4 Все мамы ушли. Учительница закрыла дверь класса. Девочки расселись по местам. Их было тридцать пять. Кора краем глаза оглядела одноклассниц, но, кажется, никого не узнала. Терпение. У неё ещё будет время завести подруг. Важно уже то, что она наконец в школе. Она пошарила в ранце, достала тетрадь с карандашом и аккуратно разложила их на парте. – Что это ты делаешь! – воскликнула синьора Сфорца. – Кто тебе разрешил двигаться? Верни всё это на место! – Но как же я буду писать без тетради? – удивилась Кора. Учительница усмехнулась. – Какая быстрая! Первый день в классе, и уже хочет писать! Вам ещё многое придётся узнать, прежде чем приниматься за тетради. Для начала они узнали следующее: во время урока руки лежат на парте, пальцы выпрямлены и растопырены, чтобы синьора Сфорца могла проверить, чистые ли у тебя ногти. А когда учительница что-то объясняет, руки надо скрестить за спиной и смотреть прямо перед собой. Это называлось «первая позиция» и «вторая позиция». Ещё руки можно было «сложить», то есть скрестить на груди. Требовалось также научиться мгновенно вскакивать и вытягиваться возле парты, прижав руки по швам – это «Внимание». А когда учительница командует «Вольно», одну ногу нужно выставить вперёд, а руки расслабить. Ужасно весело: как будто играешь в солдатики. Но через полчаса отработки этого упражнения Кора заскучала и, когда синьора Сфорца крикнула «Внимание», сказала: – Всё, больше не хочу. – Ты что, с ума сошла? – воскликнула Географическая Карта Италии, висевшая на стене за кафедрой. – Деточка, тебе нужны неприятности? – менторским тоном спросила Классная Доска. Учительница от неожиданности лишилась дара речи. Кора видела, что вокруг неё собирается облако густого серого дыма, за которым скрылись последние остатки медоточивости. – А ну иди сюда! – приказала синьора Сфорца. Она поставила Кору перед всем классом и вытащила из шкафа остроконечный бумажный колпак с приклеенными по бокам ослиными ушами. – Что застыла? Надевай! – Но ведь сейчас не карнавал, – начала было Кора, но Кафедра Тайным Голосом прошептала: – Лучше подчинись! – А теперь повторяй: «Я очень непослушная девочка и прошу учительницу простить моё непослушание», – приказала синьора Сфорца. – Ладно, я согласна, – вздохнула Кора, которой не хотелось спорить. – Никто не просит твоего согласия! Надо просто сделать то, что я говорю, и всё! И не заставляй меня терять терпение! – вопила учительница. – А ты её рассердила, – заметила Географическая Карта. – Лучше бы тебе подчиниться. Но Кора уже забыла, что должна сказать. – Повторите, пожалуйста, ещё разок! – попросила она так покорно, как только могла. Кто-то из девочек на последних партах расхохотался. Теперь синьора Сфорца по-настоящему разъярилось, и дым вокруг неё из серого сделался черным, как это бывает с каракатицами, когда они не хотят, чтобы их поймали. – Это ТЫ должна повторять, а не я! Я не потерплю подобных выходок! Встань за доской, лицом к стене, – приказала она. 5 Стоять за доской – всё равно что находиться в каморке, где никто тебя не видит. Откуда остальным знать, повернулся ты лицом к стене или нет? Пока её одноклассницы продолжали играть с учительницей в солдатики, Кора, чтобы не заскучать, взяла мел и принялась украшать пыльную черноту. Сперва она нарисовала ослика с навьюченными на него мешками. Но он не слишком удался, и Кора его стёрла. Потом появилась птица в клетке, за ней спешащий по морю кораблик с развёрнутыми парусами... Тут кончик колпака скрежетнул по доске, и вдруг в голову ей пришла новая, гораздо более смешная мысль: Кора изобразила учительницу, пририсовав ей длинные ослиные уши. Наконец синьора Сфорца прокричала: – Ну что, покаялась? Готова извиняться? К счастью, она всё-таки повторила фразу, которую хотела услышать, и Кора, встав лицом к классу, выдавила: – Я очень непослушная девочка и прошу у учительницы прощения за своё непослушание. – Так-то лучше. На сей раз я тебя прощаю. Вернись на место! Соседка Коры по парте, которую звали Мария Пиа, как старшую дочь короля[2], тайком пожала ей руку в знак солидарности. Но учительница сердито велела: – Руки на парту! Потом она начала по очереди расспрашивать девочек об их семьях. – У меня есть близнец по имени Анджело – гордо заявила Кора. – Надо же! И в какую школу его записали твои родители? – поинтересовалась синьора Сфорца. – Нет, он ещё не ходит в школу! – смущённо захихикала Кора. – Ему всего пять месяцев. – Что за чушь! Если он – твой близнец, то он – твой ровесник. – Нет, он ровесник Джованбаттисты. Им по пять месяцев, они родились в апреле. – Тогда у тебя ДВА брата-близнеца. Тебе они братья, а друг другу – близнецы, – поправила учительница. – Анджело – близнец Джованбаттисты, а Джованбаттиста – близнец Анджело, – тоном зазнайки поддакнула кудрявая девочка по имени Джемма, сидевшая в первом ряду. Но Кора продолжала настаивать: – Нет, мой близнец – Анджело, а Джованбаттиста – близнец Джакомо. Мы их поделили. Девочки засмеялись, а учительница рассердилась. – Ты и в самом деле невежественная ослица, разве что платье напялила. Как можно не знать смысла таких простых слов? Наконец зазвонил колокольчик, возвещавший о конце занятий. Из коридора донёсся топот и голоса девочек, высыпавших из классов. Но ученицы синьоры Сфорцы обязаны были выстроиться по росту и выходить из школы молча, словно каторжники. За оградой Кору ждали бабушка Ида и дядя Нандо. – Ну, как всё прошло? – Неплохо, – сухо ответила Кора. – Чем вы занимались? – Ничем. – Не может быть! Так не бывает. Разве можно четыре часа ничего не делать? – недоверчиво воскликнула бабушка. – Вы писали? – поинтересовался дядя Нандо. – Я рисовала, – безучастно покачала головой Кора. – И всё? – Ещё я играла в одной сценке. У меня даже был костюм. – Как мило! – заулыбалась бабушка, питавшая страсть к театру. – И что же это за костюм? Кора замялась. – Только не ври! – предостерёг её с картины Ангел-Хранитель, который, кажется, умел читать мысли. – Так кого же ты изображала? – настойчиво повторила бабушка. – Лошадку, – ответила Кора, бросив строптивый взгляд на Ангела-Хранителя. В конце концов, осел и лошадь – весьма близкие родственники.