Королева Мара сняла со стены светляка и что-то шепнула ему, и тот грузно поднялся в воздух, зависая перед лицом Тедди. – Этот светляк укажет путь в ваши покои, – пояснила королева. – У нас принято, чтобы мышата одного помета жили вместе. Вы не против? – Не против. – Тедди старалась не смотреть на Димку. Если он снова начнет буянить, ей придется подать ему знак, и совершенно не факт, что Мара не заметит его. А уж как она его при этом поймет, и подумать страшно. – Спасибо, бабушка. – «Спасибо, бабушка», – ехидно передразнил ее Димка, когда они вышли из зала. – Не зря мышиное величество тебя сюда послало, это самое то место для тебя. – Помолчи, – шикнула на него Тедди, не давая слезам обиды вырваться наружу. «Димка просто переживает за Матильду. Он на самом деле так не думает», – как мантру повторяла она про себя, пока они шли по коридору за маленьким светящимся шариком. Наконец шарик мигнул около одного ответвления и потух. Тедди поспешно поймала уставшего светляка и сунула себе в волосы, – еще не хватало, чтобы их проводника сожрал кто-то из этих прожорливых мышей. Проход был узкий и низкий, а вот помещение за ним довольно большое. И почему-то Тедди ожидала увидеть голые стены и пол, в крайнем случае с чем-то вроде трона королевы из костей, но на полу были отличные матрасы из сена, переплетенные сверху так, чтобы травинки не выпадали и ложе не рассыпа́лось, еще была пара пуфов, изготовленных тем же способом, да полная корзина фруктов и семян. А в глубине было еще помещение со слабо текущим подземным ручьем и глубоким, очень узким туннелем, о функциях которого Тедди не сразу догадалась. – Представляешь, у мышей даже туалетная комната есть! – заявила она нарочито бодрым тоном, когда вернулась. Снова ссориться ей не хотелось. И без того было обидно просто до слез – тех самых слез, каковым Тедди пообещала больше не давать воли, когда брат так повел себя в зале. Он почти отказался от нее, назвал виноватой в том, что ее отец был опасен для Матильды, напрочь забыв, что она сама лишилась матери и, если верить Маре, именно благодаря отцу. Думать об этом не было никаких человеческих сил, но чем чаще Тедди возвращалась к этой мысли, тем больше находила причин поверить. В их доме было так мало маминых фотографий, и все они лежали в толстом альбоме, который отец запрещал трогать – чтобы не испортить. И только став постарше, Тедди стянула одну красивую фотографию со счастливой молодой мамой и поставила в рамочку. Отец на это ничего не сказал и фотографию забирать не стал, но с тех пор редко бывал в ее комнате. Каково ему было в ненавистном человеческом теле? Жить среди людей, работать среди них, растить выглядевшую человеком дочку? Вот сама Тедди не испытывала к мышам ненависти, но находиться рядом с ними было не слишком приятно. А если жить не день или два, а годы? Тедди попыталась представить ситуацию наоборот, будто у нее личина мыши и родился не человеческий ребенок, а мышонок. Серый, хвостатый, с острыми зубами и носом, с усами и маленькими черными глазками. Ее всю передернуло. Да уж, проклятие для Алисо было выбрано не случайно. Она так глубоко ушла в раздумья, что не сразу поняла, что Димка что-то отвечает ей. – Я молчал. – Димка плюхнулся на пуф и мрачно уставился на корзину, словно яблоки и сливы лично ему в чем-то насолили. – Теперь объясни, какая муха тебя укусила. – Это тебя какая муха укусила? – рассердилась Тедди, безжалостно вырванная из своих мыслей, в которых она не могла определиться, жалеть отца или ненавидеть. – Ты дурак совсем? Тут и у стен могут быть уши! Димка открыл рот, чтобы возразить, но не успел. От стены отвалилась часть и, отряхнувшись, приняла вид обычной для этих мест мыши. Разве что очень грязной и ужасно виноватой. Хотелось бы Тедди сказать, что она отличает одну мышь от другой, но вся правда в том, что отличила она ее только по этому виноватому виду. – Нинка! – ахнула девочка. – Ты что же, за нами шпионишь? – Нет-нет, – замахала лапами Нинка. – Как можно! Такое повышение! Меня подслушивать послали, а вот подглядывать не велели. – А подглядывать тогда кого? – Димка немедленно завертел головой, пытаясь обнаружить еще и соглядатая. – А никого. – Нинка напыжилась от важности. – Одну меня послали. – И ты себя выдала. – Тедди не знала, плакать ей или смеяться. – Я специально, – призналась шпионка. – Королева позабыла, что мышь с именем сама может выбирать, кому служить, а вы, госпожа, королевской крови, да еще наследная – королева сама сказала. Лучше я вам служить буду. – А не боишься, что королева узнает? – спросил Димка, обменявшись быстрым взглядом с Тедди – им только перебежчиков и не хватало. – Боюсь… – вздохнула Нинка, привычно начиная причесывать короткую шерстку на хвосте. – Хвост жалко. Неудачливым перебежчикам его отрубают. – А если второй раз неудачно перебежал, что отрубают? – заинтересовался мальчик. – Ничего. – Нинка вздохнула. – Дважды неудачник – это само по себе наказание. – Ладно. – Димка потерял интерес к мыши и снова повернулся к Тедди: – Ты чего там за ерунду несла, что не знаешь, оставаться или уходить? – Сам ты ерунду несешь, – буркнула Тедди. Сейчас она уже не была уверена в своей правоте, но версию решила все-таки озвучить. Кто знает, может, Димка с ней согласится. Или обсмеет, и она тогда тоже поймет, что зря переживала. – Только вряд ли королева всерьез нам этот выбор давала. Мы ей зачем-то тут нужны, а если бы стали оба торопиться уйти, сейчас бы не под присмотром одной Нинки сидели, а куда похуже. – Вот ты параноик! – присвистнул Димка. Но тут в разговор вклинилась Нинка. – Госпожа такая же хитрая, как старая королева, – с благоговением заметила она. – Королева Мара приказала не выпускать ненаследного принца Дмитрия, но про принцессу Теодору ни словечка не сказала. Ребята переглянулись. Если Нинка не врала, то дело принимало неприятный оборот. Теперь Димка не мог покинуть подземный лабиринт. И как, спрашивается, спасать Матильду? Одну Тедди отправлять? А что тогда с Димкой будет, если она сбежит? – А зачем я вообще королеве сдался, я же ей не родной внук? – наконец спросил Димка, пока Тедди сосредоточенно грызла яблоко – так ей лучше думалось. – Так она же вас признала, – всплеснула лапками Нинка. – И это так удачно, так удачно принцесса придумала! Так бы съели вас и косточек бы не оставили. А теперь королеве не надо наследную принцессу за мир с летунами отдавать, ей так этого не хотелось. И не придется, раз ненаследный принц есть! – Подожди. – Тедди едва проглотила кусок яблока. – Ты о чем вообще? – Ну как о чем? – Нинка погрозила ей лапкой, словно Тедди все знала, только делала вид, что не догадывается, о чем речь. – Птичье и мышиное королевства давно хотят объединиться, да никак не удавалось до сих пор: у королевы Мары один сынок родился, а пока у короля птичьего хоть одна дочка вылупилась, ненаследного короля уже и проклясть успели. Когда королева о принцессе узнала, так сразу поняла, что придется ее отдавать за птичьего принца, чтобы война наконец прекратилась… – Это за Сола, что ли? – ахнула Тедди. Сразу вспомнилось, как он говорил: «Ты мне не нравишься. Совсем. Ты тощая, у тебя нет крыльев, клюва… Да проще сказать, что у тебя есть, чем наоборот. Страшная, смотреть противно». А она его подушкой перьевой обозвала, кажется. Похоже, Сол первый понял, чем ему грозит появление наследницы у мышиной королевы, и подстраховался. – Это же он надоумил внуком тебя королеве представить! Ты помнишь, Дим? Тот медленно кивнул. – У принца сестра есть, – продолжала Нинка. – Непутеха такая, как свои не пришибли – непонятно. Но королевской крови. И если их с ненаследным принцем поженить, то наши королевства воевать прекратят. – Надолго ли… – пробормотал Димка, пока Тедди соображала, чем этот мир грозит несчастным людям. Получалось, что ничем хорошим. – Пока вы друг друга не поубиваете, – любезно ответила мышь. – Прошлый мирный брак пятьдесят два дня продержался – небывалый срок. Если бы Алисо на старшей сестре Сола женили, то не больше трех дней. Но тоже неплохо. – Ну и порядочки у вас тут! – схватился за голову Димка. – Я вообще жениться не собираюсь. Я несовершеннолетний! – Какой? – заинтересовалась Нинка. Но Тедди ее остановила. – Никто ни на каких птицах жениться не будет, – сурово произнесла она. – Уж лучше на Журавлёвой, честное слово. Должен быть другой выход. И они оба уставились на совсем смутившуюся мышь. – Я не знаю, – занервничала та. – Можно новый ход вырыть, но я одна долго буду рыть, да и заметить могут. Или невидимым его сделать… Это, правда, не все мыши даже с собой делать умеют, но вдруг получится? Как рассказала подросткам Нинка, магией можно было не только выращивать себе пищу раньше срока, укреплять лабиринт или управлять кем-то, как умели лишь Тедди и королева Мара, но и делать себя незаметным. Именно это сделала с собой Нинка, прильнув к стене и сохраняя неподвижность. Все-таки у нее магии было очень-очень мало. – Королева владеет всеми видами магии, на то она и королева, – пояснила мышь, глядя, как Тедди бьется над Димкой, пытаясь сделать его хоть чуточку незаметнее. – А что она имела в виду, когда говорила, что может управлять мышами… Мышами? – спросил совершенно не желающий исчезать или хотя бы сливаться с обстановкой Димка. – Пауза там интересная была… Или мне показалось? – Показалось, – испугалась Нинка и уже привычно затрясла передними лапками, ловя свой уже сто раз расчесанный хвост. – Конечно, показалось. Димка толкнул Тедди и подмигнул. Запоминай, мол! А что Тедди, когда она даже такую мелочь, как вывести брата из подземелья, и то не может? – Так, всё. – Она достала из рюкзака печенье и честно разделила его на три равные кучки. Налила еще теплого травяного чая. От чая Нинка отказалась. – Должен быть другой выход, но пока я его никак не вижу. Надо поспать. И пусть на включенном в экономном режиме мобильнике время показывало утро, в подземелье это совершенно ничего не значило. – Светляков не ешь, пусть спокойно гаснут, пока мы спим, – строго предупредила Нинку Тедди и улеглась первой. Она уже почти заснула, когда почувствовала, что на ее плечи ложится тяжелая ткань – Димка снова достал куртку, чтобы укрыть ее. Все-таки хорошо, когда есть брат, и Тедди собиралась сделать все, что от нее зависело, чтобы так оно и оставалось. Спалось ей плохо, даже несмотря на вторую подряд бессонную ночь. Снился отец, его острое лицо превращалось в мышиную морду, и он что-то пищал, а Тедди его почему-то не понимала, так что проснулась она совсем рано, всего часа два или три поспала. В кромешной темноте экранчик мобильника тускло освещал комнату, но этого было достаточно – глаза быстро привыкали к темноте. На соседнем матрасе спал Димка, у узкого входа на полу дрыхла Нинка, растерзав зубами один пуфик и сделав из него себе подобие ложа. Какая-то мысль из сна не давала Тедди покоя и мешала снова уснуть. Что-то связанное с отцом, будто бы сам Александр – или его теперь правильнее было звать Алисо? – мог помочь им с их бедой. От неожиданности она подпрыгнула – такой внезапной вспышкой пронзила ее возникшая мысль. – Я знаю! – завопила она так, что Димка спросонья засветил ей в глаза лучом фонарика, с которым теперь не расставался, а Нинка даже укусила себя за хвост. – Нельзя так орать, – пробормотал Димка, разобравшись, в чем дело, и выключив фонарик. Он перебрался на матрас Тедди, где, беспрестанно зевая, свернулся калачиком в ее ногах. – А то сейчас все мыши, что не заняты на поверхности, узнают, что ты там знаешь. – Не узнают. – К ним прихромала Нинка. Странно, укусила она себя за хвост, а хромала. Физиология мышей оставалась за границей понимания Тедди. – Тут особое место, подслушивать только по заданию можно, просто так тут никто не бегает. Весна, пищи мало – все работают. – Трудяги, – буркнула Тедди, вспомнив несчастных крестьян, которых объедали эти «работнички». Сами они ничего не делали, только крали и грабили. Но вслух она это говорить не стала: ссориться с единственной мышью, бывшей на их стороне, ей не хотелось. – Так что ты там знаешь? – пробормотал Димка, устраиваясь на ее ступне и почти засыпая снова. – Я знаю, как тебя вытащить отсюда! – заявила Тедди. – Но тут мне нужна помощь. Нина, ты не знаешь, как именно прокляла королева моего отца и как его можно вернуть обратно? За ужасающе длинную минуту ей подумалось, что столь юная и далекая от королевы мышь может этого не знать и ее план сейчас лопнет как пузырь. Но мышь лишь мотнула головой. – Это все знают, – пояснила она. – Все равно повторить такое под силу только королеве или птичьей болотной ведьме. Нужно не только дать то самое семечко, но и приказать, чтобы оно подействовало. – Королеве, болотной ведьме или… мне, – вкрадчиво заметила Тедди. Она успокаивающе подняла руку, останавливая готовую снова свалиться в обморок мышь. – Только я не хочу возвращать облик своему отцу. Но вот изменить личину Диме, чтобы вывести его отсюда… Скажи, Нинка, те стражи, которым приказано не выпускать Димку из подземного мира, они знают каждую мышь королевства? – Только королева знает каждую мышь королевства! – благоговейно глядя на Тедди, прошептала Нинка. – Госпожа, это может сработать! Даже Димка проснулся. Еще бы, когда две девчонки, серая и обычная, решают, быть тебе мышью или нет, тут кто угодно сон потеряет! – А обратно ты вернуть меня сможешь? – с подозрением спросил он. – Если Алисо сделали человеком, почему тебя не получится? – пожала плечами Тедди. Называя отца его настоящим именем, она отступала от него все дальше. – Так ведь, Нина? Что нужно для смены личины? – Мышиный горошек. – Нинка снова куснула себя за хвост, но уже от волнения. – Чтобы превратить человека в мышь, нужно мышиный горошек вырастить на человеческом месте и дать его съесть. Без магии это всего на четверть часа сменить личину, а если приказать стать мышью, то навсегда. Или до тех пор, пока не съешь человеческий горох и обратное не прикажут. – А в птицу так превратиться можно? – заинтересовался Димка. – Ну чего? Не собираюсь я на этой сове жениться. Просто интересно!