— О да, я тоже сегодня не завтракала. По утрам я пью кофе, но не ем. Давайте пройдем к стойке, выберем блюда! Мы оставили верхнюю одежду на вешалке около столика, меценат положил на столик свои перчатки, дабы показать другим посетителям, что данное место занято. Как я и догадывалась, одет англичанин был в строгий пиджак и светло-бежевую рубашку, идеально отутюженную и чистую, словно ее ни разу до этого не носили. Мы встали в очередь, и, когда подошел наш черед, меценат остановил свой выбор на «русском борще» и «русской картошке» с солеными огурчиками, из напитков заказал компот из сухофруктов. Я ограничилась яичницей с беконом и кофе с круассаном. — Яичница — вэсьма хороший выбор! — отметил меценат, когда мы уселись со своими подносами за столик. — Дома, в Англии, я всэгда завтракаю яичницей с бэконом, it’s a very good breakfast! Но в России, в Тарасовэ, я всэгда хочу есть только русский борщ! У нас в Англии такое не готовят, поэтому надо пользоваться возможностями! На какое-то время мы занялись едой, после того, как и я, и англичанин позавтракали, он внезапно спохватился и торопливо произнес: — Ох, простите мэня! Я же не успел познакомиться с вами! Карл Вагнер, к вашим услугам! — Татьяна Иванова! — улыбнулась я в ответ. Меценат тоже расплылся в довольной улыбке и проговорил: — Вэликолепный рэсторан, вэликолепный русский борщ и русская картошка с огурчиками! Татьяна Иванова, вы говорили, у вас есть что-то старинное? — Да. — Я кивнула и достала из сумочки большой конверт с фотографиями. Карл Вагнер с интересом и нетерпением протянул руки, стремясь взять конверт и посмотреть, что внутри. Из-под пиджака выглядывали белоснежные манжеты его рубашки, внезапно на правом рукаве что-то сверкнуло, но я не успела разглядеть, что именно, так как в ту же минуту Карл Вагнер взял конверт, и рукав пиджака скрыл странную блестящую вещь. — О, да это же картины Курсеева! — восхитился он, оглядывая мои фотографии. — Чудэсно, amasing artist… О, у вас даже есть старинные иконы? Какой это век? — Думаю, семнадцатый или восемнадцатый, — предположила я, поняв, что Вагнер сейчас разглядывает фотографии икон Богоматери и Иисуса Христа, которые я распечатала для количества. Оказалось, не прогадала — раз он проявляет такой интерес к этим изображениям. Поэтому я добавила: — У меня еще иконы есть, это не все фотографии… Англичанина также заинтересовали альбомы с марками и старинные фотографии, тогда как к дореволюционным монетам он почему-то остался равнодушен. Но, судя по выражению лица мецената, он был весьма доволен снимками — когда он посмотрел на меня, глаза его горели жадным огнем. — Сколько вы за них хотите? — спросил Карл Вагнер. Распечатывая фотографии, я проглядела информацию о стоимости этих старинных вещей, поэтому назвала вслух сумму. Англичанина это не смутило, и он заявил: — Я хочу увидэть это своими глазами. Можно ли посмотреть мне на ваши вещи? А вот это в мои планы явно не входило. Где я ему раздобуду все то, что я распечатала из Интернета? Ладно, как-нибудь выкручусь. — Конечно, — кивнула я. — Могу показать вам все завтра вечером, вас устроит? — Завтра вэчэром… — задумчиво повторил Карл Вагнер. — Но завтра вэчэром у мэня самолет… — Во сколько вы улетаете? — поинтересовалась я. — В двадцать часов пятнадцать минут рейс, — ответил тот. — Мы можем встретиться до этого времени, — предложила я. — Заодно вы купите те вещи, которые вам приглянулись. Скажите, что вы готовы приобрести у меня? — Много чэго… — неопределенно протянул англичанин. — Вы говорите, у вас не все фотографии, так? Я хочу видеть все эти вещи, до единой! — Хорошо, завтра вечером все они будут у меня, — кивнула я. — Просто они достались мне от родственников и не все находятся у меня дома. Я не собиралась расставаться с коллекцией, но сейчас мне очень нужны деньги… Мне посоветовал поговорить с вами Вольдемар Огородников, ведь вы хотели приобрести его картину? — О да, — закивал Карл Вагнер. — Чудэстная картина, необыкновенная, какая экспрэссия, какой динамизм! Когда я увидел ее, то понял: это творение, это необыкновенное волшебство должно висеть у меня дома! Вольдемар словно почувствовал мое настроение, словно угадал мою душу! Он как бы создал эту картину для меня, она должна была принадлежать мне! Англичанин замолк, а потом продолжил: — Но случилась трагедия, случилось ужасное! Татьяна Иванова, вы себе это не представляете! Я до сих пор не смирился с потерей, для меня это такой удар, такой удар! Картина, созданная для меня, исчезла! Прэдставляете, она исчезла, пропала, ее похитили! О, это потрясение, это такое потрясение!.. Карл Вагнер картинно заломил руки, точно актер на сцене, которому надо пантомимой изобразить чудовищное горе. Он закрыл лицо, при этом рукава его пиджака задрались, обнажив отутюженные манжеты рубашки. Я, точно гончая, учуявшая запах добычи, вперилась взглядом в рукава сорочки. То непонятное блестящее оказалось не пуговицами, а… запонками! Только не такими, как моя улика, — запонки выглядели более дорогими, а в центре сверкал какой-то сиреневый камешек. — Я очень сочувствую вам, — произнесла я, не в силах отвести взгляд от запонок. Но Вагнер опустил руки, и пиджак снова скрыл сверкающий аксессуар. Я намеревалась было спросить, принадлежит ли англичанину найденная мною запонка, но потом передумала. Если это действительно так, меценат станет отпираться и, чего доброго, заподозрит, что я не та, за кого себя выдаю. В конце концов, он мог обронить запонку во время визита к Огородникову, рассматривая картину. Или просто имело место случайное совпадение — не один же человек во всем мире использует запонки в качестве аксессуара! Однако не мешало бы проверить англичанина. По крайней мере я нашла человека, который носит запонки. То есть необходимо выяснить, есть ли у Вагнера пара к той, что лежит у меня в пакетике. И, кажется, я придумала способ, как это сделать. — Не переживайте так сильно! — сказала я. — Может, найдется картина еще… — О, да я потерял надежду, это без… без… — Вагнер замешкался, видимо, подбирая нужное слово. — Это безнадэжно, ведь такой шедевр, такая утрата… Тот, кто украл картину, никогда с ней не расстанется, никогда! А я надеялся, я так хотел… Я просил Вольдемара написать копию картины, но он делает единственные в своем роде шедевры. — Как печально! — сочувственно заметила я. — Но вы ведь видели другие работы художника, может, вам подойдет что-то другое? — Нет-нет, на выставке только эта, только эта… — запричитал Карл Вагнер. — А дома у Вольдемара Огородникова вы смотрели другие картины? — осторожно спросила я. Англичанин пожал плечами. — Я только видел те, что были на выставке, — заявил он. — Дома у него я не был, хотя Вольдемар приглашал меня посмотреть его картины… Но я был только на выставке, только на выставке! Ага, Огородников тоже говорил, что меценат увидел «Богиню огня» на выставке в галерее. И администратор рассказывала, что англичанин присутствовал на открытии. Стало быть, Вольдемар Огородников не приглашал Карла Вагнера к себе в квартиру. Кому же все-таки принадлежит найденная мною запонка?… — Уверена, в моей коллекции вы точно найдете то, что вам по душе, — сказала я вслух. — Стало быть, мы встречаемся с вами завтра вечером? Во сколько вам будет удобно? — Думаю, не позже пяти вечера, — немного подумав, проговорил Карл Вагнер. — Если вы все-таки сможете пораньше, я буду очень… очень… призва… признаватэлэн… — Я постараюсь, — пообещала я. Англичанин церемонно склонил голову, а потом вдруг спохватился: — Уважаемая Татьяна Иванова, вынужден сообщить, что мне надо очень, очень спешить! Меня тут, в Тарасове, ждут неотложные дела! И надо успеть зайти в гостиницу за вещами, поэтому я очень, очень вынужден извиняться перед вами! Простите еще раз, что так быстро покидаю вас! — Ничего страшного! — заверила я его, про себя отметив, что было бы просто замечательно, если бы Карл сейчас покинул отель. Что ж, прослежу за ним, а там буду действовать по обстоятельствам. Англичанин еще раз выразил искреннее сожаление, что не сможет побеседовать со мной подольше, после чего взял поднос, отнес его куда следовало и вернулся за верхней одеждой. Когда он надевал свою куртку, рукав пиджака снова задрался, продемонстрировав мне сверкающую запонку. Я обрела надежду, что мои поиски все же увенчаются успехом. Карл двинулся к выходу, я отнесла поднос на стойку с грязной посудой. Удостоверившись, что англичанин вышел из столовой, я быстро накинула куртку и двинулась вслед за ним. Держалась я на порядочном расстоянии, чтобы не попасть впросак, как во время слежки за Еленой Стрелковой. Удивительно, как это девушка меня заметила? Хотя, возможно, она видела, как спешно я покидаю училище, а потом захожу вслед за ней в церковь. Что ж, этот случай послужит мне наукой, чтобы я не была чересчур самоуверенной и не слишком недооценивала своих подозреваемых. Карл направился в сторону гостиницы, я же подошла к своей машине и села за руль. Вырулила на дорогу и медленно подъехала к зданию отеля. Заглушив двигатель, я достала карманное зеркальце и влажной салфеткой удалила свой макияж. Затем раскрутила строгий пучок и распустила волосы, зачесав их на косой пробор. В машине у меня была одежда на случай, если понадобится срочно замаскироваться: короткая черная юбка и светло-серая обтягивающая водолазка. Обувь тоже имелась, но я не стала переобуваться. Вполне хватит и того, что я сменю старушечью длинную юбку на ультрасовременное мини и водолазку, подчеркивающую каждый изгиб моей идеальной фигуры. Теперь уж Вагнер точно меня не узнает — еще бы, ведь он только что завтракал с усталой, измученной теткой, одетой в какую-то мешковатую одежду, а сейчас я выглядела как юная, уверенная в себе фотомодель, и могу поспорить, сейчас вряд ли бы кто-нибудь дал мне больше двадцати пяти лет. Вагнер скрылся за дверями отеля и пока не выходил из гостиницы. Чтобы не терять время, я достала свой смартфон и открыла Интернет. Так, посмотрим, чем этот меценат занимается помимо того, что тяжко скорбит о пропаже «шедевра» Огородникова… Я ввела запрос интернет-базы, в которой можно найти информацию о большей части людей, проживающих на планете. Будем надеяться, что Карл Вагнер — настоящие имя и фамилия, а не вымышленные. Так, посмотрим, что там у нас… Я ввела запрос «Карл Вагнер», и мне открылось около десяти тысяч лиц с такой фамилией. Да, многовато у нашего мецената тезок, сама я все это не просмотрю никогда в жизни… Тогда попробуем по-другому. Я принялась сужать круг поиска, вводя категории «пол», «страна проживания» и «профессия». Стоп, про Карла Вагнера я знаю только то, что он меценат. Но это же не является профессией! Ладно, может, база откликнется, если я введу в графе «профессия» слово «меценат». Однако на этот раз поиск не дал никаких результатов. Я поняла, что абсолютно ничего не знаю о Карле Вагнере, к тому же не уверена в подлинности его имени и фамилии. Да, пока дела мои плохи… И времени в обрез. Что же делать? Я нажала на телефонную книгу мобильника и принялась просматривать занесенные в нее имена и фамилии. Так, кто у нас хорошо разбирается в интернет-базах и может без труда найти нужного человека? Кирьянову звонить не буду, он сейчас вроде в отпуске, а напрягать его своими делами мне не хотелось. Андрей Мельников? Но он не особо шарит в поисковых базах, конечно, помочь он поможет, но это займет у него какое-то время, а мне опять-таки не хотелось бы запрягать его. Если не удастся найти кого-нибудь еще, придется обращаться к Андрею, что поделаешь… Я пролистывала справочник, параллельно поглядывая на гостиницу. Вагнер оттуда не выходил, никто из постояльцев, впрочем, тоже. Ладно, продолжим поиски… Я дошла до фамилий на букву К, и внезапно меня осенило. Точно, как же я сразу не подумала! Вадик Кузнецов, вот кто может мне оказать неоценимую помощь! С Вадиком мы учились на одном курсе, но еще тогда он проявлял повышенный интерес ко всему, что связано с компьютерами и со Всемирной паутиной. Возможно, если бы Кузнецов не решил служить закону, он стал бы злым компьютерным гением. Хакер по природе, Вадик в два счета мог взломать любой пароль, отыскать нужную страницу на безграничных просторах Интернета и уж точно все разузнать о человеке по его имени и фамилии. Окончив Академию права, Вадик стал работать вместе со мной в прокуратуре, но, в отличие от меня, прижился там и остался. Специализируется он в основном на компьютерных операциях, занимается тестированием, установкой и апробированием новейших программ для сыскного дела. Если мне удастся дозвониться до Кузнецова, можно быть уверенной, что я узнаю абсолютно всю информацию о Карле Вагнере, которую только можно найти в сети, причем за рекордно короткое время. Мне повезло, Вадик взял трубку сразу. — О, Танюха! Сколько лет, сколько зим! — поприветствовал он меня. — Как это ты про меня вспомнила? — Да ладно тебе, я про тебя и не забывала, — ответила я. — Ты как поживаешь? Все в порядке? — Ну, жив, раз с тобой разговариваю! — усмехнулся тот. Мы обменялись взаимными колкими любезностями (Вадик — та еще язва, даже мне не уступает), после чего Кузнецов спросил уже серьезно: — Как я понимаю, ты по делу какому звонишь? Ни за что не поверю, что наш Шерлок Холмс в юбке просто соскучилась по бывшему однокурснику и решила поболтать о том о сем. — Ты, как всегда, прав, — подтвердила я. — Мне от тебя помощь нужна, ты не слишком занят? — Ради прекрасной дамы готов отложить все дела! Но звезду с неба или солнце в тоскливом октябре даже для тебя не пообещаю. — А мне и не нужно, — усмехнулась я. — То, о чем я тебя попрошу, для тебя вообще труда не составит. Насколько я знаю, ты в базах ведь разбираешься? Узнать информацию об одном человеке нужно. — Ах, это… — голос Вадика показался мне разочарованным. — Я-то думал, что поинтересней, позаковыристей… — Не спеши с выводами, — предупредила я Кузнецова. — Дело в том, что я не уверена, настоящие ли это имя и фамилия человека… Просто если они липовые, то и смысла искать о нем информацию нет. — Все же скажи имя и фамилию, может, повезет, и они окажутся настоящими, — произнес Вадик. — А также все, что ты знаешь об этом человеке. — На самом деле немного, — пояснила я. — Он вроде как англичанин, меценат. Интересуется старинными вещами, фамильными ценностями, иконами и картинами, в частности хотел приобрести работу нашего тарасовского художника Вольдемара Огородникова. Огородников — председатель Союза художников Тарасова. Зовут этого англичанина Карл Вагнер, он довольно субтильного телосложения, чудаковатый. Внешность, я бы сказала, непримечательная, только из-за его манеры общаться, привычки жестикулировать он кажется едва ли не безумным. Постоянно таращит глаза. Фотографии этого мецената у меня нет, поэтому тебе будет нелегко его найти. Возраст тоже сложно определить — от сорока до пятидесяти пяти лет. И вот что еще мне о нем известно — завтра у него самолет в двадцать пятнадцать. Улетает к себе в Англию, точного названия города не знаю. Как видишь, не так уж много фактов… Ах да, маленькая деталь. Карл Вагнер носит рубашки с запонками — я видела их у него на манжетах. Наверно, это все. — Что ж, попробуем найти этого твоего мецената, — пообещал Вадик. — Как что узнаю, позвоню тебе. Или лучше СМС-сообщением прислать? — Давай эсэмэской, а я тебе перезвоню, — предложила я. — Хорошо? — Как скажешь, — согласился Кузнецов и отключился. Я же продолжила свои наблюдения за отелем. Минут через десять появился англичанин, который держал в руках маленький чемоданчик. Интересно, что в нем? Может, портативный нетбук? Для ноутбука сумка слишком маленькая, а вот нетбук вполне мог бы уместиться. Эх, жаль, не смогу одновременно и проследить за ним, и наведаться в отель… Будем надеяться, что я выбрала верный вариант, оставшись возле гостиницы. Карл Вагнер перешел дорогу, даже не взглянув в мою сторону, а через пару минут подъехала бежевая машина — стало быть, вызвал такси. Я запомнила номер — пять восемь пять — и марку автомобиля. Забила данные в навигатор — по крайней мере, узнаю, куда Вагнер поехал. Я дождалась, когда такси скроется из поля видимости, после чего вышла из своей «девятки» и направилась в гостиницу. Та же девушка-администратор, с которой я разговаривала утром, подняла на меня глаза и поздоровалась, после чего поинтересовалась о цели моего визита. Я сделала вывод, что моя маскировка удалась — она не узнала во мне утреннюю посетительницу. Улыбнувшись, я проговорила: