– Выражайся здесь на свой страх и риск, – предупреждаю гостя, когда он вновь залезает под одеяло. – Где моя одежда? – Я сорвала ее с тебя. Слова приходят на автомате. Наверное, произношу их не в первый раз? Он сидит, вытаращив на меня глаза. Лучше бы я молчала. – Ты был без нее, милый, – стараюсь говорить как можно мягче. Он качает головой. – Ты это сделала! Его указательный палец дрожит, щеки темнеют. Краснеют, наверное, догадываюсь я. – Ты сама так сказала! Что т-ты… тебе нравится… – Джоули, это была шутка. – Меня зовут не Джоули! Эмоции распирают его. С непривычки не могу расшифровать их, но мне кажется, это страх, недоверие, гнев. Мои мысли плывут. – Ты меня не так понял. Послушай, милый, прости, что так вышло. Я знаю, ты не веришь, да и не должен. Но ты действительно приплыл без одежды. Не волнуйся, все в порядке. Направляюсь к шкафу, открываю дверцы и хватаю столько свитеров, сколько могу удержать. – Мы можем нарядить тебя прямо сейчас. Кладу одежду ему на колени и сажусь на край кровати. – Выбирай. Незнакомец молчит и не двигается. Он наводит на меня страх. Протягиваю к нему руку. Он уклоняется от нее. Давненько мне не отказывали парни, но я не показываю вида. – Меня зовут Си. А тебя? – Я не помню, – ужас наполняет его глаза. – Я не помню… – голос превращается в шепот. – …своего имени. Он смотрит на ладони так, будто секунду назад держал в них свое имя. Я, с другой стороны, смотрю на его запястья, на пересечение темно-серых линий в форме зигзага. Моих рук дело. Чувствую боль в своих запястьях, потираю их и слышу себя: – Я тоже не сразу вспомнила. Гость медленно поднимает глаза. – Правда? – Угу. Мне не нравится вспоминать об этом, но ради него я делаю усилие. Первую неделю здесь я не знала, кто я и для кого живу. У меня была крыша над головой и одежда. Но, казалось, никто не будет скучать по мне, если утону, так что я почти сделала это. В ванной. Заснула и проснулась, ощутив воду в носу, во рту и имя, пульсирующее в голове. – На это ушло некоторое время, – мягко говорю я, не желая раскрывать конкретные сроки, чтобы он не сравнивал. – Но я вспомнила. Си. Меня зовут Си. Парень произносит имя, чуть нараспев, и что-то во мне волнуется. – Си… Так ты сказала? Впервые слышу свое имя из чужих уст с тех пор, как появилась на острове. – Да, – я едва дышу. – С-И[1]. Произносится, как шепот моря за этим окном. Хочу, чтобы он повторил. Гость молчит, смотрит на меня, принимая реальность. Я смотрю на него. Он настоящий. Хочу прикоснуться к нему, но держу себя в руках. Видимо, так я общаюсь с людьми: чувствую, разделяю их эмоции. «Как мне тебя не хватает, Кей, – внезапно подумалось мне. – Я бы прижала тебя к себе и никогда не отпускала». Но пока все же я не одинока. Не одинока. – …красное на твоем лице. Его голос возвращает меня на землю. Я пропустила часть того, что сказал парень, но уже догадалась. Он прикасается к уголкам своих губ, я провожу по своим. Серый мазок на пальце. Пробую на вкус. Металлический привкус. Кровь. Его или моя, не знаю. Неважно. Он сказал красное. Он различает цвета. Дыхание перехватило. Я одинока. У него есть то, чего нет у меня. Признаться ему? Нет. У каждого свои горести. – А что, если я никогда не вспомню своего имени? Вопрос, как доказательство моих мыслей. Его адамово яблоко движется вниз. В моем горле растет ком. Знаю, что он хочет: уверенности, которая может быть найдена только за пределами нашего одиночества. Обещание или пожатие рук. Я дарю ему и то и другое. – Ты обязательно вспомнишь. На этот раз парень не уклоняется от моей руки. 10 ПАМЯТЬ ВЕРНУЛАСЬ, словно прилив. Шесть месяцев назад. Суббота. Температура установилась на приятной отметке 26 °C. Кейси все еще в школьном блейзере вышла из штаб-квартиры К2П, расположенной в Стратуме-50. Снаружи ее ждала Силия, одетая в нежно-голубой комплект для йоги. – Моя форма. Сестра решительно взяла сестру за руку. – Тебе она не понадобится. – Куда мы направляемся? – обеспокоенно поинтересовалась Кейси, когда они сели на ближайшую скоростную линию. Девушки не так часто проводили выходные вместе. Два года после смерти матери едва разговаривали друг с другом. Потом у Кейси отняли науку. Силия пыталась помочь сестре, заполнить пустоту, сократить время, проведенное в одиночестве, в компании своих мыслей, словно боялась, что они могут стать опасными. Может, и стали бы. Кейси не нарушала закон во время просмотра сериалов, походов по магазинам и всего прочего, что придумывала для нее Силия. Посещала «особенные места», которые могли означать все что угодно – от грязевого спа-салона до скалолазания. Буквально на прошлой неделе они жарились заживо в месте под названием «сауна». Для остроты ощущений сестры гуляли преимущественно в нижних стратумах и редко в виртуальном режиме. Но сегодня Силия не стала выходить на остановках Стратума-50 и Стратума-40. Скоростная линия прибыла и покинула Стратум-30 и Стратум-25. В лифте осталось шесть пассажиров. Линия продолжила путь вниз. За цилиндром полистекла сменялись уровни. Кейси догадалась: – Нам нельзя. Стратум-0 был запрещен. Дэвид Мизухара сам говорил об этом в одном из своих ежемесячных выступлений. – Ты должна это увидеть, милая, – сказала Силия, когда еще трое людей вышли на следующей остановке. – Я видела стратум. Она голографировала туда однажды со школьной экскурсией. – Нет, океан. Вживую, – настаивала сестра, прежде чем Кейси успела возразить, что они видели его из модуля Коулов, когда вместе наблюдали за заходом солнца. – Вблизи мир другой. – Хорошо, – уступила девушка. – Только один раз. Стратум-0, самый нижний уровень экогорода, функционировал как судоходной док и смотровая палуба. Напольная часть его чашеобразной формы была из полистекла, создавая иллюзию, что море под ногами. И нежелательный парниковый эффект. Покрывшись испариной, Кейси взглянула на Силию. Та не отрывала глаз от океана. – Почему он тебе так нравится? Сама она, как ни старалась, не видела ничего особенного в воде, соли и тяжелых металлах. – Потому что живой. – Мы тоже. – Разве?