— То есть вы не помните, была ли картина в гостиной? — уточнила я. Теперь Сергей посмотрел на меня с удивлением. Я поспешила договорить: — У меня в книге один эпизод есть, там как раз о светском рауте богемы. И надо описать утро одного из гостей, который проснулся в доме и не помнил, что происходило вечером. Ну, тоже вроде как выпил лишнего. Представляете, какое совпадение? Я же этот эпизод сама придумала, а тут вы мне рассказываете то же самое, только случилось это на самом деле! Мистика какая-то! — Ну, я до такого состояния не допивался, — заметил Сергей. — Проснулся и понял, что я в квартире Вольдемара Огородникова, в спальне его. Не помню только одного — как до спальни добрался, вечеринка же в гостиной проходила. Не похоже, чтобы кто-то меня дотащил до кровати — вряд ли Огородников или Игорь Леонидович стали бы стараться… Ну и Ленка, само собой, тоже. Значит, я доплелся до спальни и там спать сразу улегся. Проснулся утром, отправился на кухню, кофе пить. А, беспорядок помню жуткий — Ленка, видать, на кухне что-то готовила перед вечеринкой, она один салат сама делала, Вольдемар все хвастался. Ну, вроде не только Леночка — умница и красавица, но еще и хозяюшка. Наверное, эта хозяюшка в порыве творческого вдохновения что-то на плиту пролила, поэтому она грязной оказалась. Плюс ко всему на полу скорлупа от яиц, кожура от огурцов… Ладно, это не моя забота за порядком у Вольдемара следить. Я отыскал кофе для варки, вытащил турку, заварил себе крепкий, как пот дьявола, кофе. Мгновенно в себя пришел — как в прорубь ледяную прыгнул. За это крепкий кофе и люблю, что мигом на ноги ставит. Вольдемар сонный в кухню зашел, я его и попросил дверь за мной закрыть. Угостил своим эспрессо, он тоже вроде как проснулся. Потом я оделся, вышел из квартиры. Огородников все пытался в меня оставшиеся салаты засунуть, но сами понимаете, после «перепелов» есть совсем не хочется. Только ближе к полудню я пожалел, что не воспользовался предложением Вольдемара — надо было все-таки запихнуть в себя хоть ложку съестного. Ладно, что там говорить, думаю, вас мои мучения по поводу голодного желудка да расстройство из-за комнаты мало волнует. Ну, собственно, и все мое утро. Ничего примечательного и интересного. — И Вольдемар Огородников ничего вам не говорил про картину? После вечеринки? — удивилась я. Сергей пожал плечами. — Я видел пропущенные вызовы от него, сначала не услышал, что Вольдемар мне звонил. Разговаривал с хозяйкой, поэтому телефон на беззвучный режим поставил. Перезванивал потом, но у Огородникова все занято было, а затем я забыл. Ладно, думаю, если понадоблюсь, сам позвонит. — То есть вам ничего не известно про пропажу картины? — спросила я. Сергей посмотрел на меня с изумлением. — Как это — про пропажу? — удивленно поднял он брови. — Да что вы говорите! Неужели такое случилось? Он же почти продал ее! Я правильно понял, «Богиня огня» пропала? — Она самая, — кивнула я. — Когда я беседовала с Вольдемаром, он убивался из-за утраты своего шедевра и говорил, что картина исчезла как раз после вашей вечеринки. Странно, что вы об этом ничего не знали… — Эх, вот же не повезло ему! — вполне искренне огорчился Сергей. — Вроде сделка такая удачная, покупатель нашелся… Не Ленка же или Игорь Леонидович картину сперли! Им-то зачем? — Понятия не имею. Я писатель, а не сыщик, — улыбнулась я. — Могу рассматривать похищение картины только как сюжет для своего романа, не более того. — Вот досада, что я в гостиную утром не зашел! — воскликнул философ. — Сразу бы увидел, что картины нет… А так — неизвестно, когда точно ее стащили. Да, надо было мне зайти в гостиную, что говорить… Сергей замолчал. Я пристально посмотрела на него, а потом залезла в свою сумочку. — Чуть не забыла, — пояснила я. — Вольдемар Огородников попросил меня, чтобы при встрече с вами я вернула вам вашу вещь. Поди, ищете ее повсюду, вот… Я вытащила пакетик с запонкой и продемонстрировала своему собеседнику аксессуар. Тот воззрился на меня с еще большим удивлением, нежели когда я сообщила ему про исчезновение вольдемаровского шедевра. — Это что? — изумился он. — Пуговица, что ли, какая-то? — Запонка, — пояснила я спокойно. — Она не принадлежит ни Вольдемару, ни Игорю Леонидовичу, ни Лене. Стало быть, ваша, только вы помимо них присутствовали на вечеринке. — Ах, вот оно как называется! — понял Сергей. — Да их же в древности носили! Ну, то есть в девятнадцатом или двадцатом веке. Сейчас-то все пуговицами пользуются! Наверняка это какая-нибудь семейная реликвия Огородникова, у него вроде много всяких старинных штучек… У него то ли предки дворянских кровей, то ли что-то в этом роде. Он упоминал нечто подобное, только я забыл. У меня-то откуда этой запонке взяться? Квартиры ведь собственной нет, не то что фамильных ценностей. — Да нет, запонка современная, — возразила я. — Ими сейчас пользуются, я бы сказала, эти аксессуары снова вошли в моду. И эта вещь далеко не старинная. — Не старинная, так ладно, — пожал плечами Сергей. — Но не моя, это точно. На моей рубашке вон даже пуговица отлетела, все никак не пришью… Он продемонстрировал мне рукав рубашки, выглядывавший из-под куртки. Я внимательно оглядела его, про себя отметив, что и впрямь рубашка Сергея не предназначена для использования запонок. Конечно, возможно это не единственная его рубашка, но что-то подсказывало мне, что и Сергею запонка не принадлежит. Выходит, опять я не нашла след преступника. Могу сказать, что хоть Сергей и остается в списке подозреваемых, подобно остальным участникам вечеринки, но явных улик и доказательств его вины нет. А жаль, я надеялась, что не зря потрачу время на встречу с «бомжом-философом», однако опять я топталась на ложном пути. — Что ж, не ваша, значит, не ваша. — Я с улыбкой вернула запонку обратно в пакет. — Что-то не получается вернуть ее владельцу, а жаль. — Ну, думаю, хозяин запонки все-таки не сильно переживает по поводу ее потери, — заметил Сергей. — Вот что картина пропала, это да… Ладно если бы она просто так у Вольдемара висела, а на нее ж и покупатель нашелся! Представляю, каково ему сейчас. Такая выгодная сделка сорвалась! Мы еще немного побеседовали на отвлеченные темы, не относившиеся к делу об исчезновении картины, после чего я сказала, что мне пора идти. — Работа, — развела я руками. — Надо книгу писать, а то дело на месте стоит. Спасибо вам огромное за беседу и за колесо обозрения! — Вам спасибо за приятную компанию! — не остался в долгу Сергей. Он проводил меня до выхода из городского парка, после чего побрел куда-то по своим делам. Я села в машину и завела мотор. Глава 6 Приходилось признать тот малоприятный факт, что у меня осталась одна-единственная зацепка к разгадке всей этой запутанной истории. Прошло несколько дней с того момента, как я начала расследование дела Вольдемара Огородникова, а продвинуться вперед мне так и не удалось. Все, что я узнала, — так это то, что Огородникова никто гением не считает и все его друзья общаются с ним лишь для личной выгоды. Леночка выкачивает из Вольдемара деньги для больной матери, Сергей «дружит» с художником ради вписки, Игорь Леонидович надеется устроить с помощью Огородникова свою личную выставку. А Садальский и Жанна, на которых можно было бы подумать, также непричастны к краже, хотя доказательств невиновности друзей Огородникова у меня пока нет. Меня не оставляло ощущение, что все это время я не замечаю чего-то важного, гоняюсь за фантомами, тогда как истину не вижу. И это ощущение не давало мне покоя. Сидя дома за далеко не первой уже по счету чашкой кофе, я пыталась собрать все детали дела воедино, надеясь построить логическую цепочку преступления и выяснить, кому потребовалось похищать картину. Единственный человек, которого я пока не проверила, — это «безумный» меценат, как о нем отзывались окружающие. Следовательно, мне надо поговорить с ним как можно скорее. Кто он такой и почему решил купить картину Огородникова? После того как я выяснила правду о Елене Стрелковой, мне уже ничто не могло показаться странным. Может, у этого англичанина какое-нибудь психическое расстройство? Мания, заставляющая его приобретать непонятные картины русских художников? Или он когда-то оскорбил живописца, создававшего странные шедевры, и теперь, мучаясь от осознания своей вины, таким способом заглаживает свой проступок? Ладно, что толку гадать, на одних предположениях далеко не уедешь. Я набрала номер англичанина и, надеясь про себя, что тот не уехал к себе на родину, стала ждать ответа. Эх, зря я его не проверила с самого начала: вдруг меценат, разочаровавшись в жизни из-за пропажи картины, давным-давно улетел в свою Англию? И как мне его искать прикажете? Номер мобильного тарасовский, и, если идут гудки, значит, меценат еще пользуется этой сим-картой. Если бы его уже не было в городе, скорее всего, номер оказался бы заблокирован. Значит, пока есть надежда… На мое счастье, трубку взяли несмотря на мой поздний звонок. Я никогда не видела мецената в лицо и не слышала его голос, однако, судя по акценту, моим собеседником был именно безумный англичанин. — Слушаю вас-с, — произнесли медленно, делая акцент на последних слогах. — Кто это? — Добрый вечер, — проговорила я. — Прошу прощения за столь поздний звонок, мне ваш номер дал Вольдемар Огородников. Я слышала, вы интересуетесь живописью тарасовских художников, и у меня есть выгодное для вас предложение. Правда, это не телефонный разговор… Скажите, мы могли бы с вами встретиться? — А какое прэдложэниэ? — поинтересовался англичанин. — У мэня отшэнь мало врэмэни, послезавтра самольет. — Если вы сможете уделить мне немного времени завтра, я смогу подъехать, когда вы скажете! Понимаете, это вас очень заинтересует, у меня есть много ценных картин… Антиквариат, дореволюционные монеты, старинные книги… Я перечисляла все, что приходило мне на ум, надеясь, что в чем-то да угадаю. Может, меценат собирает какие-нибудь редкости или что-то коллекционирует? — Альбомы с марками, фотографии девятнадцатого века… — изощрялась я. — Иконы, коллекция фарфоровых кукол и посуды… — Как интэрэсно! — отметил англичанин. — Что ж, завтра утром я свободен, если вы так хотите, мы можем с вами встретиться где-нибудь… Я остановился в гостинице, рядом есть рэсторан русской кухни, там готовят русский борщ и русские котлеты. — Да, замечательно! — отметила я. — Обожаю русский борщ и русские котлеты! Скажите, где этот ресторан находится и во сколько вам удобно поговорить со мной? Мы условились встретиться в десять утра возле «рэсторана», который оказался обычной тарасовской столовой для приезжих. После нашего телефонного разговора я распечатала на принтере фотографии из Интернета с различными старинными вещами, о которых я рассказывала меценату. Нашла по одному изображению сервизов, монет царской России, немного подумав, добавила фотографии картин саратовского художника Вячеслава Курсеева, который писал тарасовские пейзажи. У меня получилась весьма увесистая папка распечатанных фотографий, и я понадеялась, что хоть что-нибудь да заинтересует странного поклонника Вольдемара Огородникова. Утром следующего дня я наспех позавтракала своим обычным кофе, выкурила энное количество сигарет и принялась готовиться к встрече с меценатом. Итак, мне надо было изобразить даму, которая владеет изрядным количеством предметов старинного и современного искусства. Не будем вдаваться в подробности моей легенды — скажу англичанину, что часть реликвий досталась мне от прабабушки, а часть собирали мои родственники и после их смерти я получила весьма внушительное наследство всевозможного антиквариата. Или я сама увлекалась коллекционированием всевозможных редкостей, а сейчас решила продать их в «добрые руки»? Мало ли какие у меня могут быть обстоятельства — предположим, позарез требуются деньги, вот и приходится расставаться с дорогими сердцу вещами. Поэтому идею облачиться в эффектное красное платье я отмела сразу же. А вот длинная юбка в сочетании с удлиненным серым пуловером как раз подойдет. Итак, я оделась, волосы заплела в длинную косу и при помощи шпилек уложила сзади в строгий пучок. Теперь лицо… Не мешало бы мне прибавить себе лет пять возраста для солидности. Я взяла тени для век и тональный крем, при помощи макияжа придала лицу несвежий вид и даже слегка тронула область под глазами. Пускай думает, что несчастная хозяйка реликвий не спала всю ночь от переживаний за свою коллекцию, с которой придется расстаться. Критически оглядев себя в зеркале, я осталась довольна своим перевоплощением. Часы показывали половину девятого утра, и я решила подъехать к «рэсторану» пораньше, чтобы припарковать свою машину подальше от места нашей встречи. Не нужно знать меценату, что у меня имеется собственный автомобиль, ведь если мне так дороги фамильные ценности и картины, я могла бы запросто продать машину, а не семейные реликвии. Да и потом, измученная дама в образе «монашки» вряд ли пользуется личным автомобилем, а разъезжает на общественном транспорте. Однако добираться до нужного места на автобусе я не собиралась — вполне вероятно, машина мне еще сегодня понадобится. К столовой я подъехала в девять утра и решила изучить окрестности. Сегодня было значительно холоднее, чем вчера, и, хотя дождя не было, небо снова заволокли серые тучи. Вдобавок ко всему дул промозглый октябрьский ветер, и вчерашний погожий денек с ярким солнцем и чистым голубым небом казался не более чем ошибкой в замыслах природы. Такая затянувшаяся осень изрядно надоедает, и хочется, чтобы поскорее пришла зима — если тепла не предвидится, пусть хотя бы выпадет белый снег, и то лучше. По всей видимости, меценат остановился в гостинице неподалеку от столовой. По крайней мере, других отелей поблизости я не нашла, значит, проживает он в большом здании с вывеской «Отель „Желтая гора“». Надо же, какое название! Лучше бы они назвали гостиницу «Желтый дом» — как нельзя лучше подходит для таких личностей, как мой полусумасшедший меценат! А может, зря я его в психопаты записала? Ведь такой вывод я сделала исходя из слов людей, которые с ним знакомы, но это могло оказаться всего лишь видимостью. Почему, спрашивается, англичанина считают безумцем? Только из-за того, что ему пришлась по душе картина Огородникова? Ну мало ли у кого какие вкусы, зачем сразу человека причислять к категории сумасшедших? Отель «Желтая гора» выглядел вполне современно. Несмотря на необычное название, я сделала вывод, что проживание в нем обходится приезжим не слишком дешево — здание было длинным, светлым, с аккуратными окнами, и больше походило на европейский отель. У меня было полно времени, и я решила осмотреть отель изнутри. На ресепшене сидела молоденькая администратор, уткнувшаяся в экран монитора современного компьютера. Время от времени она щелкала мышкой, видимо, что-то искала или проверяла. Однако, услышав мои шаги, девушка подняла голову и приветливо улыбнулась мне. У нее было свежее лицо, красивые серые глаза миндалевидной формы и короткие прямые волосы, уложенные в модельную прическу. Одета девушка была в строгий костюм — юбку и пиджак, из-под пиджака виднелась белоснежная блузка. — Доброе утро! — обратилась ко мне администратор. — Чем могу помочь? — Здравствуйте! — улыбнулась я в ответ. — Я недавно приехала в Тарасов, мои вещи в камере хранения… Скажите, могу ли я заказать у вас номер? Мне на одни сутки, не более. — Конечно! — заверила меня девушка. — В нашем отеле вы можете выбрать комфортабельный двухместный или одноместный номер. Нашим постояльцам предоставляется бесплатный Wi-Fi в лобби, бассейн, бар в отеле, спа и ресторан. Завтрак бесплатный, на втором этаже имеется кафетерий с кофе на любой вкус и круассанами. Вы какой номер хотите заказать — одноместный или двухместный? — Мне одноместный, — сказала я. — Одноместный номер будет стоить от полутора тысяч рублей в сутки, — продолжала администратор. — Вы можете оплатить проживание сразу в отеле, сейчас или когда будете заселяться. — Спасибо, — улыбнулась я. — Я подумаю, если что, подойду чуть позже! Администратор снова одарила меня лучезарной улыбкой и пожелала приятного дня, а я вышла из отеля. Что ж, вполне возможно, что номер в этой гостинице мне понадобится… За двадцать минут до условленного времени я вошла в столовую. Мы договорились встретиться у входа в «рэсторан», но ждать на улице мне не хотелось, поэтому я позвонила меценату и сообщила, что нахожусь в ресторане за столиком около окошка. Англичанин сказал, что будет минут через пять, и извинился за то, что мне приходится его ждать. — Ничего страшного! — заверила я его. — Это моя вина, что я приехала раньше десяти утра. Я заняла место за столиком возле окна и оглядела «рэсторан». Типичная столовая с большим выбором блюд, в основном традиционной русской кухни. За стойками стояли официантки, которые в зал не выходили — крупными буквами на табличке, висящей на стене, было написано: «У нас — самообслуживание. Поел — убери за собой!» В принципе вскоре я поняла, почему в зале не было официантов: из-за низкой стоимости блюд в столовой все время толпился народ, и даже три официантки на пункте раздачи не успевали выполнить все заказы посетителей. Наверное, цены в ресторане отеля «Желтая гора» были значительно выше, вот постояльцы и спешили поесть в столовой по бюджетным расценкам. Хотя в гостинице предоставлялся бесплатный завтрак, что здесь утром жители отеля забыли? Или завтрак потому и был бесплатным, что блюда не отличались достойными вкусовыми качествами? Если в отеле кормили бутербродами с маслом да чаем из пакетиков или какой-нибудь манной кашей с комочками, тогда я понимаю, почему все спешили поесть в ближайшей столовой. Я решила подождать мецената и пока ничего не заказывать. Кофе я и дома успела попить, а брать себе комплексный завтрак да поглощать его до прихода своего собеседника не казалось мне удачной затеей. Благо пока ко мне никто не подходил и не требовал либо сделать заказ, либо покинуть столовую, поэтому я задумчиво посмотрела в окно в ожидании появления англичанина. В столовую постоянно входили люди и устремлялись к стойке, стараясь избежать длинной очереди. Посетители здесь были самые разные: студенты, женщины и мужчины зрелого возраста, возможно, работники близлежащих офисов, семейные пары с детьми… Однако одинокого мужчины с внешностью англичанина я пока не видела. Интересно, как должен выглядеть этот меценат? Опять же, из описаний я сделала вывод, что это весьма странный человек с каким-то сумасшедшим взглядом. Итак, будем смотреть, кто из посетителей столовой больше всего подходит под это определение… И все же его я сразу узнала среди других клиентов «рэсторана». Невысокий господин, одетый с иголочки — куртка скромная, но аккуратная, серые брюки прямого кроя и стильные мужские ботинки. На голове — коричневый берет, лица пока я не разглядела. Движения порывистые и неловкие, словно у него какие-то проблемы с координацией или он не знает, куда девать руки. Почему-то выражение «безумный англичанин» как нельзя лучше подходило этому типу. И правда, все его жесты были дергаными, нервными, словно он неустанно о чем-то беспокоился и переживал. К стойке с блюдами он не подошел, торопливо оглядел зал, а потом, видимо, приняв какое-то решение, устремился к моему столику. Я нацепила на лицо приветливую улыбку и дружелюбно кивнула. Англичанин изобразил нечто похожее на клоунский поклон, чересчур утрированный и из-за этого комичный, а потом заболтал на ломаном русском языке: — Доброе утро, Татьяна Иванова! — затрещал он, точно болтливая сорока. — Оччэнь рад знакомству, прэлэстно, чудэстно! — Здравствуйте! — ответила я на приветствие, тем временем разглядывая лицо мецената. И администратор галереи, и друзья Огородникова не преувеличивали — и правда, взгляд у него был какой-то сумасшедший, а глаза он таращил и вращал ими так, словно пытался разом оглядеть все вокруг, включая то, что находилось у него за спиной. Я даже побоялась — как бы от таких усилий у него не приключилось что-нибудь со зрением. Ни дать ни взять хамелеон, а не человек, ей-богу! Меценат стянул берет, продемонстрировав блестящую лысину. Даже не смогу сказать, сколько ему лет — вроде не старик, но и не молодой человек. На вид англичанину могло быть и тридцать пять, и все пятьдесят. Что и говорить, впечатление он производил незабываемое. — Давайте что-нибудь поедим! — сразу предложил меценат. — В гостинице есть завтрак, но там овсянка, а я ее ненавижу! Поэтому я даже не стал смотреть, что сегодня принесут, сразу решил, лучше завтракать в рэсторане! Русский борщ — самое невэроятное, что тут есть, amazing food! Да, вспоминается знаменитое «овсянка, сэр!» из «Собаки Баскервилей». Наверное, ненависть к столь полезной каше у всех англичан в крови, подумала я про себя. Вслух же сказала: