— Не о чем говорить. Если бы обстоятельства сложились иначе — я бы вместе с тобой на этого ублюдка засаду бы устроил. Таких надо валить наглухо, без разговоров ненужных и разных сантиментов. Одиссей кивнул. — Добро. Ладно, бывайте здоровы, живите богато! — попрощавшись с каждым за руку, Одиссей подождал, пока его офицеры спустятся в подземный переход — и направился к машине Зорана. — Ну что, к госпоже Илоне? — серб улыбнулся. — Давай. Ты ураму Биро уже позвонил? — А как же? Он уже в курсе. Сейчас, наверное, звонит следователю. — Хорошо. Тогда погнали! Минут за двадцать они добрались до пансиона «Bai» — где Одиссей покинул «пассат» серба, на прощание попросив его позвонить, как только вопрос решится. Ну, вот и родные пенаты… Полусонная хозяйка изо всех сил старалась быть любезной — но видно было, что единственным её желанием было немедля завалиться спать. Одиссей мысленно изругал себя за собственную бестолковость — ведь предлагала же Илона взять с собой ключ! Сейчас бы не пришлось её терзать поисками — и, получив искомое, постарался как можно быстрее подняться к себе. Поздние возвращения — штука крайне вредная, хозяева такие кунштюки запоминают очень хорошо… Так. Перед тем, как завалиться в кровать — надо глянуть почту, посмотреть, какие каверзы удумали отцы-командиры, а также доложить в Москву о проделанной работе. Тем более — работа эта проделана довольно неплохо… Какие у нас сегодня адрес и пароль? Чёрт, до чего ж медленно грузится этот вай-фай… Так, есть контакт! Два письма… Что там ему пишут его преданные поклонники? Грозятся наградами и повышением звания? Выписали чудовищную премию — какую ему за всю оставшуюся жизнь не потратить? Вот как, стало быть… Бедная, бедная Герда! Ведь ждёт его, непутёвого дурака… «Завтра выедешь в Балатонфюред, найдёшь там бывший профилакторий ВВС Южной группы войск, на Хонвед утца, пересечение с улицей Мора Йокаи, напротив виллы Мора Йокаи. Узнаешь, что там сейчас. Доложишь». И вот зачем, интересно, отцам-командирам этот бывший наш профилакторий? Купить решили, чтобы было куда на старости лет приехать кости погреть? Неисповедимы пути Господни. А пути начальства — ещё более неисповедимы… Ладно, Фюред так Фюред. Хорошо хоть, на Лиссабон… Глава пятая — Ну и что теперь делать? А, Левченко? Полковник вздохнул и пожал плечами. — Чёрт его знает, товарищ генерал. Донесение Одиссея меня, если честно поставило в тупик. Кто бы мог подумать, что так всё обернется? Генерал скептически глянул на своего заместителя. — А мы здесь для того и сидим, чтобы все варианты развития событий обдумывать… Если ты забыл. — Помолчав, генерал добавил: — Давай подробней. Левченко кивнул. — Вчера Одиссей прибыл в Балатонфюред. Довольно быстро нашел профилакторий, о котором нам рассказывал… ваш знакомый. Оказалось, что здание разрушено примерно до уровня первого этажа, вместо столовой и кухни — груда строительного мусора. Здание, как объяснил Одиссею тамошний сторож, в данный момент принадлежит Российской Федерации — сделка по его продаже в начале девяностых признана недействительной. Но, по ходу, Москва об этом даже не знает — или кто-то в МИДе намеренно информацию об этом положил под сукно, скорее всего — с далеко идущими намерениями. Такова обстановка на данный момент… Хозяин кабинета молча взял в руки пустую пачку сигарет, машинально открыл её, убедился, что в ней уже давно исчез даже запах сигарет — и, вздохнув, вернул пачку в верхний ящик стола. — Ну, и что в этой ситуации можно сделать? Левченко пожал плечами. — Либо искать другие варианты — либо приказать Одиссею любым способом забраться в подвал под кухней, и сделать то, что надлежит. Генерал хмыкнул. — Другие варианты, говоришь… Нет у нас сейчас других вариантов, Дмитрий Евгеньевич. Если и есть какие-то наброски — то для того, чтобы претворить их в жизнь, надо несколько месяцев времени. Которого у нас с тобой нет… — Максим Владимирович досадливо поморщился, а затем продолжил: — Посему — приказывай страннику нашему хоть тушкой, хоть чучелом — но забраться в этот чёртов подвал и дёрнуть рубильник. Ежели, конечно, в этом рывке будет смысл — боюсь, как бы с кабелем чего не приключилось за эти двадцать лет… — А если нет в этом подвале уже никакого рубильника? И сейф в той камере уже давно вскрыт? Хозяин кабинета почесал затылок. — Да понимаешь, Дмитрий Евгеньевич, в то, что рубильника в этом подвале нет — я не верю. Он там — и, скорее всего, ни одна рука его по сию пору не касалась. Тут ведь вот какая петрушка — ежели бы мадьяры его обнаружили, то первым же их естественным движением было бы — оный рубильник дёрнуть. Чисто исходя из обычных рефлексов. — Генерал улыбнулся. — Элементарная логика. И ты, и я, зайдя в подвал с тушёнкой и обнаружив там сейф — немало бы сему обстоятельству изумились. Сейф этот мы с тобой — ежели бы были мадьярами — обязательно бы вскрыли — благо, он ничейный, к тому же — принадлежал оккупационной армии. А вдруг там бриллианты или золото в слитках? Эти русские — они ведь на всё способны… Ну а не найдя во взломанном сейфе ценностей — мы бы с досады рванули бы на себя рубильник. Результат — затопление Дунантула ядовитой жижей. Ну а поелику оного затопления пока не случилось — делаю вывод, что сейф с рубильником никто пока не вскрывал… Логично? Левченко кивнул. — Логично. — Помолчав, добавил: — Жаль только, Гонт с Шепелевым уже в Москве, они бы Одиссею в Фюреде ой как пригодились бы… Генерал улыбнулся. — Он у тебя один — дивизии стоит. Справится. — Посерьезнев, спросил: — Этого, как его… Семёна — арестовала венгерская охранка? Левченко тяжело вздохнул. — Нет, Максим Владимирович… Не успели. Где-то к полудню наряд прибыл к его дому — но Байюс уже успел скрыться. Правда, машина осталась стоять во дворе, Дюла Шимонфи сообщил — следователи провели в ней обыск, нашли какие-то бумаги полковника Темешвари, и сразу после этого прокурор выписал постановление на арест подозреваемого — но подозреваемый решил сего акта не дожидаться. Как выяснилось на следующий день — правильно сделал, так как анализ крови, образцы которой были взяты в его машине, показал — Байюс замешан. Если даже в убийстве напрямую и не участвовал — то тело полковника Темешвари в его машине абсолютно точно перевозилось. Калюжный раздраженно ударил кулаком по столу. — Чёрт! Да что ж там делается-то? Кто этого Семена известил? Левченко развёл руками. — Ничего не могу сказать. Мы сделали всё, что могли — но, по ходу, у тех, что играют за чёрных, среди венгерских правоохранителей агентуры, как грязи… Генерал покачал головой. — И получается — этот Семён вполне может тюрьмы избежать… — Вряд ли. Венгрия — страна маленькая, спрятаться там так, чтобы тебя никто не нашел — проблематично. Ежели бы он побег заранее готовил, лёжку где-нибудь в Закопане обустроил бы — то тогда конечно, изыскать его было бы трудно. А так… Ну, успел свинтить, допустим даже, что есть у него, где отлежаться — но всё это экспромтом. А экспромт в этом деле, как вы знаете, дело гиблое. Так что — найдут. Калюжный вздохнул. — Завидую твоему оптимизму… Ладно, пиши депешу Одиссею и отправляй ему ключи от нашего тайника. Ди-эйч-элом пошлешь? Левченко кивнул. — Им. Сейчас Кулешов заберет связку и свезет в их офис на «Динамо», завтра после обеда Одиссей получит их в Фюреде. Должен же глобализм и нам послужить, хоть чем-то? — Последние слова полковник сопроводил улыбкой. — Копии сделал? — Вчера ещё. Генерал помолчал, а затем, глядя в окно, сказал вполголоса: — Если всё пройдет так, как мы тут задумали — надо будет нам в Венгрию на октябрьские съездить. Как там, у Симонова? Про Мате Залку стихи… Помнишь? Полковник кивнул. — «Давно уж он в Венгрии не был, с тех пор, как попал на войну»[33]… Помню. А зачем? Хозяин вздохнул. — На могилке Лаци хочу побывать. При жизни не успел с ним повидаться, так хоть у могилы его постою. — Генерал помолчал минуту, а затем добавил: — Ладно, это всё лирика. Сначала дело надо сделать — а потом уж будем сантиментам предаваться… Иди, действуй! Как думаешь, справиться наш странник с задачей? Левченко улыбнулся. — Не сомневаюсь ни разу! Если так ему туда будет не пробраться — он акционерное общество по вывозу мусора организует и под этим флагом доберется-таки до того подвала, где наш сейф схован… — Ну-ну… Дай ему Бог удачи. А нам с тобой надо начинать готовить мадьяров к техногенной катастрофе — по всем возможным направлениям. Потому как не хочу я, понимаешь, чтобы тамошние люди жизнью и здоровьем за мой злодейский замысел отвечали. Не прощу я себе этого, Левченко… * * * С отелем я, пожалуй, переборщил. Можно было бы что-то и попроще найти, без ненужного пафоса. Но уж больно удобно этот «Silver Resort» расположен — аккурат на набережной, до искомого объекта пешочком — десять минут ходу; правда, девяносто евро за сутки проживания — малость перебор, но где наша не пропадала? Интересно, что отцы-командиры замыслили относительно этого заброшенного и полуразрушенного санатория? Восстанавливать его бессмысленно: здание старое, никакой архитектурной или исторической ценности не имеет, типовое, таких профилакториев в своё время было по Союзу и по территориям вассальных государств понатыкано без счета. Земля? Да, участок там немаленький, что и говорить… Но нахрена? Ну не будет же их управление тут недвижимостью обзаводиться? Значит, дело не в санатории этом. Дело в чем-то, что там может быть внутри. А что там может быть? Ничего путного… Обычный профилакторий. Там лётчики наши с жёнами здоровье поправляли, начальству из Москвы здешние отцы-командиры устраивали приятный отдых, замполиты с особистами девок своих, из местных, на тамошних койках жарили, молодые лейтенанты вино мадьярское ящиками квасили… Убей Бог, не пойму, что в этих руинах может быть ценного и особо важного, для чего нужно серьезного специалиста сюда приказом гнать — при том, что у этого серьезного специалиста отпуск… Что Левченко с Калюжным хотят здесь найти? Пустые бутылки из-под бадачоньских вин? Старые панцирные койки с продавленными матрацами? Плакаты времен социализма?