— Еще подумай, — дружелюбно предложила я. — Или информацию должны были слить в том учреждении, где ты получила задание! На самой верхушке! Понимаю, это предположение маловероятно, но больше мне ничего не приходит в голову. — Черт побери! — выругался Алекс. Он только что сопоставил свои размышления со словами Ромки. И сообразил, на что именно я намекала недавно, — нужно скорее домой возвращаться. — Скорее не получится! — вмешался Марек. — у Жени серьезное ранение, ей нужно будет отлежаться, прежде чем пускаться в путь, полный трудностей и лишений. — Это кто такой, вообще? — растерялся Жук. — Мой верный рыцарь, — с улыбкой отвечала я. — Интересно, как это сделать? Где именно можно отлежаться, я имею в виду. — Подадимся в горы, — беспечно бросила я, — найдем тихий пансион или гостиницу. В общем, еще разберемся. — Хорошо, если так. И наши планы, конечно, оптимистичные, — нетерпеливо воскликнул Алекс. — но что мы будем делать с военнопленным? Понимаю, он твой сокурсник и все такое, но все же? Ты ведь сама говорила, что отпускать его опасно. — Говорила, — задумчиво протянула я, — придумала, мы его отправим в больницу! И лишим, таким образом, возможности передвигаться, а также разговаривать. То есть и позвонить он не сможет, по крайней мере некоторое время! — Эй! Эй! Какая еще больница? — возмущенно завопил Жук. — мы так не договаривались! Женька, я, честное слово, не стану вас сливать! И вообще, сотрудничать ни с кем больше не стану! Просто уберусь отсюда по-тихому. Послушай, не надо больницы! Пожалуйста! Не нужно меня калечить, умоляю, Женя! — Попрошу не спорить с моей прекрасной валькирией! — неожиданно заявил Марек. — сказала в больницу, значит, в больницу! А что мы ему ломать будем? — Да вы сами здесь, как филиал больницы! — подпрыгнул на сиденье Жук. — дурдома местного! Я не позволю ничего мне ломать! — Во-первых, тебя никто не спрашивает! — отрезала я. — а во-вторых, мое решение гораздо тоньше и изящней! Поэтому сегодня никто ничего ломать не станет, уж простите, — кивнула своим ребятам. А потом добавила, обращаясь к Алексу: — У нас на пути будет небольшой городок. Нужно заехать в продуктовый магазин. А потом найти местное отделение полиции. — Чего? Куда нам надо? — Ты не ослышался. Мы обратимся в полицию. * * * Говоря об обращении в полицию, я не лукавила. Но, разумеется, не планировала обращаться к органам правопорядка официально. Это было невозможно по многим причинам. Я лишь собиралась воспользоваться тем, что власти, как, впрочем, и жители этой страны, люди законопослушные. И резко отрицательно относятся ко всем нарушениям правопорядка и отклонениям от общепринятых норм поведения. Поэтому мы приобрели в ближайшем магазине несколько бутылок крепкого алкоголя и кое-какой закуски. Припарковали фургон неподалеку от полицейского отделения. Еду, почти всю, съели сами, позволяя Ромке закусывать выпитое лишь по минимуму. Чтобы, как авторитетным тоном заявил Алекс, «закуска не съедала градус». Тот алкоголь, который Ромка не смог осилить, мы вылили ему на одежду, которую слегка испачкали и порвали в нескольких местах. Потом, прямо в таком виде, мертвецки пьяного и связанного, доставили парня к отделению полиции. И снабдили запиской, в которой говорилось, что этот иностранец не просто пьян, но и, возможно, нездоров психически, потому как приставал к местным туристам, выкрикивал бессвязные фразы, пытался затеять драку и вел себя крайне агрессивно. Теперь власти города обеспечат молодому человеку отдых и лечение, то есть детоксикацию за государственный счет. Конечно, Ромка может сбежать, когда протрезвеет. И даже, нарушая наши договоренности, может отправиться с докладом к своим нанимателям. Но, во-первых, Ромка ничего конкретного не сможет сообщить о наших планах. Лишь только «дезу» об отдыхе в горном пансионе, которую мы осторожно подкинули ему во время беседы. А во-вторых, нам даже дня хватит на то, чтобы оторваться от преследования и окончательно покинуть страну, поскольку более или менее четкий план у нас уже созрел. И оставалось лишь приступить к его выполнению. Что мы и сделали немедленно. От угнанного фургона избавились, как только покинули городок, в котором бросили Ромку. Взамен раздобыли небольшое юркое сильно подержанное авто. Причем не взяли в аренду, а дешево купили в месте, сильно смахивающем на свалку. Но по-быстрому и за наличные. Теперь агенты организации если и обнаружат свой автомобиль, то их аналитики никак не выйдут с его помощью на наш след. Марек заверил, что о покупке легкой моторной лодки не знает никто, включая его родственников. Кроме прочего, парнишка арендовал на месяц небольшое шале на берегу озера, о чем тоже никому не сообщал. И во избежание конфликта с экономной и бдительной тетушкой расплачивался Марек и за лодку, и за аренду тоже наличными. А также, пускаясь в бега, молодой человек оставил в номере все свои вещи, включая телефон. Но прихватил из сейфа, арендованного теткой в отеле, крупную сумму. И щедро предложил оплатить все общие расходы. Так что, учитывая наш «заработок» в казино, в средствах мы нынче совершенно не были ограничены. Подводя предварительный итог, можно сделать следующий вывод. Даже если агенты «пантеры» узнали, что скрипач Марек Збигнев сейчас находится с нами, они не смогут ничего отследить, ни его лично, ни его финансовые траты. О шале на берегу озера никто не знает. И если нас и станут искать в ближайшее время, то где-нибудь восточнее от этого места, в горах. И поэтому мы временно будем находиться в безопасности в уютном домике. Впрочем, задерживаться надолго в нем мы не планировали. По прибытии на место мы приготовили что-то перекусить из закупленных в дорогу продуктов. А также бегло осмотрели и промыли мою рану. К слову, как я и предполагала, она оказалась не слишком серьезной. Наложили свежую тугую повязку. После чего я почувствовала себя значительно легче. Обращаться за помощью к врачам я мальчишкам категорически запретила. Противники могли знать о моем ранении. И значит, попытаются выйти на нас через систему здравоохранения. Поэтому я даже в аптеку заезжать не позволила. И решила ограничиться теми медикаментами, что найдутся в аптечках машины и арендованного домика. Благо я сама неплохо разбиралась в средствах первой помощи. А совсем скоро планировала оказаться в компании пусть не хирурга, но дипломированного врача. По местным меркам, деревянный домик был довольно скромный, я бы даже сказала, миниатюрный. В последние годы такие проекты плотно вошли в моду и появлялись в Европе все чаще и чаще. И даже неподалеку от фешенебельных курортов или апартаментов с огромной площадью, теннисными кортами и бассейнами можно было встретить такие домики. Экологичные, автономные в плане энергетики, сделанные из дерева, и с деревянной же отделкой внутри, они отличались уютом в сочетании с компактностью. И были начисто лишены излишеств. В домике, что арендовал Марек, была гостиная с камином, столом и мягкой мебелью. А также огромным панорамным окном с видом на озеро. Примыкавшие к гостиной кухонька и душ с туалетом, как и все в доме, были весьма компактны. На втором этаже располагалась спальня с маленькой гардеробной. В общем, здесь было все, что нужно небольшой семье среднего достатка для комфортного отдыха на природе. Нас это жилье полностью устраивало. Тем более что задерживаться здесь мы совсем не собирались. Собственно, ребята сразу после приезда уговорили меня отдохнуть на диване. А сами заправили и проверили лодку. Приготовили и упаковали в дорогу все необходимые припасы. Раздобыли канистру, в которую налили запас топлива. И отправились немного подремать. Выехать мы планировали сегодняшней ночью. Вернее, ранним утром, около двух часов. Мы с Алексом привычно расположились рядом, в гостиной на мягкой мебели, чтобы в случае чего быть поблизости от главного входа и панорамного окна. Разумеется, мы сложили наготове оружие и спали вполглаза. Безопасное убежище это, конечно, замечательно, но в нашей ситуации бдительность терять не стоило ни на минуту. Мареку отвели спальню наверху. Он порывался тоже лечь в гостиной, чтобы в случае чего «прикрывать тылы», но мне удалось переубедить парня, что полноценный отдых необходим его организму. Особенно в условиях постоянного стресса, в котором он пребывает в последнее время. И была права, что касается стресса. Примерно за сорок минут до запланированного подъема нас с Алексом разбудил жуткий вопль, доносящийся сверху. Вооружившись, мы вбежали в спальню парнишки. Он сидел бледный, испуганный, с испариной, выступившей на лбу, среди разметавшихся, смятых простыней. И дрожал мелкой дрожью. — Вот ты даешь! — с облегчением выдохнул Алекс. — напугал до жути. Я уже, когда бежал, успел невесть что вообразить. Группа боевиков, бесшумно взбирающаяся по стене на крышу. Алмазным резцом разрезает оконное стекло, внедряется в комнату и окружает мирно спящего молодого человека! «Сдавайтесь, вы повержены!» — грозно заявляют они. — Ты книжки писать не пробовал? — хмыкнула я и внимательно посмотрела на Марека. Парень продолжал дрожать и обводил комнату невидящим взглядом. — Эй, приятель, с тобой все в порядке? — наклонилась я к нему. Мальчишка уставился так, словно видел нас впервые. — Марек, ты снова начинаешь пугать! — теперь уже не валяя дурака, а совершенно серьезно заявил Алекс. — что случилось-то? Ты можешь объяснить толком?! Он молча помотал головой. — Тебе кошмар приснился? — догадалась я. Все еще не в силах говорить, Марек подавленно кивнул и отбросил назад слипшиеся от испарины волосы. — Так, набрось что-нибудь, и давайте все спустимся вниз. Я там видела какао на кухне. Все равно уже проснулись. Сейчас сварю для всех. Вот, пойдем. Выпьешь горячего напитка, успокоишься и расскажешь нам, какой сон тебя так сильно испугал. Через несколько минут мы расселись в гостиной на диванах и креслах, сжимая в руках кружки с дымящимся напитком. Все молчали. Марек еще дрожал и поворачивал кружку, сжимал ее в руках так, словно хотел согреться, но не мог. Он осторожно сделал несколько маленьких глотков. — Сладкий, — пробормотал со слабой улыбкой, — и пахнет корицей, здорово. — Горячий сладкий напиток со специями лучшее лекарство при сильном стрессе. — Мама готовила точно такое же какао, — улыбнулся и снова отпил он. — Погоди! Ты же забыл все свое детство, все, что было до аварии, унесшей жизнь родителей. Значит, и самих родителей тоже помнить не можешь? — Боюсь, я все вспомнил, — сказал парень и вздохнул так, будто на его хрупких плечах внезапно оказалась вся тяжесть мира. — Боишься? Но почему? — подскочил Алекс. — это же здорово! Ты ведь только недавно рассказывал, как об этом мечтал! Как мучительно совершенно не помнить себя и других! Любимых, дорогих людей! — А теперь я помню их жуткую гибель. И эти события словно всплыли в сознании и приснились мне сегодня ночью. И я боюсь, что это теперь будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь. — Погоди, — несколько секунд подумала я, — это просто шок. Когда-то твой организм закрыл эти воспоминания от тебя, спасая неокрепшую психику от шока. И то, что сейчас ты чувствуешь себя не в своей тарелке, нормально. Только ты уже вырос, ты взрослый и справишься со всем этим пережитым ужасом! — Но почему он вообще все взял и вспомнил? Нежданно-негаданно? Разве так бывает? — Думаю, во всем виновата авария, в которую мы все вчера попали. Ведь, по сути, сценарии двух событий были довольно схожие. Вчера нас, как и родителей Марека когда-то давно, тоже пытался сбить грузовик. И пусть мне удалось избежать лобового столкновения, машина сначала слетела в кювет, потом перевернулась. А потом я подожгла машину, выстрелив в бензобак. — И тоже невольно повторила часть сценария? — уточнил Алекс. — Наверное. — Но почему он сразу не начал все вспоминать? — Понятия не имею. Мозг — штука сложная. И, несмотря на прогресс медицины, до конца не изученная. Да и вообще, достаточно трудно сказать, как именно поведет себя тот или иной человек в похожей ситуации. Или как отреагирует на стресс. Что касаемо амнезии, ее до сих пор изучают. И, говоря откровенно, по моему мнению, лечат «методом научного тыка». — Это как? — Пробуют одно, не помогло, начинают пробовать другое. И так, пока что-то да сработает. — Но у нас получилось? И даже без вмешательства врачей! — Да, совершенно неожиданно происшествие на дороге подтолкнуло, словно оживило память Марека. Только воспринял парень все, что узнал, слишком болезненно, — даже сейчас, когда мы с Алексом негромко переговаривались, сидя поблизости, Марек, кажется, нас совсем не слушал. И пребывал в каком-то собственном мире. — Боюсь, что шок может оказаться слишком сильным. — А мы как же? Ведь сейчас он не один! Да, с творческими людьми, наверное, так бывает. Они чувствуют все гораздо острее. Значит, и реакция сложней и болезненней. И наша задача сейчас помочь ему осознать все и преодолеть боль. — Даже не знаю, что здесь может помочь. Если бы нам сегодня не в рейс и будь Марек постарше, я посоветовал бы ему напиться. А так даже не знаю, что делать. — Вот давай без этого извечного русского лекарства! — Тебе тоже, между прочим, не помешает. От боли говорят, хорошо помогает. — Но делает сонливым, притупляет реакцию и затормаживает интеллект. Нет уж, спасибо, я лучше потерплю боль. А переносить выезд мы не станем, тогда значительно повышаются риски. И если Марек не выйдет из ступора, то чем быстрее он окажется на приеме у психиатра, тем лучше. — Замечательно! Только как мы его будем в таком состоянии через границу тащить?