– Форбэрне! – Белые искры взметнулись на пальцах Томаса Гэбриела и превратились в огненный шар, который он швырнул прямо в картину; холст загорелся. Пламя быстро распространялось, поглотив картину прежде, чем тролли успели вылезти из неё, огонь утянул их обратно и спалил дотла вместе с картиной. Рама с треском раскололась на куски, и огонь пожрал её, превратив в золу. Через несколько мгновений осталось лишь обугленное пятно на стене. – Прощайте! – крикнул Томас Гэбриел. Когда дверь захлопнулась и исчезла, появилась голая каменная стена песочного цвета. Остальные уже направились по коридору к комнате, где голова Дрюмена лежала на пьедестале, но Руби задержалась, надеясь, что дверь вновь появится. Свечи в канделябрах ещё теплились, будто надежда в её сердце, – надежда на то, что глубоко в душе Томас Гэбриел вовсе не такой жестокий и он ещё передумает. Но когда с другой стороны стены раздался шум, она стала гадать, что же там происходит, а потом поняла, – она услышала «прощайте!» Руби отвернулась и пошла по коридору вслед за остальными. Голова Дрюмена засыпала их вопросами, как только они появились в комнате, но никто не горел желанием отвечать. Гивенс и Уилфред стояли в одном углу, а Руби и Джонс в другом. Они молча переглядывались, пока Гивенс не откашлялся. – Комнату охраняет магия, как верно подметил Томас Гэбриел. Мощные чары держат эту штуку… – он махнул рукой на голову и пьедестал, – под замком. Здесь нет выхода, нет и входа, кроме как через картину. Предлагаю смириться с тем, что уготовил нам вирд. Умереть медленной и мучительной смертью на глазах у этого, – и он снова презрительно поглядел на Дрюмена. Затем посмотрел на Руби, изучая её с ног до головы, и улыбнулся. – Хоть одно радует: Орден избавлен от женского присутствия, – он ухмыльнулся, а потом захохотал так громко, что свечи дрогнули в полумраке. – Что за ерунда, – не унимался он. – Вздор! Девочки не достойны быть Опустошителями. Он ещё долго ворчал, ругаясь себе под нос и выкрикивая оскорбления, и Руби поняла, что злится он не на неё, а на то, что произошло. Но даже если так, его гнев напугал её, и, чтобы хоть как-то взбодриться, она дотронулась до револьвера за поясом, чтобы напомнить себе, что он на месте, – на всякий случай. Она оглядела комнату, лишь бы занять голову чем-то кроме Гивенса, и в одном из тёмных углов заметила кое-что интересное. Разглядеть было сложно, свет едва попадал в ту часть комнаты, и она решила подойти поближе, не веря собственным глазам. – Зачем здесь стоит зеркало? – спросила она, обернувшись к Гивенсу. Он прекратил свои причитания и глянул на неё волком, тяжело дыша. Прежде чем он ответил, Дрюмен вмешался в разговор с пьедестала. – Чтобы меня мучить. Я же вам рассказывал: иногда они приносят зеркало и заставляют меня смотреть на своё отражение неделями, чтобы сломить меня и узнать, где Чёрный амулет. – Теперь в этом нет нужды, как вы понимаете, – пробурчал Гивенс, пристально глядя на Джонса и Руби. Дрюмен аж взвизгнул от радости. – Значит, вы нашли его?! Вы нашли амулет! Где же он? Где вы его спрятали? Но Руби не обращала внимания на голову. Она уже стояла возле большого, в полный рост, зеркала. В тёмном углу сложно было что-то разглядеть, так что она попыталась вытащить его на середину комнаты. Зеркало было тяжёлым, и поднять его не удалось. – Джонс! – Руби оглянулась на мальчика, чтобы позвать на помощь, но он уже стоял рядом с ней. Они вдвоём подняли зеркало и вынесли в центр комнаты, на самое яркое место. Впервые за долгое время Руби улыбнулась. – И что это значит? – спросил Гивенс. Руби похлопала по зеркалу. Затем провела рукой по деревянной раме – дубовой, насколько она поняла. Ей сразу захотелось заглянуть в него и увидеть всё, что ей вздумается. Её дар наблюдения тут же встрепенулся, и ему не терпелось взяться за дело. Гивенс фыркнул: – Вот видишь, Уилфред. Перед нами девочка, и всё, что её интересует – полюбоваться собой, поглядеться в зеркало. Если бы она была хорошим Опустошителем, то использовала бы свой исключительный дар наблюдения, чтобы выбраться из этого проклятого места и спасти всех нас. Руби дождалась, пока отгремит эхо от слов Гивенса, затем повернулась к нему. – Как раз это, мистер Гивенс, я и собираюсь сделать. Если, конечно, вы не хотели бы стать героем и показать Уилфреду, на что вы способны. Гивенс оторопел и так широко разинул рот, что Руби легко могла бы всунуть туда кулак. – Нет? Что ж, хорошо, тогда расскажите, какой у вас план. Глава 26 Руби ждала, что Гивенс скажет что-то. Но от удивления он лишился дара речи. – Мистер Гивенс, позвольте спросить ещё раз. Если я пройду через зеркало, как мне спасти вас, Уилфреда и Джонса? Подозреваю, ни один из присутствующих не владеет мастерством наблюдения, так что это придётся сделать мне. Девчонке. Она услышала, как Джонс пробурчал что-то под нос, и решила, что пока ещё рано радоваться. Она скрестила руки на груди. И ждала, что скажет Гивенс. – Покажи ему, что ты умеешь, Руби, – предложил Джонс тихо. – Это наверняка поможет. Руби откашлялась и встала перед зеркалом. В одном из её карманов нашлась банка с полиролем, и она втёрла немного белой массы в стекло. Затем представила кабинет Гивенса, и он мгновенно появился перед ней. Дрюмен ахнул. И Уилфред тоже. Все в комнате увидели пепельные остатки картины. Они тлели под чёрным пятном на стене. Руби сунула руку в стекло, и та исчезла. Гивенс выругался, но Дрюмен усмехнулся. – Придёт день, и девочки станут частью Ордена, это всем пойдёт на пользу, Гивенс, помяни моё слово. Когда Руби вынула руку, она пошевелила пальцами, чтобы показать, что всё в порядке, затем посмотрела на Гивенса. – Итак. Что мне нужно делать? Как вас спасти? Если, конечно, вы хотите, чтобы вас спасла девочка. Гивенс заговорил так тихо, что едва было слышно. – Есть другой вход и выход из комнаты. Чёрная дверь. На тот случай, если картина испортится и я не смогу войти. – Где она? – На чердаке. Там окно в самом дальнем конце. Прыгни в него, и ты откроешь дверь, которая приведёт тебя в эту комнату. – Ясно, значит, нужно прыгнуть в окно. И я попаду сюда. Гивенс кивнул. – Тогда ты откроешь дверь, через которую мы все отсюда выберемся. – Что может быть проще, – сказала Руби. Она собралась уже войти в зеркало, как Джонс схватил её за руку. – А как же Томас Гэбриел? Руби поглядела в зеркало и осмотрела кабинет. Его там не было. – Либо ушёл, либо заварил себе чашечку чая, чтобы отпраздновать победу. Думаю, первое. – Она шагнула в зеркало, и её нога исчезла. – Я скоро. Она широко улыбнулась Гивенсу и исчезла вся. В кабинете пахло палёным. Руби чихнула и прислушалась, надеясь, что Томас Гэбриел действительно ушёл. Кажется, так и было, но она подкралась к двери на цыпочках и осторожно выглянула в холл. Было тихо, только часы тикали. Она достала револьвер из-за пояса и на ходу стала шёпотом объяснять ему, что он пропустил. – Этот Томас Гэбриел зашёл слишком далеко, – шепнул он в ответ. – Слишком далеко! Зря ты не дала мне с ним поговорить. – Сомневаюсь, что это поможет, – сказала Руби. – Он не в настроении слушать. Им управляет амулет. – Меня бы он послушал, – сказал револьвер. – Один точный выстрел и… Руби поняла, о чём он, но ничего не сказала, стоя в холле и снова прислушиваясь. Убедившись, что никаких признаков Томаса Гэбриела нет, она быстро пробежала два этажа и оказалась на чердаке. Голова шла кругом. С каждым шагом в ней разгорался гнев на Томаса Гэбриела. Он не только отнял у неё и Джонса шанс исправить Инициацию, но и обвёл её вокруг пальца на последнем острове. Конечно, он напугал её до смерти, но к тому времени, как она добралась до чердака, её чувства кардинально изменились. – Всё, теперь я точно в ярости, – сказала она револьверу, переведя дыхание. – Но убивать его я не собираюсь. Нужно действовать разумно и всё исправить. – Ясно, – сказал револьвер. – Не уверен, что понял тебя, но, слушай, разве чердак не наверху? – спросил он, когда Руби прошла мимо узкой винтовой лестницы и завернула в просторную спальню. – Наверняка, – смешалась Руби. Она обошла спальню и нахмурилась, когда не нашла то, что искала, затем заглянула в соседнюю комнату. Её глаза радостно блеснули, когда она увидела большое зеркало, привинченное с внутренней стороны двери. – Э-э, Руби. Может, просветишь, что ты задумала? Руби прикоснулась к зеркалу и с наслаждением провела по нему рукой. – Пока Томас Гэбриел думает, что я застряла в той комнате вместе с остальными, у меня есть преимущество. – Какое?