– И у неё выросли? – Пока ещё нет. – Вот видишь? Всё это сказки, – фыркнула Донателла. – Должен пройти месяц, – настаивала Чечилия, – и наносить пыльцу нужно по меньшей мере три раза. – Да ну! Ты такая доверчивая! И потом, мы, люди, – существа тяжёлые, наши кости не полые, как у птиц, так что даже если у нас вырастут крылья, летать мы не сможем – они нас не удержат. Паолетта подпрыгнула сантиметров на десять от земли. Потом ещё раз, повыше. – А я говорю, удержат. – Дождись и проверь, – прыснула Донателла. – Как думаешь, а маленький ребёнок, весом в три кило, вряд ли больше, – он сможет летать, если отрастут крылья? – спросила Кора. – Думаю, всё равно нет, – покачала головой Донателла. – А мне кажется, сможет, – убеждённо заявила Чечилия. А так как именно она первой узнала о чудесном рецепте, Кора решила, что ей можно верить. 4 Задача оказалась непростой. Для начала, втирать пыльцу бабочки в лопатки Анджело пришлось бы так, чтобы взрослые об этом не узнали. Кора понимала, что они ни за что не дадут разрешения на такой эксперимент, прикрываясь своими обычными отговорками: – А если крылья, когда прорежутся, станут раздражать его нежную кожу? А если он поднимется высоко в небо и простудится? А если он упадёт и получит травму? А если он попросту улетит, как это сделал щегол? Так что – нет, нет и нет. Она сохранит всё в тайне. Даже Джакомо не должен знать: он ведь наверняка захочет попробовать проделать то же самое со своим близнецом, а Кора была уверена, что Джованбаттиста летать не сможет. Первая трудность вытекала из того факта, что бабочку можно поймать только на улице. Но как вернуться домой, не стряхнув с пальцев пыльцу? Можно, конечно, притвориться, что упала, и перевязать руку платком. Но что, если няня захочет осмотреть и продезинфицировать рану? Ладно, допустим, первое препятствие преодолено. Теперь нужно раздеть Анджело и втереть ему в спину волшебную пыльцу. Для этого придётся придумать, как остаться с ним наедине, да не на пару мгновений, а хотя бы минут на пять. Причём проделать всё это целых три раза: поймать бабочку, донести пыльцу до дома и остаться с братом наедине. Наконец, не надо забывать, что тройная возможность должна представиться как можно быстрее, пока малыш не вырос и не стал слишком тяжёл для полётов. Впрочем, удача явно была на стороне Коры. Когда стало смеркаться, она вернулась домой и обнаружила, что папа и няня перенесли кровать Джакомо в рабочую комнату, где обычно стояли утюг и швейная машинка. – Пока близнецы спят в одной колыбельке, они мешают друг другу, – объяснила мама. – Один заплачет – второй тоже просыпается, особенно по ночам, и так по кругу, пока мы с ума не сойдём. И потом, через пару месяцев они уже станут слишком крупными, им будет тесно, так что мы решили сразу приучать их спать каждого в своей кроватке. Тётя Джулия отдала нам люльку Летиции. Но сразу две колыбельки в детской не поместятся, поэтому Анджело будет спать с тобой, а Джованбаттисте и Джакомо мы сделаем вторую спальню в комнате для шитья. Довольная Кора побежала к близнецам: – Как вам новости? – Я очень рад, – ответил Анджело. – Надоело постоянно терпеть пинки этого хулигана. – Ой, кто бы говорил! – не согласился Джованбаттиста. – Сколько раз ты меня сегодня будил? Надеюсь, с Джакомо я смогу хотя бы ночью спать спокойно. Даже Джакомо был рад: наконец-то он будет жить в чисто мужском обществе, безо всяких там кукол (а главное – без Муммии, которую он недолюбливал). Правда, Кору слегка расстраивало, что она впервые в жизни будет спать далеко от старшего брата – по-настоящему далеко, потому что комната для шитья располагалась в конце коридора, за столовой. К тому же она была уверена, что им не удастся больше видеть снов на двоих, а это расстраивало куда больше. – Брось, не бери в голову! – утешала её Муммия. – Теперь ты здесь хозяйка, ведь Анджело младше и должен тебя слушаться. – А я рад, что на место двуспальной кровати поставили колыбельку, – одобрительно ворчал зелёный шкаф. – Будет тебе больше места для игр. – Только смотри, чтобы твой братец меня не опи́сал, – добавил ковёр. 5 Оставшись с братом с глазу на глаз, Кора сразу же сообщила ему о своём плане: – Конечно, если ты не согласен, я не стану ничего предпринимать. – Да нет, почему, давай попробуем, – ответил Анджело. – Но только имей терпение. Я не уверена, что завтра же смогу поймать бабочку. – Ничего, я подожду. Но удача по-прежнему была на стороне Коры и на той же неделе подарила ей: – трёх гревшихся на солнце бабочек, которые позволили собрать со своих крыльев пыльцу, а затем как ни в чём не бывало улетели прочь; – три няниных отлучки, позволившие добраться до колыбельки Анджело с пыльцой на пальцах; – три спокойных минутки, пока в комнате никого не было, и она могла, перевернув малыша на живот, задрать ему кофточку с распашонкой и втереть пыльцу бабочки в кожу на лопатках. После третьего применения Анджело почувствовал сильный зуд, похожий на тот, что часто посещает десны младенцев незадолго до того, как у них начинают резаться зубки. А проснувшаяся ночью от плача няня уверяла, что он не описался. – Не могу понять, что с этим ребёнком, – ворчала она, но даже во время купания ничего не заметила. Потому что на спине у Кориного братца резались Тайные Крылья, Которые Взрослые Не Могут Ни Увидеть, Ни Почувствовать. Возможно, вам интересно, что думал об этом эксперименте Джованбаттиста, но заговорщики так ему ничего и не сказали: им хотелось его удивить. И вот как-то ночью Анджело тихонько позвал сестру: – Кажется, у нас получилось. Он сам сел в колыбельке – и это в месяц! (А ведь Джованбаттиста ещё едва мог приподнять голову, чтобы выглянуть сквозь решётку.) Кора обняла брата и просунула руку под распашонку. Сердце её колотилось. Крылья, пока ещё сложенные, на ощупь показались мокрыми, немного липкими и все в складочках. – Попробуй раскрыть их! – предложила она, распахнув его кофточку, которая, к счастью, застёгивалась на спине. Анджело стиснул челюсти, напрягся, лицо побагровело, будто он тужился, и вдруг... бац! крылья распахнулись и затрепетали. Они оказались огромными, но очень лёгкими, почти прозрачными. И никаких перьев – словно за спиной у него возникли два куска бледно-голубого шелка. – Какая красота! – восхищённо воскликнула Муммия. – Я тоза хатю! – заныл бывший малыш Риккардо. Но Кора подумала о другом. Её беспокоила внезапно свалившаяся ответственность. Эксперимент теперь казался ей слишком уж рискованным. Зажав в кулачке палец сестры, Анджело поднялся на ноги. – Ну, что, попробуем? – спросил он нерешительно. – Давай. Для начала поднимись вертикально вверх, но совсем чуть-чуть, не вылетая из колыбели. – Тогда, если ты вдруг упадёшь, я тебя подхвачу, – добавил Матрас. Крылья тихонько хлопнули, потом забили сильнее, и Анджело поднялся в воздух. – Я лечу! – ликующе крикнул он. Было два часа ночи, но никто, кроме Коры (и Джованбаттисты, который видел уже десятый сон), не мог бы услышать Тайный Голос и потому не проснулся. – Лети скорей сюда, ко мне, садись сверху, – позвал Зелёный Шкаф. Анджело повернул, но несколько переоценил свои навыки воздушного акробата и чуть не врезался в люстру. – Ого! – выдохнул он.