— Точно? — пристально посмотрела я на своего собеседника. Тот молча кивнул. Я встала со стула и начала ходить по комнате. Меня не отпускало ощущение, что разгадка совсем рядом — надо только хорошенько вспомнить все детали и сложить их воедино. Что мне известно? Картину украли в качестве прикрытия, но целью преступника была икона. Вронские — графская династия, у которых служила прабабка Огородникова. Графиня очень любила икону, раз она с ней не расставалась. Последний из династии Вронских эмигрировал из России, судя по всему, он приходился родственником графу, жена которого умерла, так и не успев родить ему наследника. Вронский заводит роман с танцовщицей из кабаре, Клаудией Вагнер, и та рожает от него ребенка. Династия Вронских прерывается, так как графиня не смогла родить ребенка, а что стало с женой последнего представителя Вронских, неизвестно. И появляется потомок последнего Вронского, который носит фамилию Вагнер. Вагнер… Карл Вагнер. Если он прямой потомок Клаудии Вагнер, то… — Вольдемар, на иконе ведь был изображен лик Богоматери? — тихо спросила я художника. Тот кивнул. — Богородице Дево, радуйся… — пробормотала я задумчиво. — Яко Спаса родила еси душ наших… Внезапно меня осенило. Я хлопнула себя по лбу, даже не понимая, как я раньше до всего этого не додумалась. Художник посмотрел на меня как на сумасшедшую. Поди, подумал, что частный детектив Татьяна Иванова и вовсе рехнулась. — Подождите минуту, — не обращая внимания на взгляд Огородникова, велела я ему. Потом набрала номер Вадика Кузнецова. Едва приятель взял трубку, я, даже не поздоровавшись, быстро сказала: — Вадик, срочно проверь, пожалуйста, почту того лжемецената. Есть ли там новые сообщения? Кузнецов понял меня без лишних слов и ответил: — Тебе срочно, я так понимаю? Так, минутку, мне надо в базу забить… Я ждала, пока Вадик проверит почту Карла Вагнера, с трудом сдерживаясь, чтобы от нетерпения не закурить сигарету прямо у Огородникова. Прошло несколько долгих, томительных минут, и Вадик наконец проговорил: — Тань, есть сообщения, но тут сначала вообще только цифры. Сперва вопрос от Карла Вагнера. Он спрашивает этого N. Dermakа: «Двадцать?» А тот пишет: «Нет, семнадцать». А дальше — фраза: «Двенадцать — М. Катков, номер двести пятьдесят один». Ну ответ — опять бред какой-то… Значит, этот N. Dermak пишет: «Сущую Богородицу тя величаем». По-русски, но, кстати сказать, это не он сам фразу набирал на компьютере, а она скопирована откуда-то. Моя программа определить может. Все, больше ничего нет… — Спасибо, Вадик! — от всего сердца поблагодарила я приятеля. — Могу сказать тебе, что ты только что помог мне раскрыть одно весьма запутанное дело! Глава 8 В аэропорт я гнала на запредельной скорости, не обращая внимания на сигналы недовольных автомобилистов, которых я без всякого стыда и совести подрезала на дороге. Но сейчас мне было абсолютно наплевать на все правила дорожного движения, на штрафы, которые мне пришлют, на противный непрекращающийся дождь, который только усиливался… Единственное, о чем я думала, так это как бы успеть до вылета рейса номер двести пятьдесят один, на котором контрабандой должны были провезти икону Огородникова. Когда Вадик озвучил мне последнюю переписку Карла Вагнера с Dermakом, все сразу стало ясно. Точнее, еще раньше я догадалась о смысле слов из молитвы. На самом деле это был шифр: первая фраза молитвы «Богородице Дево радуйся» сообщала, что икона украдена, тогда как ответная фраза могла означать, что все в порядке, можно отправляться из России. Число «20» означало время вылета самолета Карла Вагнера, а его собеседник почему-то настаивал, чтобы англичанин вылетел рейсом в 17 часов. Цифра «12» — не что иное, как время, в которое икону передали перевозчику, то есть Dermakу. Фамилия Катков, скорее всего, принадлежит человеку, через которого можно было беспрепятственно пройти таможню, без обыска. Судя по всему, икону уже час назад передали перевозчику, и тот в скором времени осуществит ее доставку на самолет. Как ни старалась я обогнать время, целый час был потерян. Кто знает, вдруг икону переправят более ранним рейсом? Планы Вагнера поменялись — вместо восьмичасового рейса он собирается сесть на самолет, вылетающий из Тарасова в пять вечера. А икону будут переправлять на Британские острова другим рейсом, судя по всему, за это ответственен неведомый Dermak. К чему такие сложности? Скорее всего, Карл Вагнер не хочет подставляться, вот и доверил перевозку иконы другому человеку. И, хотя я изо всех сил жала на газ, сама понимала: одной мне не справиться. На светофоре, который я не рискнула пролететь на красный свет, я набрала номер Володи Кирьянова. Про себя я молила небо, Бога, Вселенную, чтобы Киря находился на работе или хотя бы был в зоне доступа. Как всегда некстати, вспомнила, что приятель сейчас наверняка не на работе — вроде он взял отпуск или больничный. К черту приличия и вежливость, пусть выручает, уж я в долгу не останусь! — Таня? — раздался в трубке голос приятеля. — Привет, давно тебя не было слышно… — Киря, дело срочное! — заорала я в трубку. — Мне немедленно нужна оперативная группа в аэропорт! Надо во что бы то ни стало задержать самолет, который вылетает двести пятьдесят первым рейсом! Арестовать двоих — Карла Вагнера, его приметы у меня имеются, и еще одного человека, его подельника… Увы, мне известно только его имя или ник из электронной почты — Dermak. — Что еще ты можешь сказать о них? — деловито поинтересовался приятель. — Помогу чем смогу, только мне нужна абсолютно вся информация о тех, кого надо задержать. — Карл Вагнер — трейдер, и он заказчик. Вагнер украл фамильную реликвию, старинную икону Богородицы у тарасовского художника Вольдемара Огородникова. Он собирается переправить ее к себе на родину, в Англию. У него есть сообщник, с ним Вагнер переписывается по электронной почте. И еще один человек — Катков — как я полагаю, таможенник, которого они подкупили. Икона в двенадцать дня была доставлена перевозчику, и я подозреваю, он собирается вылететь рейсом номер двести пятьдесят один. Я еду сейчас в аэропорт, но боюсь не успеть. Я смотрела, этот рейс вылетает в четырнадцать часов десять минут. У меня в запасе чуть больше получаса. Если я не успею, сможешь распорядиться, чтобы рейс задержали и проверили всех пассажиров? — Хорошо, — коротко ответил Кирьянов. — Высылаю группу. Красный свет светофора сменился желтым, а потом загорелся зеленый, и я с силой нажала на газ. Машина взвизгнула так, что я тут же пожалела о своем действии — погоня погоней, а свой автомобиль все-таки жалко. Однако моя бешеная гонка дала свои результаты: у стоянки аэропорта я припарковалась в тринадцать часов тридцать пять минут. Быстро захлопнув дверцу своей «девятки», я со всех ног бросилась в здание аэропорта. До объявления посадки оставалось десять минут, и я ринулась в зал ожидания. Передо мной стояла очередь пассажиров с сумками, чемоданами и тележками, которые проходили досмотр. Минуя толпу, я устремилась к полицейским, проверяющим багаж и документы. Один из них был постарше, другой — помоложе. Последний показался мне более лояльным, поэтому я подбежала к нему и сунула прямо в нос удостоверение частного детектива. — Мне нужно срочно попасть в зал ожидания! — заявила я ошалевшему от моего боевого натиска парнишке. — Рейс двести пятьдесят один, на нем собираются контрабандой провезти украденную вещь. Фамильную ценность, поисками которой я занимаюсь. Пропустите меня, у меня слишком мало времени! — Но… сударыня, вообще-то, все вещи пассажиров осматриваются на пункте досмотра, — заметил молодой полицейский. — Ничего контрабандного обнаружено не было, сначала пассажиры проходят проверку у нас, а потом только их впускают в зал ожидания! — Тогда проверяйте всех по второму разу! — тоном, не терпящим возражений, заявила я. — И отдайте распоряжение задержать рейс! — Но для этого требуется особое распоряжение… — начал полицейский. Я нетерпеливо перебила его: — Хорошо, пропустите меня хотя бы в зал ожидания вне очереди! — Да, если другие пассажиры согласятся вас пропустить… — Согласятся! — отрезала я. — Мне лететь никуда не нужно, я… Я оглянулась на толпу, надеясь, что люди в очереди не станут возмущаться и требовать, чтобы я не нарушала порядок очереди. Внезапно я резко обернулась к полицейскому, тот по-прежнему глядел на меня ничего не понимающим, бестолковым взглядом. Парень повернул голову к напарнику, надеясь, что тот поможет разобраться с неловкой ситуацией. Я снова посмотрела на людей в очереди, и… — Забудьте! — Я резко повернулась спиной к полицейскому и побежала в сторону выхода. Человек, который только что вышел из очереди с небольшим саквояжем в руках и устремился к кофейному автомату, внезапно изменил свое решение. Автомат перестал его интересовать, он ускорил шаг, заспешив к выходу. Я перешла на бег. Человек — тоже. Кроме маленького саквояжа, у него не имелось при себе абсолютно никаких вещей, и саквояж не помешал мужчине перейти на бег. В здание входили все новые и новые люди. Мужчины и женщины с детьми, катившие тележки на колесиках, постоянно попадались мне на пути, я то и дело маневрировала, стараясь не столкнуться с ними. Вслед мне раздавались недовольные возгласы и восклицания, но я не обращала на них никакого внимания. Больше всего я боялась ошибиться: вдруг человек, за которым я бегу, не тот, кто мне нужен? Тогда почему он так резко решил покинуть здание аэропорта, едва услышал, что я требую проверить пассажиров? Мужчина выбежал из здания аэропорта, и я намеревалась тоже покинуть его, как внезапно в дверях столкнулась с весьма необъятной дамой, которая катила перед собой тележку. Я со всей силы врезалась в мягкие телеса, не успев вовремя затормозить. Толстушка взвизгнула и заорала, я же попыталась обогнуть препятствие и подбежать к проходу. Но не тут-то было! Разгневанная полная дама цепко схватила меня за запястье и гневно прошипела: — Ах ты, мелкая дрянь! Что ты себе позволяешь, ты сейчас ответишь за то, что ударила меня! Я тебя в полицию отведу! — Не сейчас. — Я резко вывернула руку так, что полная кисть дамы оказалась в неестественном положении. Та снова заверещала, но меня отпустила, и я, совершив хитрый маневр и обогнув необъятную тушу, устремилась к проходу. Вслед мне доносились всевозможные обвинения и пожелания мне скорейшей мучительной кончины. Проклятая непредвиденная заминка сыграла свою роль — когда я выбежала из аэропорта, мужчина с саквояжем уже садился в такси. Я ринулась к своей «девятке», на ходу запоминая номер автомобиля, за которым мне предстояла погоня. Я уже не терзалась сомнениями, что догоняю не того человека, которого нужно: выбор свой я сделала, и либо я приняла верное решение, либо нет. Если имеет место последний вариант, то икона уже скоро будет в пути в Англию, и придется подключать спецслужбы. Конечно же, мне не хотелось этого допускать — если обращаться к помощи международной полиции, можно считать, что свое дело я провалила. Такси уже выехало на дорогу, а я только подбежала к своей «девятке». Быстро забила в навигатор номер и марку такси и завела мотор. Такси удалялось на высокой скорости, я тоже с ходу разогнала машину. Мы ехали по главной улице города, но не похоже было, что человек с саквояжем пытается просто оторваться от погони. Нет, такси ехало по заранее определенному маршруту, как будто стремилось попасть в определенную точку города. Точнее, не города — такси выехало за пределы Тарасова и теперь мчалось по магистрали. Я выжимала из своей «девятки» максимально возможную скорость, но автомобиль, который я преследовала, был гораздо новее и потому превосходил мою машину по всем параметрам. Я и так неслась со скоростью под двести километров в час, но так и не могла догнать такси. Впереди замаячила табличка с указателем «Варговка» со стрелочкой направо. Такси на все той же высокой скорости резко свернуло на проселочную дорогу, я, доехав до поворота, сделала то же самое. Дорога была неровной, поэтому автомобилю впереди пришлось несколько сбавить скорость, чтобы не повредить колеса. Я подпрыгивала на ухабах, про себя надеясь, что моя несчастная «девятка» выдержит столь экстремальную езду. Не знаю, что человек с саквояжем забыл в этой самой Варговке и почему велел таксисту свернуть туда, но я хотела верить в то, что вскоре сама узнаю это. Вдали маячили приземистые домики какого-то населенного пункта, однако туда такси не повернуло. Вместо этого машина въехала в какой-то лесок, тянувшийся вдоль дороги. Поворот был слишком резкий, и я не сумела вовремя нажать на тормоз. Машину занесло, я въехала в жидкую вязкую грязь. Нажала на газ, но моя «девятка», похоже, застряла. Ругаясь на чем свет стоит, я набрала номер Кирьянова. — Вышли срочно наряд в Варговку! — заорала я в трубку. — Номер машины «девять восемь пять», синяя «Ауди». Подозреваемый — невысокий человек в черном пальто, в руках — саквояж. На голове черный берет. Его надо задержать! — Понял, высылаю, — лаконично ответил приятель. Все же мне удалось выбраться из тарасовской «трясины», и я выехала на дорогу. Такси в поле моего зрения не было видно. Я со всей силы нажала на газ и тоже въехала в лес. На мое счастье, сейчас была осень, и листва с деревьев практически вся опала, поэтому я издалека заметила такси. Но машина не двигалась, а стояла на месте. Я быстро подъехала к автомобилю, вытащила из «девятки» сумку со всеми необходимыми для задержания преступников принадлежностями и остановилась неподалеку от такси. Хлопнув дверью, я подбежала к автомобилю, за которым гналась, открыла дверцу. Однако в машине сидел только один человек — таксист. Человека с саквояжем на втором сиденье не было. — Где ваш клиент? — накинулась я на таксиста, крупного мужчину лет сорока пяти с бородой и в очках. Тот меланхолично посмотрел на меня и пожал плечами. — Вышел, — спокойно ответил он. — Мне-то какая разница, куда везти клиентов? — Куда он пошел? — резко оборвала я его. Таксист снова пожал плечами и махнул рукой куда-то в сторону. — Туда вроде, — спокойно отрапортовал он. — А что случилось? Почему вы за нами едете? — Ваш клиент — преступник и контрабандист! — заявила я. — Если он появится, не трогайтесь с места, иначе сядете вместе с ним за решетку! Номер вашего такси передан в отделение полиции, скоро сюда приедет наряд! Так что, если хотите остаться на свободе, делайте как я сказала! Уж не знаю, дошло ли до таксиста то, что я ему приказала, видимо, он был тугодумом. Я побежала в ту сторону, куда он показал, надеясь, что мужчина не ошибся и не пустил меня по ложному следу. Из-за дождя вся земля была размыта, однако свежие следы я разглядела. Стало быть, я не ошиблась, и преступник недавно здесь проходил. Но куда он шел и зачем? Впереди среди деревьев забрезжил просвет, и я устремилась по направлению к лесной поляне. Но на самом деле то была совсем не поляна, а пруд, спрятавшийся в лесных дебрях. Среди стволов я заметила черную фигуру и со всех сил ринулась к ней. Человек был уже без саквояжа. Он обернулся на звуки моих шагов и недоуменно посмотрел на меня. Я вытащила пистолет и направила оружие на него. — Руки вверх! — резко вскрикнула я. Человек поднял руки. — Што вам надо? — изумленно проговорил он на ломаном русском языке. Лицо у него было худое и бледное, глаза — темные и, как мне показалось, без всякого выражения. Крючковатый нос выглядел карикатурно на этом продолговатом лице. — Зачэм вы гонитэс за мной? Зачэм мэшаетэ любовацца красотой русской прыроды? — Где ваш чемодан? — Я вплотную подошла к человеку и вытащила из сумки наручники. — Отвечайте. У меня есть все основания задержать вас. — Ничэго нэ понимаю, кто вы? Зачэм угрожаэтэ мнэ? Я буду жаловацца в полицию! Без лишних слов я застегнула один браслет наручников на его правой руке, а второй браслет прицепила к толстой ветке дерева, показавшейся мне надежной. Человек пытался вырываться, но я только с силой заломила его руку, по-прежнему направляя на него пистолет. — Где ваш саквояж? — угрожающе спросила я. Внезапно человек расхохотался прямо мне в лицо. — Нэт саквояжа, тэпэр нэт! Так што вы нэ можэтэ мэня задерживать, если вы саквояж хотите!