Собственно, вероятно, так оно и было. И толпа как по мановению руки затихла. Прохладный воздух холодил обнаженную спину Арлин. Рейнар уже скрылся с ее глаз, и теперь с его исчезновением с каждой секундой ожидания удара внутри феи словно что-то натягивалось. Напряжение росло стремительно и болезненно, сердце стучало все громче, и дыхание перехватывало спазмами. А затем раздался тонкий свист хлыста. Вспышка боли разрезала сознание Арлин, пройдя по телу жгучей судорогой. Она стиснула челюсти, не в силах сдерживаться – слезы хлынули из глаз сами собой. Хотелось разрыдаться в голос, но фея знала, что это равносильно тому, что она сама подпишет себе смертный приговор. Она не могла даже всхлипнуть… За первым ударом последовал еще один, и Арлин почувствовала, как горящую от боли спину щекочет что-то. Вероятно – ее собственная кровь. Третий удар оказался настолько чудовищным, что зубы феи начали стучать, а из груди рвался крик, который она едва удерживала в себе плотно сжатыми губами. Слезы уже текли не переставая, а стоило опустить взгляд, как становилось видно, что доски эшафота залиты липким багрянцем. Впрочем, судя по тому, что Арлин уже ощущала себя одним сплошным сгустком боли, крови должно было оказаться больше. После четвертого удара осталось еще три. Неужели Арлин думала, что сумеет выдержать двадцать таких? Плеть, которая опускалась на ее спину, рассекая ее не хуже лезвия, была необычной. Теперь фея поняла, почему самых отъявленных разбойников наказывали именно таким образом: ее хвост с мельчайшими зазубринами легко сдирал кожу. Эта плеть создавалась лишь с одной целью – убить преступника, а не просто причинить ему боль. Арлин беззвучно рыдала, умоляя себя выдержать еще немного. Еще совсем чуть-чуть. Но после пятого удара поняла, что все. На этом конец. Она повернула голову назад, чтобы встретиться взглядом с Рейнаром, который в этот момент должен был держать в руках оружие, буквально уничтожающее ее. Она хотела последний раз посмотреть на него, потому что понимала, что больше не сможет терпеть. Ни минуты. Хотел ли он спасти ее тем, что изменил наказание с двадцати обычных ударов на семь молчаливых? Очевидно – хотел. Хотел ли он причинить ей меньше боли, когда сам взял в руки плеть вместо палача? Наверняка – да. Арлин знала, что умелые мастера пыток могли полностью содрать кожу со спины жертвы за три удара. А Рейнар явно не вкладывал и половины своей силы в замах. Он хотел как лучше… Хотел спасти ее единственно возможным способом. Но у него не вышло. Арлин хотела сказать ему спасибо за то, что он попытался. Дать понять, что просто не может больше терпеть. Она повернула голову, чуть отклонившись назад, и с трудом, но сумела увидеть дракайна. Встретиться взглядом с широко распахнутыми карими глазами, на дне которых плескалась такая тьма напряжения, которую она никогда не видела у Рейнара прежде. Его лицо было белым как мел, губы превратились в линию. Арлин едва дышала. От боли ее грудная клетка сжалась спазмом, и она едва могла втянуть воздух сквозь стиснутые зубы. Она открыла рот, чтобы сказать последнее «прощай» и прекратить раз и навсегда эту пытку, но вдруг застыла. Что-то было не так с дракайном. Он выглядел напряженным как струна, руки опущены, кисть правой побелела от того, с какой силой он сжимал рукоять плети. Что-то не так, что-то не так… Она взглянула ниже и поняла, что из-под рукава камзола Рейнара, внутри которого частично скрылась белая кисть, падали багряные капли. Почти незаметно. Доски эшафота уже окрасились алыми брызгами от ударов плети по ее спине, поэтому вряд ли кто-то обратил внимание на то, что возле Рейнара появилась собственная лужа крови. Не принадлежащая Арлин. Странная догадка пронзила ее насквозь, заставляя сжать челюсти. И как только она подняла взгляд, снова встретившись с потемневшими глазами своего невольного палача, как у нее в голове будто что-то взорвалось. А затем прямо там, внутри, где-то под самым ее черепом, раздался голос Рейнара: «Если прямо сейчас ты закричишь, мы умрем оба…» «Что?.. Но почему?» – мысленно ужаснулась она, почти не удивляясь тому, что мужчина говорит с ней мысленно. Тогда, на озере, он уже упоминал, что дракайны когда-то это умели. Судя по всему, он тоже научился. Арлин и не сомневалась в нем, Рейнар был очень способным дракайном. Но почему сейчас? Что он имел в виду, говоря, что они умрут оба?.. Он не успел ответить, потому что в этот момент раздался раздраженный голос Ивара: – Продолжаем! Откуда эта заминка?! «Отвернись… – снова раздалось в ее голове. – И потерпи еще немного…» Когда в ее голове снова стало тихо, пульс в ушах показался оглушительным. И если Арлин пару секунд назад была готова умереть сама, то убить Рейнара она была не готова. Его слова заставили ее собраться с силами. Она едва заметно кивнула, зажмуриваясь, и ощутила новый удар. Но, как ни странно, в этот раз ей показалось, что боль была далеко не так сильна, как могла бы. Она пыталась прислушаться к себе и поняла, что ощущает нечто странное. Словно чудовищное жжение, раздирающее ее плоть, делится надвое. Оно сперва вспыхивает после удара, а затем стихает молниеносно, застывая где-то на середине предыдущего уровня. Сперва Арлин казалось, что так и должно быть. Так реагирует ее собственное тело, снижая чувствительность, чтобы она не умерла от болевого шока. Но теперь вдруг поняла, что, похоже, ошибалась. И, судя по всему, прямо сейчас Рейнар ощущал ровно то же, что и она, разделив ее боль пополам… Эта догадка настолько сильно шокировала Арлин, что она едва не вскрикнула. Лишь память о том, что нужно держать челюсти плотно стиснутыми, спасла им жизнь. Рейнар спас им жизнь. После седьмого удара она услышала его хриплый голос: – Наказание исполнено. Сьера Арлин Вейер искупила свое прегрешение и отныне считается невиновной. Толпа что-то заревела. Где-то в этом шуме раздавался мерзкий голос Ивара. Но она уже этого не слышала, потому что ее накрыла спасительная чернота. Она так и не издала ни звука. Они оба выжили. Глава 12 Когда Арлин очнулась, лежа на животе, ее взгляд уперся в стену. Над головой оказался высокий потолок с незнакомыми деревянными перекрытиями и красивыми свечными светильниками, свисающими вниз на черных диковинных цепях. Они целиком освещали комнату, прогоняя тени даже из самых дальних уголков, рождая ощущение тепла и уюта. В первое мгновение фея никак не могла понять, где находится. Однако стоило еще немного повернуть голову и встретиться взглядом с Рейнаром, сидящим на ее кровати, как все встало на свои места. Она улыбнулась. – Это твоя спальня? – спросила она тихо, чувствуя, как щеки начинают слегка пылать. Он в ответ кивнул и погладил ее руку. – Да. – Не думала, что окажусь тут при таких обстоятельствах, – пробормотала она путано, лишь бы что-нибудь сказать. Ей было все более и более не по себе. – То есть ты все же планировала тут оказаться, но немного иначе, да? – переспросил Рейнар, хитро ухмыльнувшись. Если до этого Арлин была еще не целиком красная, то после последней фразы вспыхнула, казалось, до корней волос. – Что ты такое говоришь?! – воскликнула она, не в силах сдержать улыбку. – А что, разве я неправ? Арлин приподнялась, чтобы возмущенно шлепнуть Рейнара или слегка толкнуть его в плечо, но стоило шевельнуться, как спину пронзила боль. – Ай! – воскликнула она, и недавно минувшие события всколыхнулись в памяти, как штормовой шквал. Рейнар нахмурился и помог ей лечь обратно в постель, но на этот раз слегка повернул ее на бок. – Лежи, – проговорил он. А затем осторожно коснулся рукой ее спины через тонкую ткань чего-то, что было на ней надето, и боль исчезла. Арлин округлила глаза от удивления. Во-первых, на ней больше не было того проклятого желтого платья, в котором она выглядела как фея, нарядившаяся в фею. Вместо него кожи касалась свободная сорочка из нежного хлопка с бантиком на груди. А во‑вторых, Рейнар снял ее боль одним прикосновением! – Как ты научился это делать? – выдохнула она, мгновенно вспоминая тот ужасный момент на эшафоте, когда повернула голову и увидела, что из-под камзола дракайна по его руке текут багровые капли. – Что вообще происходит? Ты умеешь лечить на расстоянии? Мужчина рядом с ней вздохнул, но ладонь от ее спины не убрал. – Только разделять боль. Научился, как только понял, что, если не сделаю что-нибудь, ты умрешь, – ответил он совершенно спокойно. Словно в этом не было ничего необычного. – И передавать мысли…