— Кому лучше? Точно не мне. — Именно тебе. — Затем продолжил, — я найду друзей без тебя. Спасу дух Бадена без тебя. Найду ларец без тебя, — добавил он, будто ей нужны эти уточнения. — Я ничего тебе не должен. — Что на счет Утренней Звезды? — он не может этого сделать. Я не могу позволить ему. — Если… когда… я заполучу ее, ну… — Он взмахнул рукой, выражая раздражение. Ну, что? — До этого, ты поместишь меня в коробку ожидания, — бросил он. — Считай это прощальным подарком. Забыть о нем? Возможно навсегда? Он не мог… Это не выход… как бы… Озарение! Она поняла, что Торин заботился о ней. Ее благополучие значило для него больше, чем поиски его друзей и ларца. Теплые солнечные лучи окутали ее душу, и в тот же миг свет пролился сквозь окна. Ей стала понятна причина, по которой он снял перчатки. Торин не доверяет себе рядом с ней. Он думал что без защиты на руках, не поддастся искушению и не притронется к ней. — Ты поняла? — настаивал он. Нельзя танцевать. Нельзя петь. — Да, — подтвердила Кили, не в силах сдержать улыбку. — Сделаю. Напомнив ей медведя, который мечется в клетке, он зарычал: — Уверена? — Абсолютно. — Ты не выглядишь покладистой. — А как я выгляжу? — Довольной, — сказал он и нахмурился. — Черт. Это не имеет значения. — Он достал телефон из кармана и набрал номер. — Я готов. Люциен появился через несколько секунд. Торин встал и подошел к другу. — Идите, мальчики. — Она помахала им. — Я присоединюсь к вам в ближайшее время. Торин зарычал на нее. — Мы расстаемся. Ты сказала, что поняла это. — Я этого не говорила… да и не поняла что должна понять. — Тогда что? Ты мой, а я твоя. Мы будем вместе. Она сделала это. Покорила его сердце, как и намеревалась. Не полностью, пока нет, но почти. На сегодня и этого достаточно. — Я скажу тебе позже, — сказала Кили, взглянув на Люциена. — Когда мы останемся одни. — Кили, — зарычал Торин. — Очаровашка, — пропела она. — Доверься мне. Ты же не хочешь, чтобы я рассказала свои домыслы твоим друзьям. — Возможно, сам не желаешь услышать их. Я важна для тебя. Незаменима. Необходима. Люциен рассмеялся. — Ты напоминаешь мне Анью. Она свесила ноги с кровати. Торин одел ее в футболку с надписью «Только одно из этих утверждений правда — Гидеон никогда не лжет», которая доходила до середины бедра. — Ты никогда не говорил мне. Кто такая Анья? — Моя… — В его разноцветных глазах читалась сосредоточенность, а в уголках появились морщинки. — Я не знаю как объяснить наши с ней взаимоотношения. Она моя девушка. Мой ангел. — Она не ангел. — Торин взглянул на Кили. — Пока ее ни с кем нельзя сравнить, кого я знаю. Кили растрепала волосы. — Комплименты проложат тебе дорогу повсюду. Его глаза сузились. — Анья сумасшедшая, которая на протяжении всех своих отношениях с Люциеном планирует свадьбу, которая не произойдет. Она его анти невеста. Но это не имеет значение. Ты не встретишься с ней, поскольку останешься здесь. Она послала ему воздушный поцелуй. — Скоро увидимся. — Никогда не увидимся. — Так… пять минут? Или предпочитаешь десять? — Никогда. — Нахмурившись, он переместился вместе с Люциеном. Какой великолепный день! Кили помчалась в ванную, почистила зубы и помыла волосы, затем поискала чистые футболку и штаны, которые Торин оставил для нее. Не в этот раз. Она переместилась в пещеру и обнаружила, что Гадес действительно вернул ее платья. Кили выбрала одно с кольчужными рукавами и корсетом, включающим в себя сваленную кожу и конские волосы, закрепленные на талии. Черные кожаные штаны обтянули ее ноги, платье в пол расширялось на бедрах, а шлейф волочился по полу. Она заплела волосы наверху, позволяя остальным упасть золотыми волнами, затем закрепила корону со стальными шипами и алмазами. С высоко поднятой головой Кили переместилась к Торину… и очутилась внутри крепости. В фойе стены были сделаны из блестящего белого мрамора с золотыми прожилками. На них закреплены красивые светильники, чередующиеся с портретами… конечно… Повелителей и их женщин. Блестящие люстры висели над головой, и черный ониксовый пол с вкрапленными бриллиантами мерцал под ногами. Это восхитительное место. Именно такое она всегда хотела для себя. Богато, но по-домашнему. Роскошно, но уютно. Торин стоял около Люциена и хмурился, смотря на портрет солдата, одетого в черное, руки которого обнимали женщину, одетую в платье из тонкого бархата и кружев, головной убор из перьев обрамлял ее нежное лицо. Не такая милая как моя. — Привет, Торин, — окликнула Кили. Его яростный взгляд метнулся к ней, затем он осмотрел ее один раз, второй, третий, и его зрачки расширялись все сильнее… не оставляя без внимания все нужные места. Она медленно повернулась, позволив ему рассмотреть ее со всех сторон. — Ты показал мне настоящего себя. Теперь я продемонстрирую, какова на самом деле. — Ты… Просто нет слов… — Торин подошел ближе, но Люциен положил руку на плечо, останавливая его. Кили подавила раздражение. — Не смей даже пытаться прогнать меня. Я остаюсь, — бросила она. — Закончим на этом. *** Торин делал вид, что изучает портрет Кейна и Жозефины, в то время пока рев возражения угрожал вырваться… он просто отказался от Кили, скоро она даже не вспомнит о нём. Нужно преодолеть это. Я мужчина, а не ребенок лишенный соски. Когда Кили появилась сбоку от него, он почувствовал медово-ягодный аромат прежде, чем повернулся к ней… и волна похоти накрыла его так резко, что удивительно, как Торин удержался на ногах.