— Я… Купил отцу подарок, — шепотом сказал Егор. — Бронзовую лошадь. Ну, статуэтка такая. Не хотел являться с пустыми руками — в гости без подарка ведь не приезжают. Я же не знал, что они меня выгонят… — Какая еще статуэтка? — я раздраженно закатила глаза. Егор зашаркал подошвами по доскам веранды, и с видимым усилием приволок из темного угла бронзового монстра — увесистого Пегаса. Таким и убить можно. Я невольно фыркнула. Господи, какой же он инфантильный, беспечный и совершенно непрактичный человек! Словно ему не двадцать, а лет тринадцать-четырнадцать! — Да, умник, ты меня в очередной раз порадовал. Твой отец при смерти. Скажи, зачем умирающему человеку эта дурацкая лошадь? Что он с ней будет делать? — Да откуда я знаю! — взорвался Егор. — Я лишь хотел сделать ему приятное! — Перестаньте орать, официанты уже из окон выглядывают! — жестко вмешалась Мартышка. — Я в ваших запутанных отношениях ничего не понимаю, но надеюсь, Стася, что ты мне потом все объяснишь. А пока, Егор, бери своего ужасного коня, — тут наш дизайнер с тонком вкусом презрительно наморщил носик в знак отвращения к этому дешевому кичу, — и пошли с нами. Переночуешь в моей комнате. Стась, а я посплю у тебя, кровать широкая, места хватит. Егор просветлел лицом, потом перевел взгляд на мои ледяные от гнева глаза… И слабым голосом сообщил, что останется на веранде, ему, мол, и тут хорошо. — Стаська, ну как ты можешь? Человек замерзает! — сердито воскликнула Мартышка, забыв о том, что только что призывала нас соблюдать тишину. — Совести у тебя нет. — Это у меня совести нет? — разозлилась я. — Да ты просто не знаешь, как он меня за вчерашний день достал! Я его и поила, и кормила, и в своем номере на ночь оставила, пожалела, бедолагу. Да он у меня даже деньги свистнул, а ты говоришь — совесть! Может, мне его еще усыновить?! — Ничего не знаю и знать не хочу. В любом случае, здесь он не останется. Егор, не переживай, одну ночь я и с этой злюкой посплю, а ты останешься у меня. Все, идемте, очень уж ветер холодный. Ну и что я могла сказать? Устало махнула рукой и пошла по пляжу, не заботясь о том, догоняют ли меня сестра и Егор. Пусть делают что хотят, у меня уже не осталось сил спорить и сопротивляться. Потом вдруг до меня дошло то, что сказал Егор: «отец меня выгнал», и я удивленно повернулась. Милая парочка волокла за копыта бронзового коня и оживленно болтала, тащась метрах в двадцати от меня. Я подождала, пока они доплетутся, и спросила у Егора: — Да, кстати, как это понимать? Почему отец тебя выгнал? — Ну, не сам отец, — неохотно объяснил он. — Его адвокат. Тот самый, что звонил нам домой. Пока мы шли по темному пляжу, Егор рассказал, как на попутках добрался до маленького коттеджного поселка, в котором жил его отец. Нашел нужный особняк — солидный, элегантный, в два этажа, позвонил в дверь. На пороге появился бородатый мужчина, чей внушительный живот был упакован в дорогой черный костюм, и без выражения уставился на гостя. Смущаясь под его пристальным холодным взглядом, Егор представился, а заодно извинился, что не смог приехать раньше. Адвокат выслушал и без лишних церемоний захлопнул перед его носом дверь. Пока Егор приходил в себя от шока и судорожно думал, что делать, дверь отворилась снова. — Алексей Павлович не может вас принять, — все так же равнодушно сообщил адвокат. — Приходите завтра утром. И дверь равнодушно захлопнулась — на этот раз окончательно. Егор растерянно постоял на крыльце, не веря собственным глазам и ушам: родной отец прогнал его от порога, как собаку. И где ему ночевать? Что делать? Почти все деньги он потратил в магазине подарков на ужасающего коня, в кармане оставалось рублей триста. Время надо было как-то убивать — день стоял в разгаре, а заодно стоило бы и о ночлеге побеспокоиться. Егор прошелся по окрестностям и убедился, что в коттеджном поселке «Дюны» ему деваться некуда — кирпичные заборы в три метра, из-за каждого хищно подмигивал глазок видеокамеры; по пустынным улицам проносились сплошь «Лексусы» и «БМВ», и не было даже элементарного продуктового магазина. Точнее, было одно заведение с сияющими витринами и огромным ассортиментом продуктов, но при взгляде на цены, Егору стало ясно, что с его тощим кошельком они слабо соотносятся. Пришлось покинуть неприветливую территорию богачей. Ближайшим населенным пунктом был поселок Славино в двадцати километрах. Егору вспомнилось, что я упоминала Славино, но разыскивать меня он не решился. (На этом месте я подозрительно хмыкнула, решив, что бездумно верить этому типу я не стану). Полдня он проваландался в компании Пегаса на набережной, ел дешевые пирожки в каких-то грязных кафешках, окончательно замерз, а ближе к вечеру решил подумать о ночлеге. К тому времени денег осталось и вовсе двести рублей, а перспективы были неясными — кто его знает, примет ли его отец и завтра. Он нашел каких-то бабок, которые сдавали комнаты, но они запросили по триста рублей за ночь, и деньги вперед. Егор окончательно приуныл. Делать было нечего. Пока не стемнело, он сидел на скамейке у памятника Ленину на поселковой площади, а потом принялся искать кафе, где можно просидеть всю ночь. Но все заведения закрывались в десять-одиннадцать часов вечера, кроме одного, на пляже. Парень пришел туда, но изрядно намозолил глаза своим потерянным видом и отсутствием финансов, и его прогнали на веранду. Мартышка пораженно молчала — ей, домашней девочке из благополучной семьи и в голову не могло прийти, каково это, ходить с пятью долларами в кармане по незнакомому поселку, ночью, под ледяным ветром, в то время, как отец равнодушно предлагает тебе «прийти завтра». В ее голове это явно не укладывалось. — Может, твоему отцу стало совсем плохо, а его… служащие не решились впустить тебя без распоряжения? — предположила она, чтобы утешить Егора. — Может быть, — пропыхтел он под тяжестью Пегаса. — Надо думать о хорошем, иначе станет совсем хреново. Спасибо вам, девчонки, что согласились меня приютить. Стася… Я понимаю, что успел тебе надоесть со своими проблемами… — Ладно, проехали, — отмахнулась я. — Благодари Мартышку. — Спасибо. А почему — Мартышка? — улыбнулся он в темноте. — Потому что Машка. А еще потому, что в детстве она обожала лазать по деревьям, и отцу пришлось даже устроить в нашей комнате спортивный уголок. А еще потому, что она очень красивая, и чтобы ненароком не загордилась, ей придумали такое прозвище, — объяснила я. Мы уже подошли к пансионату, и разговоры пришлось прервать, чтобы подумать, каким образом провести Егора наверх. — Может, снова по пожарной лестнице? — неуверенно предположил он. — Или по водосточной трубе? — Какая ерунда! — рассердилась Мартышка. — Я имею полное право привести гостя, и никто не сможет мне этого запретить. Идемте! К появлению гостя на стойке администрации отнеслись спокойно, только попросили записаться в журнал, и даже документов не спросили, чего я больше всего боялась. Мы беспрепятственно поднялись наверх. Мартышка открыла свой номер, гостеприимно показала Егору, где что лежит, прихватила пижаму и зубную щетку, и мы отправились ко мне. — Надеюсь, он ничего у тебя не украдет, — сказала я нервно, когда мы уже улеглись в кровать и погасили свет. — Ты говоришь глупости, — сонно возразила сестра, утыкаясь носом мне в плечо, совсем как в детстве. — Это хороший парень, по глазам видно. — Много ты понимаешь, — ответила я, но Мартышка уже спала. * * * Кто-то барабанил в дверь с такой силой, что она содрогалась, и тревожно звал меня. — Стася! Стася! Где Машка? Мы с сестрой синхронно подняли головы от подушек и переглянулись. — Это мама! — сообразила Мартышка, и ее как ветром сдуло с кровати. Она выбежала к двери, щелкнула замком, и в комнату влетела перепуганная мама. — Почему ты здесь? — закричала она. — Что за парень у тебя в кровати, быстро отвечай! Я застонала и спустила ноги на пол. Мама покосилась на меня с подозрением. — Стася, ты, как старшая сестра, могла бы и вразумить Машку. Кого это она к себе притащила?! Для начала я широко зевнула, потом посмотрела на часы. Восемь утра, самое время для выяснения отношений. За окном расстилалось на удивление спокойное море, из-за мутных облаков кое-где проглядывали неуверенные солнечные лучи. — Мамуль, все в порядке, — сказала Мартышка. — Я спала у Стаськи, а тот парень… Ему просто негде было ночевать… — Ты приволокла в свой номер незнакомого человека? — мама схватилась за сердце. — Пора бы уже повзрослеть, тебе не восемь лет. А вдруг он жулик? — Да не жулик он, это наш со Стаськой знакомый! — И сколько дней вы знакомы? — скептически осведомилась мама, которая прекрасно знала свою дочь. — Ноль целых, пять десятых? — Мам, да успокойся ты! — вмешалась я. — Все в порядке. Ты что, напугала Егора? — Я напугала?! — от изумления мама на мгновение потеряла дар речи. — Ничего себе! Я зашла разбудить Машку, а в ее постели лежит какой-то чернявый мальчишка. Что я должна была подумать? — Ты подумала, что это мой… бойфренд? — развеселилась сестра. — Я подумала, что он какой-то бомж, который тебя убил и ограбил, а сам разлегся в твоей постели. Все, не желаю вас больше видеть! Раз уж притаскиваете в номер полуголых юнцов, могли бы и меня предупредить! — Эй, что здесь происходит? — спросили у мамы за спиной. Я окаменела, узнав голос Алекса. — И чего вам всем не спится в такую рань? — удивилась Мартышка. — Привет, Алекс. Он был уже одет в джинсы и свитер, чисто выбрит, и выглядел великолепно. Как и всегда. Я окинула беглым взглядом свою пижаму и машинально потрогала волосы — конечно, они спутались и торчали в разные стороны. А впрочем, что это я, мы же в ссоре, так какие проблемы? — По какому поводу сбор? — продолжал Алекс, заглядывая в комнату. — Доброе утро, дамы. Дамы нестройным хором поздоровались. — Алекс, представляешь, эти две авантюристки притащили на ночь какого-то парня и положили его спать в Машиной комнате. — Это Стаськин знакомый, я же говорю! — не выдержала Мартышка. — Какого еще парня? — нахмурился Алекс. Тут мама и сестрица сообразили, что своими действиями подкладывают мне здоровенную свинью в отношениях с моим мужчиной, переглянулись и дружно дали задний ход. — Хотя, точнее было бы назвать его моим знакомым, — торопливо поправилась Мартышка. — Ну и хорошо, — миролюбиво согласилась мама, которая еще минуту назад готова была поубивать нас всех, а главным образом — Егора. — Может, познакомишь нас? Я обреченно закрыла глаза. Алекс многозначительно покашлял. — Итак, дамы, что все-таки происходит? — Мам, привет! — в комнату влетел Шурка и с разбегу прыгнул на кровать. — Там в коридоре какой-то парень стоит, это кто? Все дружно повернулись и в раскрытую дверь увидели Егора, который переминался с ноги на ногу и не решался войти, увидев такую большую компанию. — Стася… Извини, я не вовремя? Я, наверное, пойду, спасибо за приют. Алекс повернулся ко мне, и я чуть не упала в обморок от его ледяного гневного взгляда. Наверное, так же я вчера смотрела на Егора, хотя куда мне до талантов Алекса… Наверное, он узнал парня, который ехал в моей машине, и с которым потом я куда-то исчезла почти на целые сутки.