— Давай мы с этим позже разберемся. А сейчас попытаемся что-то сделать. — Как скажешь, Жень. — Марек, возможно, тебе станет гораздо легче, когда ты нам все расскажешь, — склоняясь над молодым человеком, осторожно предложила я. — Что именно мне нужно рассказать? — Авария, что так испугала и шокировала тебя. Я думаю, все дело в ней. — Не только, — грустно вздохнул Марек, — но ты права, возможно, мне станет лучше. Да и вам понятнее, что именно повергло меня в такой сильный шок. — Тогда рассказывай. — Воспоминания восстановились, практически все. И теперь я помню многие события из детства и свои ощущения, и даже мысли, которые посещали меня в то время. Мы всегда были любящей и дружной семьей. Обычно праздновали важные события, собирая всю родню в нашем гостеприимном доме. А когда хотели уединения, устраивали вылазки и пикники на природе. Отец много работал, у него был свой бизнес, но всегда находил время на то, чтобы побыть с нами. Мама вела дом и следила, чтобы папа не нуждался ни в чем. И старательно ограждала его ото всех бытовых вопросов. Она часто называла наш дом любимой и уютной крепостью. Мы жили в достатке. Вернее, в детстве я никогда не задумывался о деньгах. Но теперь понимаю, что наш огромный дом, дача, машины, шубы, платья и драгоценности мамы стоили немалых денег. Возможно, нам завидовали, не знаю, я, разумеется, не замечал ничего подобного. В детстве жизнь казалась мне простой и безоблачной. В тот день мы ездили на пикник, в сосновый лес на берегу реки. Купались в теплой воде, загорали, играли в бадминтон на большой поляне. Ветер занес воланчик на дерево, и я бросал в него шишками, в надежде сбить. Но ничего не вышло, я расстроился, а папа сказал, что это вовсе не беда и можно взять запасной в машине. Мама приготовила много вкусного и захватила все это из дома. А вечером папа разжег костер, и мы жарили хлеб и колбаски на огне. — Марек потянул носом воздух: — кажется, я даже сейчас слышу этот аппетитный запах: сочное мясо, дымок, хлеб с зеленью. Странная все же штука — память. Правда? — Вы провели в лесу весь день? — Да, и часть вечера тоже. Нам всем не хотелось, чтобы этот день заканчивался. Не хотелось уезжать. Кажется, родители оттягивали этот момент как могли. И если бы в том месте была возможность заночевать, наверное, мы бы так и сделали. Но ночевка не планировалась. У нас с собой ничего для этого не было. И кажется, отцу нужно было на работу утром. Поэтому мы поехали домой. Поскольку было уже очень поздно, я задремал в машине. И проснулся лишь от маминого крика. Она кричала так страшно, громко и истерично, с визгом, кажется: «Что же он делает? С ума сошел, что ли?!» — и что-то еще в этом роде. Прямо на нас летел грузовик. Папа тоже, как и ты сегодня, вернее, уже вчера, попытался резко повернуть руль и уйти от лобового столкновения. Но не успел, видимо, у него реакция была похуже. И наш автомобиль получил сильнейший удар в переднюю и боковую части. Но мы не перевернулись, и в кювет не вылетели, нас просто закрутило по дороге, как бывает в гололед. От удара и папа и мама лишились сознания. Но были живы. Я видел, как мама дышит, и слышал тихий стон отца, у него была голова разбита и по лицу стекала тонкая струйка крови. Я от удара не пострадал совершенно, ведь я лежал на заднем сиденье и только приподнялся, когда все произошло. Меня просто откинуло назад, а потом резко вперед, так что я просто свалился на пол и ощутимо стукнулся плечом. Еще, разумеется, я сильно испугался. Или испуг навалился потом, все произошло настолько быстро, что сейчас сложно судить. Но позже я испытал настоящий шок. Потому что на место аварии подъехала машина наших родственников. Из нее вышла Ядвига и двинулась в сторону нашего автомобиля. Сначала я даже не удивился, не успел подумать, что она здесь делает. Просто решил, что сейчас родственница поможет нам. А потом из грузовика вылез мужчина. Он был одет в странный, наверное, дешевый спортивный костюм и кепку, но я сразу узнал в нем своего дядю, родного брата отца. Странно, но я и тогда сразу не понял, не оценил ужаса происходящего, просто удивился немного. Никогда не видел дядю за рулем крупной техники. Он адвокат, и папа порою шутил, что братец ничего тяжелее ручки и папки с бумагами в руках никогда не держал. И одежда, и авто настолько не соответствовали привычному для меня образу дяди, что это казалось даже забавным. Как вы уже догадываетесь, оказывать помощь тетя с дядей родителям не стали. Они просто подошли к нашей машине и грубо выволокли меня наружу. Кажется, именно в этот момент я заподозрил что-то неладное. Потому как начал вырываться и кричать. Но что может сделать ребенок в руках взрослого человека? Вернее, даже двух! Потом Ядвига удерживала меня, а дядя в это время заблокировал двери машины с живыми родителями внутри и поджег. Я кричал, пока не сорвал голос. И пытался вырваться, что-то сделать, в какой-то момент Ядвига не удержала меня, и я побежал к машине. Она превратилась в огромный костер, пышущий жаром. К запаху металла, краски и горящей резины примешивался запах жареного мяса. Я почему-то вспомнил пикник в лесу. И от этого становилось еще страшнее. Потом кто-то, возможно, дядя, ударил меня чем-то тяжелым по затылку, и наступила тьма. Честно говоря, я не понимаю, почему они оставили меня в живых? — Возможно, все дело в условиях завещания твоего отца. Например, по этому документу все имущество наследуешь ты. А в том случае, если ты тоже погибаешь, все уходит на благотворительность. Твой дядя адвокат, думаю, отец доверял брату. Значит, он мог знать содержание завещания. И решил использовать его в своих целях, чтобы заполучить деньги и фирму. Вероятно, это было просто, ведь нужно только оформить над тобой опеку. Как близким родственникам им не стали чинить препятствий. Или дядя сумел все обойти и решить. — Но они всегда говорили, что от отца остались одни долги! — Врали! — убежденно заявила я. — чтобы ты не сомневался, не копал эту историю и не задавал лишних и неудобных вопросов. Что было дальше в тот вечер, помнишь? — Я очнулся, уже когда вокруг было много народу, полиция, врачи и пожарные, а дядя с тетей, видимо, уехали. Они появились намного позже, вроде как услышали тревожные вести и поспешили на место трагедии. Но я уже не помнил, что видел их недавно. Я вообще, кажется, снова потерял сознание и пришел в себя уже в больнице. Несколько дней я не мог разговаривать. Потом речь вернулась. Медики уверяли, что, возможно, вместе с ней вернется и память, но, как вы знаете, этого не произошло. — Возможно, именно этот факт спас тебе жизнь впоследствии, — уверенным тоном заявила я. — Так что не жалей сейчас, что так случилось. — Ты думаешь? — поразился Алекс. — полагаешь, они могли убить маленького, ни в чем не повинного ребенка? — Понимаю, это не просто. Но решимость нужна и для убийства родного брата, и думаю, ничуть не меньшая. А теперь представь, будто Марек начинает на каждом углу кричать, что дядя с тетей собственноручно убили родителей. Что будет тогда? — Подумают, ребенок, стресс, то да се, и спустят на тормозах. Особенно, если родственнички предоставят внятное алиби. — Снова согласна. Но рано или поздно найдется кто-то, кто прислушается к словам мальчика. И решит проверить алиби на прочность. А поскольку дядя с тетей в момент аварии были в конкретном месте, на той же трассе, об алиби они соврали. А любую ложь, даже самую искусную, можно разоблачить, если постараться. Так что они не стали бы рисковать. И Марек, по их плану, должен был погибнуть вскоре после принятия наследства. Когда все юридические вопросы будут улажены. Например, от несчастного случая, тоски по родителям, странного пищевого отравления. Выбирай все, что нравится. Амнезия стала неожиданным подарком для супругов, и они просто на ходу подкорректировали уже имеющийся план. — Зачем вообще было все это делать, неужели только ради денег? — вскрикнул Марек. — В основном да. И еще, возможно, из зависти. Но жадность, полагаю, основной мотив. — Любопытно, почему ты так считаешь? — поинтересовался Алекс. — Потому что проще и, по многим пунктам, безопасней было киллера нанять. И сделать это довольно легко практически в любой стране, достаточно проявить терпение и обрасти нужными связями. Не думаю, что у практикующего адвоката с этим были проблемы. Значит, попросту пожадничали, решили деньги сэкономить. — О, экономия, это любимый конек Ядвиги! — иронично воскликнул молодой человек. — это доходит порою просто до абсурда. И теперь я понимаю, что она не просто забрала себе мамины шубы и драгоценности. Она донашивала ее костюмы, вечерние платья, туфли и даже не стала выбрасывать мамины любимые духи. Представляете, она преспокойно ими пользовалась. А я никак не мог понять, что меня мучает, когда я слышал этот запах, в памяти всплывали какие-то смутные образы. Только вспомнить все никак не получалось. Спасибо вам огромное! Ведь я разрубил этот узел только потому, что встретил тебя, о, моя прекрасная валькирия! — Сыплешь метафорами? Замечательно, значит, понемногу приходишь в себя, — прокомментировала я, — и вообще, это далеко не все. Мы доберемся до Лондона, проведем освидетельствование. Докажем твою психическую нормальность и отберем твое законное имущество у алчной родни. А затем проведем тщательное расследование, раздобудем доказательства и посадим их в тюрьму на долгие годы. — Зачем же доказательства, если живой свидетель тех событий имеется? — изумился Алекс. — Дядя Марека адвокат, а значит, ушлый тип по природе своей. Если мы попрем на них вот так, нахрапом, и без подготовки, они смогут выкрутиться. Посеять сомнения в словах такого свидетеля, как Марек, ему не составит труда, уж поверьте. Длительная амнезия, восьмилетний возраст на момент аварии, шок от потери родителей. — Но я не сдамся и буду бороться! — Это правильно. А я, если ты не против, помогу тебе в этом. — Я только «за»! — Вот и отлично, но сначала нам нужно добраться до Лондона. * * * Англичанин Генри Смит был доктором наук и светилом в области психиатрии. И имел безупречную репутацию в профессиональных кругах Великобритании. Да и всей Европы, пожалуй. Несколько лет назад мне понадобилась его помощь в расследовании одного запутанного дела. Тогда, будучи в Англии, я не знала, к кому обратиться. И попросила у нескольких знакомых рекомендаций. И все они, не сговариваясь, назвали одно имя. И не ошиблись. Генри Смит оказался не только грамотным специалистом, но и хорошим, отзывчивым человеком. И пусть мне в тот раз из-за стечения обстоятельств пришлось срочно покинуть Англию, расстались мы добрыми друзьями. Поддерживали отношения и иногда обменивались письмами, по крайней мере регулярно поздравляли друг друга с праздниками. В тот день, когда Марек вспомнил обстоятельства гибели родителей, мы двинулись в путь. Откладывать отправление, чтобы отдохнуть и набраться сил, мы, посовещавшись, все же не рискнули. Но вражеские агенты совершенно потеряли наш след. Возможно, они действительно искали гораздо восточнее или севернее от того места, где мы находились сейчас. Или накануне нам удалось полностью оторваться от преследования. Так что, миновав с десяток километров и обойдя фарватер, по которому курсировали пограничные катера, мы вышли в нейтральные воды. А потом без особых происшествий добрались до Франции. Там взяли в аренду неприметный автомобиль, добрались до крупного города. И купили билеты на ближайший рейс до Лондона. После недолгих размышлений я решила, что будет лучше предупредить мистера Смита о предстоящем визите. И воспользовалась телефоном-автоматом в аэропорту, чтобы свести возможный риск от звонка к минимуму. Мистер Смит был настолько рад меня слышать и так проникся нашим незавидным положением, что предложил лично встретить нас в аэропорту и доставить в свою клинику. Генри Смит, как всегда, выглядел импозантно и внушительно. Был одет в изысканный светлый костюм, туфли на тон темнее. И, судя по всему, недавно посетил дорогого стилиста. Его отполированные ногти говорили о свежем маникюре, и прическа была уложена — просто волосок к волоску. Только седых волос значительно прибавилось за те годы, что мы не встречались лично. — Эжени, этот твой доктор, он точно будет нам рад? — Женька, он случайно нас не сдаст? — каждый о своем, волновались мои спутники. — Все будет в порядке, — сквозь стиснутые зубы пробормотала я. Говоря откровенно, ночное путешествие среди воды, покрытой сырым холодным туманом, а потом перелет совершенно истощили мои силы. И теперь я находилась на пределе возможностей. И держалась буквально на остатках самообладания. — Эжени, вы, как всегда, замечательно выглядите, — после взаимных приветствий и знакомств сказал мистер Смит, — только сегодня вы что-то бледноваты. — потом внимательней вгляделся в мое лицо и добавил: — Вы себя хорошо чувствуете? Я храбрилась, но держалась изо всех оставшихся сил. Выдала вымученную улыбку и собралась было бодрым голосом заверить, что со мной все в порядке. Но вместо слов из моего рта раздался тихий, едва различимый скрежет зубов. — Защищая нас, Эжени получила ранение, — задушевным тоном на ломаном английском поведал доктору Марек. — и сейчас ей очень плохо, потому что при взлете и посадке самолета происходят большие перегрузки. А это неполезно, когда организм ослаблен. — Марек! — предостерегающе было зашипел на него Алекс. — Не беспокойся, я вижу, что мы можем доверять этому человеку. И Женя, между прочим, его очень уважает, — ничуть не стушевался он. — Куда вы ранены, Эжени? — прошептал мистер Смит. — В плечо. И вы не переживайте, рана несерьезная, сквозная, — из последних сил прошелестела я. — Но к врачу мы не обращались, — с готовностью доложил Марек. — Так, господа, — взял на себя руководство доктор, — давайте обнимем девушку с двух сторон, — он сопроводил свои слова действием и кивком предложил Мареку последовать его примеру, — а затем поможем ей дойти до моей машины. Я припарковал ее здесь недалеко, на стоянке. — Спасибо вам за помощь, Генри. — Солдат делает то, что родина прикажет? — грустно усмехнулся он в ответ. — да, Эжени, я запомнил слова вашего отца, которые вы процитировали для меня когда-то. Пойдемте, девушка, у которой больше сотни друзей. Посмотрим, что именно один из них сможет для вас сделать. * * * Похоже, я слегка переоценила возможности своего организма. Или рана без должного медикаментозного лечения повела себя не очень хорошо. Но после прибытия в Лондон я была вынуждена провести пару дней в постели. За это время парни сдружились с мистером Смитом. И доктор начал предварительное обследование своего нового пациента, Марека Збигнева. Меня Генри, после перевязки и осмотра, предложил оставить в его клинике, чтобы прокапать некоторые препараты. Да и выспаться хорошенько всегда полезно для восстановления. Тем временем мальчишки категорически отказались селиться в гостинице и покидать меня. Поэтому Генри поселил их в соседней палате. Ярким солнечным утром я открыла глаза. Первый, на кого наткнулся мой не сфокусированный после крепкого сна взгляд, был Марек. Паренек сидел в кресле напротив моей кровати и что-то увлеченно писал в тетради, лежащей на коленях. — Доброе утро, — со сна голос был сиплый, я прокашлялась. — Привет! — молодой человек бросил свое занятие, подошел к тумбочке, налил воды в стакан и подал мне. — ты очнулась наконец-то! Какое счастье! Сначала мы испугались, но доктор сказал, что это нормально, — так много спать, когда организм восстанавливается. А еще, что ты истощила все резервы своего крепкого тела тем, что бегала с дырой в плече и не принимала нужных лекарств. — Не беспокойся, мне уже гораздо лучше. И спасибо, что подежурил.