Пристально посмотрев на неё, он сказал: — Другие пытались развлечь меня или заставить грустить и потерпели неудачу. Истина. Когда-то Камерон был полон решимости вызвать у него хоть какую-то реакцию. Попытка закончилась печально для хранителя Одержимости, который терпел наказание всякий раз, когда ему не удавалось выполнить «миссию». — Другие вызывали в тебе хоть какие-то чувства раньше? Что-нибудь вообще? — Нет. — Тогда у меня есть преимущество, — опять самодовольно заявила она. — Но я хочу чувствовать что-то помимо счастья или грусти. Она сглотнула. — Я не… Я не могу… — Что еще ты сделаешь? — спросил он. — Я имею в виду, попытаешься заставить меня почувствовать. Её дыхание стало прерывистым, каждый вдох был затруднённым. — Думаю, тебе придется подождать и увидишь. — Если ты не потерпишь неудачу к тому времени, как мы доберемся до моей родной земли, то попробуешь то, что я предлагаю? Пока она ерзала под его руками, осмысливая свой ответ, ожидание держало его в тисках. Она знала, чего он потребует… желание. — Да, конечно, — прохрипела она. — Если ты будешь кормить меня фруктами и овощами, пока мы вместе, и вернёшь меня в Будапешт, как только я заставлю тебя почувствовать… что-то. В нем ненадолго вспыхнул триумф, и Пьюк почти усмехнулся. Хотя он хотел задержаться рядом с Джиллиан, он заставил себя отпустить её и перейти на другую сторону источника. — Очень хорошо, крошка. Мы заключили сделку. Глава 13 Третий день брака — Это общепризнанная истина, что замужняя девушка, у которой есть кинжал, в конце концов, заколет своего мужа, — пробормотала Джиллиан, стараясь не отставать от Пьюка. Не так давно они перешли в новую реальность. Влажный от росы тропический лес с заболоченными землями и густым подлеском растительности, связанным между собой густым навесом листвы над головой. Местность оказалась недружелюбной, хоть и красивой. Огонь вспыхивал вдоль каждого водоема, шипы выступали из стволов деревьев, когда она подходила, а листья скалили настоящие клыки. Каждое существо, с которым она сталкивалась, представляло собой смесь двух видов диких животных: горилла с нижней половиной паука; змея с задними лапами; муха-скорпион размером с ладонь. Джиллиан ни разу не вскрикнула от шока или страха. Настоящее чудо. Ей даже удалось успевать за Пьюком без жалоб, нытья и ворчания. Каково единственное преимущество? Сильный запах торфяного дыма и лаванды попадал ей прямо в нос. О, и она больше не голодала. В какой-то момент он накормил её вкусными ягодами и растениями. Хороший мужчина — плохой мужчина… Присяжные до сих пор не определились. Каждый раз, когда возникали мысли об Уильяме, она отгораживалась от них с ледяной решительностью, которой никогда прежде не обладала. Печаль только замедлит её. И если печаль оказывалась сильнее решительности, она переключала внимание на Пьюка; настороженность смешивалась с восхищением, затмевая всё остальное. Он был без рубашки, его мускулы эффектно выделялись. Татуировка бабочки появлялась на его спине только для того, чтобы исчезнуть, а затем появиться где-то ещё. Однажды, когда он повернулся, чтобы избежать удара в лицо, она увидела бабочку у него на груди. Иногда она даже меняла цвет. Каждый Повелитель Преисподней носил похожую метку. Вернее, все одержимые демонами бессмертные. Джиллиан никогда не считала это сексуальным. «Я всё ещё так и считаю». Ничего не изменилось. Кроме… «Не могу перестать пялиться, у меня слюнки текут». По крайней мере, этот странный рев прекратился в её голове. Еще одно изображение украшало грудь Пьюка: букет цветов, обвитый вокруг лазурного павлина с длинным клювом и двумя кругами вместо ног. Один из этих кругов обводил сосок, а другой находился в центре груди. Изысканная детализация помогла создать ощущение, словно птица готова вылететь из его кожи. Он сменил изодранную набедренную повязку на брюки, которые сшил из внутренней подкладки пальто, найденном в ледяном аду. Довольно изобретательный, её Пьюк. И всё красивее с каждым часом. Насколько тверды эти рога? Была ли его тёмная кожа такой же холодной, как его поведение, или горячей, как огонь? Насколько мягок мех на ногах? Как бы он выглядел, если бы его что-то волновало? Если бы его волновала она? В одно и то же время она трепетала и содрогалась, одновременно заинтригованная и встревоженная. Хорошо. Хватит мечтать. Время рассмешить его. Как только ей это удастся, он должен будет отвезти её домой. Они заключили сделку. И сколько ей понадобится времени? Несколько дней? Может, неделя? Если они сначала доберутся до его родины, она потерпит неудачу. Если она не справится… Он ожидал, что Джиллиан «попытается» его соблазнить. Во рту пересохло. Она может попытаться? Секс по-прежнему возглавлял её список «никогда-никогда». Никогда не признавай, никогда не рассматривай. Стоит признаться, она носила воображаемый пояс целомудрия без ключа. Так почему ей приснился Пьюк прошлой ночью? Его губы на ее губах, его руки, ласкающие изгибы её тела. Почему ей это понравилось? Проснувшись, она обнаружила, что её соски затвердели, а лоно горячее, влажное и ноющее. Связь предполагала большую ответственность. И ладно, ладно, может, даже для самого Пьюком. Он спал позади неё, крепко обняв и делясь теплом. Мех на его ногах был мягким, очень мягким; Пьюк не жаловался, когда она терлась об него. Что ещё лучше — он к ней не приставал. Да ладно! Одна странная ночь не помогла преодолеть страх всей жизни. Она должна была заставить мужчину смеяться или плакать. Хоть что-то! — Эти другие реальности, которые мы посещаем, связаны с Землёй или, вроде, являются частью другой галактики? — спросила она. — Оба варианта. Он не стал развивать эту тему. Последовавшая за этим тишина трепала её нервы. Как он мог быть таким холодным сейчас? Во время ванны он очаровывал, бросая на неё взгляды, которые говорили, что «я сделаю с тобой плохие вещи, и ты будешь умолять меня о большем». В то время она была не готова и испугалась. Теперь она вроде как хотела снова увидеть этот взгляд. Он просто… он отстранился от неё. Пьюк убрал ветку с их пути. Когда лист попытался укусить его за запястье, он сдавил его своим могучим кулаком. Джиллиан наблюдала, и ее привязанность к Пьюку росла. Он был более самоуверенным и командующим… чем кто-либо. Его ничто не пугало. Ни один вызов не казался слишком сложным. Слишком долго у неё была нулевая самооценка и столько же опыта. Она выжила на улицах Лос-Анджелеса и Нью-Йорка только благодаря своему уму и храбрости. «Думаю, он становится моим образцом для подражания». Во многом он напоминал ей Уильяма. Такой же бесстрашный, своевольный и свирепый. В остальном, они отличались как день и ночь. Уильям поддразнивал. Пьюк ещё не овладел этим искусством. Уильям любил женщин любого размера, форм и цвета. Пьюк, казалось, не замечал никого, кроме Джиллиан. Уильям относился к ней как к стеклянной. Пьюк угрожал ей так же легко, как дышал. Сегодня утром он сказал: — Новое правило. Ты будешь делать то, что я скажу и когда скажу, без колебаний, или я заставлю тебя сделать это. Она хотела убежать, но заставила себя остаться и огрызнуться. — Моё новое правило? Ударять тебя ножом в живот всякий раз, когда ты прикасаешься ко мне. — Смелые слова. Бессмысленное предупреждение. Погруженная в свои мысли, она не увидела камень на своем пути. Её ботинок зацепился за выступ, и она споткнулась. Пьюк никогда не пытался ей помочь. — Хорошо. Пора притормозить, — проворчала она, поднимаясь на ноги. — Я начинаю отставать. — Начинаешь? Твоё восприятие времени восхитительно. Скотина. Он мог путешествовать часами без перерыва. Казалось, Пьюк никогда не нуждался ни в еде, ни в воде, ни в ванной, ни в отдыхе. — С такой скоростью моё сердце взорвётся. Наконец, он замедлился, пробормотав: — Жёны требуют больше заботы и питания, чем я думал. Ой. — Все жены или только я? — пробормотала она.