Он попросил поесть и сказал, что ищет работу. Одежда его запылилась, и сам он был очень худым, но мне показалось, что у него доброе и честное лицо. Пока Уилл уговаривал мистера Галетти взять его подсобником, я отвела бродягу на кухню и на скорую руку приготовила ему пару сэндвичей и кофе. – Нельзя работать на пустой желудок, – сказала я. Бродяга – его фамилия была Бланшар – оказался очень вежливым человеком. – Огромное спасибо, мэм, – сказал он. – Вы очень добры, и дом у вас очень красивый. Садясь к столу, он снял шляпу, прочитал коротенькую молитву и начал есть. – Давненько я не сталкивался с такими хорошими людьми, как вы, мэм, – с улыбкой проговорил он, покончив с первым сэндвичем. – Быть может, хотя бы теперь мне начнет везти. Вы не пожалеете, что взяли меня, – работать я умею. Я прокладывал железнодорожные пути во всех графствах Новой Англии, строил дома в Мэне, а еще раньше работал на корабельной верфи в Коннектикуте. Эти руки знают, что такое честный труд… – И он показал мне свои обветренные, мозолистые руки, покрытые желтыми пятнами от дешевых сигарет. Когда он поел, мистер Галетти отправил его заканчивать каменную стенку возле бассейна, которую почему-то никто не хотел доделывать. Я видела, как Бланшар приготовил в ручной бетономешалке раствор и начал довольно ловко выкладывать небольшую каменную стенку по границе патио, однако не прошло и получаса, как он примчался обратно в дом еще бледнее, чем был, и с ходу заявил Галетти, что увольняется. Мастер был в ярости. – Ты что же это, сукин ты сын, удрать решил?! – вспылил он (я все прекрасно слышала из кухни). – Эти люди тебя подобрали, накормили, дали работу, а ты? И часа не проработал! Где же твоя благодарность? – Я не могу… – выдавил Бланшар. – Этот бассейн… – Что – бассейн? – Я видел… – Что ты мог там видеть? – рявкнул Галетти. – Я… Простите, босс, я не могу… – И Бланшар бросился к выходу. Из окна я видела, как он бежит по подъездной дорожке к лесу, то и дело оглядываясь через плечо, словно человек, за которым кто-то гонится. 21 августа 1931 г. В этот день вечером, примерно в начале девятого, я поднялась в детскую. Уложив Мэгги в кроватку, я села в кресло-качалку с книгой, но тут снаружи послышался какой-то шум. Громкие мужские голоса доносились от бассейна. В последние дни рабочие трудились допоздна, в том числе и по выходным: Уилл пообещал им премию, если они закончат отделку как можно скорее. Я спустилась вниз, вышла во двор через дверь кухни – и наткнулась на Уилла. – Что случилось? – спросила я. – Один из рабочих свалился в бассейн, – ответил он. – Галетти вытащил его, так что все в порядке. Возвращайся в дом, Этель. Но я не послушалась. Сделав несколько шагов, я приблизилась к группе рабочих и увидела среди них молодого маляра Брайана Смита – Смити, как прозвали его остальные, – который в мокрой одежде пятился от бассейна. Парнишку сотрясала крупная дрожь. Рядом стоял Галетти – тоже насквозь мокрый. Даже с усов у него текло. – Пойдем в дом, – сказала я Брайану. – Я дам тебе горячего кофе и одеяло, чтобы завернуться, пока сохнет твоя одежда. Как получилось, что ты упал в воду? – Я не падал! – стуча зубами, ответил он. – Она меня столкнула! Я подошел к краю, а она как схватит меня за ногу да как дернет!.. – Кто это – она?! – удивилась я. – Та женщина. Которая живет в воде! – Ты видел в бассейне женщину? – Мое сердце вдруг застучало так громко, что его, наверное, услышали все. Брайан кивнул, и я увидела, как на его тонкой шее запрыгал острый кадык. – Она… Она была вон там! – добавил он, показывая на черную воду. – Я тоже видел! – подал голос еще один рабочий. – Это была она, – прошептал еще кто-то. – Женщина из бассейна!.. – Женщина из бассейна? – повторила я дрожащим голосом. – Какая чепуха! – Не чепуха! – возразил Брайан. – Она схватила меня и потянула в воду. Я хотел вырваться, но она не отпускала. – Мы все ее видели, – подтвердил пожилой каменщик. Его голос показался мне визгливым, словно он был на грани истерики. – Ведь верно, ребята? – повернулся он к остальным. – Мы все ее видели и слышали ее зов! – Кого вы слышали?! – Я почувствовала, что и сама почти кричу. – Ступай в дом, Этель! – это сказал Уилл, который подошел сзади и взял меня за локоть. – Я разберусь. – Ее, – ответил кто-то, и я услышала, как другие рабочие шепотом подтверждают эти слова. Похоже, каждый из них старался рассказать о своей собственной встрече с таинственной женщиной из воды, но я улавливала только отдельные слова: очень красивая… темные волосы… иногда она поет… зовет вместе поплавать… – Это Элиза Хардинг, – громко сказал Галетти и, отступив в сторону, пристально взглянул на темную воду бассейна. – Такого просто не может быть, – возразил Уилл. – Элиза… – повторила я вполголоса, и он обернулся ко мне. – Иди в дом, Этель! – приказал он резко. – Живо! Элиза… Я закрыла глаза и услышала ее голос – голос женщины из моих ночных кошмаров. Женщины с волосами из тины, бледной зеленой кожей и черными, как вода, глазами. Неужели ты не понимаешь? Она принадлежит источнику!.. Земля ушла у меня из-под ног, ледяная вода сомкнулась вокруг моего тела. Она поднималась все выше, по мере того как невидимая сила тянула меня на дно. * * * Придя в себя, я обнаружила, что лежу на кушетке в гостиной. Одежда на мне была совершенно сухой. – Мэгги?.. – прошептала я. – С ней все в порядке, она наверху, спит. Ты упала в обморок. – В поле моего зрения появился Уилл с бокалом бренди в руке. – Ну-ка, выпей! Это поможет. Он просунул свободную руку мне под плечи, и я кое-как села. Холодное стекло толкнулось мне в губы, и я сделала глоток. Никакого вкуса я не почувствовала. – Ты точно знаешь? Когда ты к ней заходил? – Точно. Она спит. Как ты себя чувствуешь? – Нормально. Легкая слабость, а так – ничего…