— Смотри, сейчас этот тип поедет, — предупредил мальчишка, бледный до зелени от переживаний. Я повернулась назад и увидела в просвет между деревьями, как по дороге, буквально в паре метров от нас, едет тот самый проклятущий «Эксплорер». Я впилась взглядом в профиль водителя, пытаясь его рассмотреть и запомнить… Сердце вдруг резко трепыхнулось, перехватило дыхание… Запоминать лицо не было необходимости, я прекрасно его знала. Любимое, знакомое до каждой черточки, до каждой лукавой морщинки вокруг глаз — лицо Алекса Казакова. * * * Когда ко мне вернулась способность соображать, я поняла, что чувствует бумажный кораблик, попавший в водоворот. Тебя мотает в огромной черной воронке, и ты уже ничего не контролируешь. Ощущение, надо заметить, не из приятных, сродни клаустрофобии. Алекс преследует меня на джипе, который я никогда прежде у него не видела. Мальчишка Егор, случайно встреченный на улице, садится ко мне в машину в глухомани под названием Торжок и уверяет, будто все произошло совершенно случайно. Парень, которого на моих глазах чуть не переехал автомобиль, вдруг возникает в захолустной кафешке как привидение, со странными багровыми следами на шее… И к чему это все, скажите, а? От волнения и страха я начала задыхаться — первый раз в жизни, и испугалась не на шутку. Открыла окно, подышала, подцепила пальцами воротник свитера, чтобы не душил, не сдавливал так сильно… — Что с тобой? — обеспокоенно спросил Егор. — Да так, ничего. — Тебе плохо? — Бывало и лучше. Не обращай на меня внимания, это я просто о своем думаю. Мы больше не сказали друг другу ни слова, сидели в машине, по молчаливому согласию решив переждать какое-то время, чтобы дать «Форду» отъехать подальше. По лобовому стеклу скреблись настырные ветви кустарника, и я подумала, что наверняка поцарапана краска на дверцах… Но подумала вяло, почти равнодушно. Сил переживать еще и за машину у меня не осталось. Через полчаса мы поехали. Егор зорко смотрел по сторонам, надеясь заметить врагов раньше, чем они заметят его — это давало хоть и призрачное, но преимущество. Я же дрейфовала по течению беспорядочных, рваных мыслей и догадок, тщетно надеясь отыскать во всем происходящем хоть какой-то смысл. И не находила его. — Егор, тебе такая фамилия — Казаков о чем-нибудь говорит? — спросила я. — Александр Казаков? Он задумался, потом недоуменно покачал головой. — Нет. А должно говорить? — Ладно, забудь… Уже смеркалось, когда мы остановились возле какой-то забегаловки. Я совсем перестала следить за дорогой, поэтому понятия не имела, в какой точке трассы мы находились, но ясно было одно: доехать до Питера мы сегодня не успеем. Егор, паркуя машину, стыдливо признался, что слона может сожрать, потому что дико голоден. Да и у меня живот к спине прилип — то ли от переживаний, то ли от тягостных размышлений голод разыгрался не на шутку. Небо было темно-синим, с мраморными прожилками перистых облаков, подсвеченных снизу розовыми закатными лучами. Красиво… Я остановилась, запрокинула голову и стояла так целую минуту, любуясь этой красотой. Егор неделикатно пихнул меня в бок: — Стася, ты чего? Идем, что ли? — Тебя за ручку отвести? — разозлилась я. — Без меня никак не можешь? Егор пожал плечами и потопал к дверям кафе. Я из вредности выждала еще пару минут, и только потом вошла сама. Забегаловка на вид была непритязательной, зато пахло там чем-то очень вкусным. Кажется, курицей-гриль. Я оставила Егора делать заказ, а сама пошла вымыть руки. На стене около стойки висел телефон-автомат, рядом с ним — приклеенная на скотч бумажка с расценками за междугородние звонки. И тут я вспомнила про подругу, которая с раннего утра получила от меня ценные указания и сейчас, наверное, оборвала телефон, пытаясь до меня дозвониться. Ну Егор, как же не вовремя ты сим-карту выкинул! Я сняла трубку и по памяти принялась набирать номер Флоранс. — Кому ты звонишь? — Это, конечно, Егор подскочил, округлив глаза и настороженно дыша мне в шею. — Своей подруге. Мы с ней договаривались созвониться еще утром, и она, наверное, уже с ума сходит, потеряла меня. Парень молчал. Я похлопала его по руке, как ребенка: — Успокойся, тебя это не касается. Ну что ты так смотришь? Да не бойся, не собираюсь я тебя никому сдавать! — Ладно… — выдохнул он. — Только, Стася… Я с тобой рядом постою, не возражаешь? Его недоверие особо приятных эмоций мне не доставило, но огорчаться по такому пустяковому поводу я, разумеется, не собиралась. — Ну постой, горе мое, что с тобой делать… В трубке заунывно запиликало, потом раздались длинные гудки, и почти тотчас же послышался голос подруги. — Флоранс! Это я! — Подгорная! Ты совсем обнаглела? Что ты себе думаешь, подруга дорогая?! — Слушай, извини меня пожалуйста, я никак не могла тебе позвонить. — Ну конечно! Зато я как дура целый день провисела на телефоне. Куда ты пропала, у тебя все в порядке? — Не совсем, у меня тут небольшое ЧП. Егор предупреждающе поднял палец, но я от него лишь отмахнулась. — Что опять стряслось? — вздохнула Флоранс. — Ты хотя бы месяц можешь пожить спокойно? Вечно влипаешь в какие-то неприятности… — Не переживай, Фло, я в порядке. Ну, почти. — Да, мне же твое счастье уже телефон оборвало! — вспомнила она. — Ты что, его бросила? — Кого, телефон? — Да Казакова же, дура! И что у тебя с номером, заблокирован? — Подожди, подожди… Когда он звонил? — Кто, Алекс? — Да!!! Подруга нервно пощелкала зажигалкой на том конце провода и шумно затянулась. — За последние два часа он позвонил раз пять, все переживал, куда ты пропала, и почему отключила телефон. Спрашивал, не знаю ли я, где ты и что с тобой. — А ты что сказала? — Что знала, то и сказала! Я сама тебя обыскалась, и связи с тобой у меня нет. — Уффф… Флоранс, умоляю, не говори ему, что я звонила! Прошу тебя! — Да что произошло-то? — нетерпеливо спросила она. — Я тебе потом объясню. Если сама пойму, потому что сейчас я пока абсолютно ничего не понимаю. — Эти твои вечные тайны… — недовольно вздохнула подруга. — Ты где сейчас, уже в Питере? — Если бы… Мы еще едем, сейчас в каком-то захолустье, сама точно не знаю. — Мы? — переспросила она настороженно. Я прикусила язык и готова была сама себя стукнуть по башке за то, что проговорилась. Егор рядом изображал, что в ужасе душит сам себя и бьется лбом о стену. Ну и идиот!.. — Да, мы — я и моя машина, — неуклюже выкрутилась я. — Совсем спятила, — поставила диагноз подруга. — Или ты с любовником удрала? — Идиотка, как тебе такая чушь в голову пришла?! Одним словом, не говори ничего Алексу, очень тебя прошу. Ну а что с тем парнем, Девяткиным? Тебе удалось что-нибудь выяснить? — Вспомнила! — проворчала Флоранс. — Конечно, удалось, разве мне когда-нибудь что-нибудь не удавалось? Такого я припомнить не могла. Моя подруга — успешный и состоявшийся человек, всего добилась своим трудом и каждодневной тяжелой работой, так что я была уверена: никакая трудность не устоит перед ее напором. — Ну, говори! Жив Девяткин? — Дорогая, этого типа вчера ни в одну из городских больниц не привозили. — Как это?!