— Мой самый большой недостаток — это то, что у меня нет недостатков. Знаешь ли ты, что это за бремя, постоянно быть совершенным во всем? Она слегка взбила прическу. — Да, вообще-то, знаю. Он улыбнулся и подтолкнул ее плечом. А когда понял, что сделал, нахмурился и прокашлялся. — Что ты хочешь обо мне знать? Она ненавидела его расстройство из-за спонтанного прикосновения, но ей очень понравилось, что он это сделал. Не говоря уж о радости прогресса. — Почему у тебя тату в виде бабочки? Он выгнул одну бровь. — А я думал, ты знаешь все обо всем. — Я знала о Повелителе Преисподней до того как… ну, раньше. Мои шпионы предоставляли мне разные отчеты о татуировке. — Шпионы? Как секретные агенты в плащах. — Я училась у самого лучшего. У Гадеса, — добавила она на тот случай, если он не сложил кусочки этой мозаики. Кили указала на его талию, — Значение. — Разное для разных людей. Я получил его в день, когда демон завладел мной. — Значит… это метка зла. — Для меня — да. — Ну, если ты спросишь меня, — сказала она, — то бабочка — странный символ для зла. — Я не думаю, что это символ. Мне кажется, это напоминание о том, что зло может скрываться и под самой красивой оболочкой. — Тебе часто необходимо напоминание? — Каждый раз, когда смотрюсь в зеркало. Кили фыркнула. — Неужели ты только что похвалил свою красивую внешность? Твоему эго и впрямь необходимо, чтобы его погладили. — Кое-чему нужно, чтобы его как следует погладили, — пробормотал он, окинув ее жарким взглядом, который заставил ее задрожать. Нужен блестящий, сексуальный ответ. — О, да? Молодец, Ваше Величество. Торин напрягся и резко переключил свое внимание. — Что касается некоторых подробностей обо мне. Мой порно-псевдоним мог бы звучать как Доктор Длиннющий. Я бы скорее съел Нефилима, которого поймал, чем изюм. Извини, Кис, но изюм — это испражнения природы. Ха! — А мой порно-псевдоним был бы Иванна ПодСтатьТебе. А если ты не будешь осторожен, то я подниму целую армию изюма, и мы тебя съедим. — Вообще-то, это может быть забавно. Для меня, — его улыбка вернулась, осветив всё лицо, — Я хорошо разбираюсь в компьютерах, могу «хакнуть» что хочешь, и за века я убил больше людей, чем смогу пересчитать. В свое время, — признался он нерешительно, — я жил ради этого. Я это любил. — И до сих пор любишь, — она вспомнила, как умело он обращался с пауками, — Но только на поле боя. — И когда нужно защитить моих друзей. Знакомая ревность кольнула сильнее, чем раньше. Быть объектом этой защиты… не раз или два, а всегда, когда ее будущее так же важно для него, как его собственное… могло ли вообще что-нибудь быть лучше этого? — А они так же относятся к тебе? — спросила Кили. — Да. — Должно быть это классно — Более чем. — Есть ли хоть малейший шанс, что они и ко мне бы также отнеслись? Вау! Потребность в этом, практически сочившаяся из ее голоса, была унизительна. Кили хотела бы засунуть свои слова обратно, но он посмотрел на нее взглядом полным тревоги и даже боли. — Принцесса, да они расшибутся ради тебя. *** Они прошли еще через три реальности, и у Кили появилось подозрение, что их преследуют. Она ничего не сказала Торину. Никаких причин делится с ним ее переживаниями не было, пока не будет доказательств. А он бы переживал. Его настроение ухудшалось с каждым прошедшим днем. Он даже воплотил в жизнь свое обещание, данное в пещере: никогда не смотреть и не разговаривать с Кили. Первая реальность была землей, абсолютно лишенной чувств. Тьма и безмолвие. Прохождение по ней было мучительно как физически, так и морально. Во второй не было ничего кроме гор изо льда, по которым они были вынуждены взбираться, и так как Торин отказался от каких-либо объятий, то холод казался таким же злом, как и тьма. Та, в которой они находились в настоящее время, могла похвастаться наличием нескольких полей амброзии и мака — наркотиков для бессмертных — и на каждом шагу им приходилось укорачиваться от бессмертных наркобаронов, решивших защитить свои тайники. По крайней мере вернулась защитная жилка Торина, прекрасный шанс сменить его игнорирование и молчание. Кили нравилось думать, что свое молчание он использовал для того, чтобы бороться с напором его чувств к ней, также как и с острой необходимостью обладать ею, и что, в конце концов, его желание бы возобладало. Но фантазия лишь уносила ее из реальности, а легкий туман начал преследовать их на каждом шагу. Этим утром Торин побрел добыть что-нибудь на завтрак. Для себя. И только для себя. Он ясно дал это понять. Он больше не собирался собирать ей еду или мастерить убогое ложе, в надежде, что она прекратит свои попытки соблазнить его. Что ж, это работало! Хрустнула ветка. Воин, которого она никогда не видела прежде, вошел в лагерь, голова поднята, плечи расправлены. Может никогда и не видела, но я знаю его. Он был одним из заключенных в Реальности выплаканных Слез. Его леденцовый аромат заявлял о его личности даже раньше, чем он начинал говорить. — Гален, — сказала Кили с приветственной улыбкой. Он был так же высок, как и Торин, и почти так же мускулист. У него были дымчатые вьющиеся волосы, а глаза голубые, как утреннее небо. Вот такая ангельская внешность. Его лишили крыльев, но они снова отрастали, небольшие комочки, покрытые мягким белым пухом, виднелись на плечах. В ней шевельнулось воспоминание. После того как Неназываемые стали властвовать в Реальности Выплаканных Слез, они сделали все, что могли, чтобы получить Галена. Мысль о его потере злила Кили; ей симпатизировали его высокомерие и сила. Поэтому она издевалась над Неназываемыми через прутья своей камеры, пока один не двинулся к ней с явным намерением заставить ее замолчать. Только вот это она заставила замолчать существо, использовав заточку и вспоров его от носа до пупка, изливая кишки повсюду. Это верно. Вот почему она убила своего первого Неназываемого, заработав при этом ярость его брата. — Как ты сюда попал? — спросила она. О его истории она знала немного. Лучшие друзья с Торином и другими Повелителями… до тех пор, пока он не раскрыл их план украсть и открыть Ларец Пандоры Зевсу. Когда все воины были низвержены на землю, между Галеном и Повелителями разразилась долгая кровавая война. Этот до сих крепился. Ну, Гален мог быть врагом Торина, но он не мой враг. Как тебе это, воин! — Шел за тобой, — признался он, — И не я один. Три одержимых демонами психа идут за твоей кровью. Торина тоже. Но они не смогли пройти через последнюю дверь. Всегда пожалуйста. — Ты их остановил?