Томаса Гэбриела нигде не было. Руби встала и огляделась. – Томас? Тишина. Ни стона, ни шороха. Еле передвигая ногами, она пробралась через кусты к тому месту, где последний раз видела рейфа, и стала искать мальчика. Когда она увидела, что осталось от рейфа, то перестала сомневаться, – он точно мёртв. Призрачное существо, напавшее на Томаса Гэбриела, разорвало на бесформенные обрубки, будто оно растаяло и развалилось на части. Тёмное лицо раскололось надвое. Когда Руби подошла, чтобы лучше рассмотреть, она заметила блеск зелёного камня. Амулет лежал посреди останков рейфа. Она вспомнила, что призрак пытался снять его с запястья Томаса Гэбриела, а потом мальчик произнёс заклинание, и всех разбросало в разные стороны. Руби опустилась на корточки, сперва ей было боязно дотрагиваться до амулета. Но чем дольше он лежал на траве, тем больше росла её уверенность, и наконец она протянула руку. Она держала его как можно дальше от себя, будто ждала, что он укусит. У неё появилась идея, и Руби зашагала через подлесок, сперва спотыкаясь, затем всё быстрее. Добежав до берега, она зашвырнула амулет как можно дальше в реку. С тихим плеском он упал в воду и исчез, мгновение спустя течение разгладило рябь на поверх– ности. – Эй! – раздался голос вдалеке. – Где вы? Что произошло? Как я тут оказался? Руби побежала на голос и обнаружила револьвер на высоком, разлапистом кусте, – он застрял в колючих ветках. – Что случилось? – спросил он. – Что я пропустил? Руби рассказала ему всё, пока возвращалась к остальным. Джонс склонился над Томасом Гэбриелом, которого почти не было видно в высокой траве, и пытался привести его в чувство. Мальчик судорожно вдохнул, закашлялся и открыл глаза. Он быстро сел, и Руби заметила, что одна из его ноздрей окровавлена, будто в неё вдавили ягоду. Он вытер нос рукавом пальто, на котором осталась длинная красная полоска, затем сделал несколько глубоких вдохов, чтобы унять дрожь. Он заметил мёртвого рейфа и улыбнулся своим друзьям. А потом Руби увидела, как он схватился за запястье – голое и бледное без амулета. Руби с трудом сглотнула и переступила с ноги на ногу, приминая траву ботинками. Она понятия не имела, что ему сказать и стоит ли вообще что-то говорить. Шатаясь, Томас Гэбриел поднялся на ноги и побрёл туда, где лежали останки рейфа. Он стал пинать их ногами, разбивая в пыль, которая поднималась и растворялась в воздухе, словно крошечные облака густого тумана. – Его больше нет, Томас Гэбриел, – тихо сказала Руби. Мальчик уставился на неё озадаченно, затем нахмурился, и его глаза походили на двух разъярённых зверьков, выглядывавших из глубоких тёмных впадин. – Что значит больше нет? – Его здесь нет, – Руби прочистила горло. – То есть он был здесь, а потом я нашла его и бросила в реку. Томас Гэбриел глядел на неё с минуту, беззвучно хватая воздух ртом, будто рыба, затем подошёл к ней вплотную. Он кричал что-то, но она не слушала. По крайней мере, старалась. Она видела только его язык, он колыхался, как диковинный розовый цветок. – Ненавижу тебя! – кричал мальчик. – Ненавижу! И вдруг он рухнул на колени и зарыдал, схватившись за живот, будто от боли. Руби опустилась рядом с ним и стиснула его плечо. – Так будет лучше, Томас. Амулет – зло. Он мучил тебя, превращал в кого-то другого, правда, Джонс? Джонс кивнул, и Томас Гэбриел поднял на них глаза. – Думаю… думаю, я должен поблагодарить тебя, – сумел он выдавить из себя сквозь всхлипы и слёзы. – А не орать. Амулет не принёс мне ничего хорошего, да? – Он громко шмыгнул носом. – Теперь, когда его нет, я вижу всё по-другому. Амулет всё время шептал мне, указывал, что делать. Он засел у меня в голове. И я не мог ему отказать. Я бы никогда не позволил вам забрать его. Я бы оставил его у себя. Но я понимаю это только сейчас, когда его больше нет. Он вытер нос и снова шмыгнул. – Кажется, ты спасла мне жизнь, Руби. Но мне до сих пор ужасно больно, что амулета нет, – он свернулся калачиком и всхлипнул. – Амулет опасен, – прошептала Руби, стараясь утешить его. – Тебе будет лучше без него, – согласился Джонс. – Может, сейчас ты этого и не чувствуешь, но это правда. – Томас Гэбриел, ты всё ещё можешь быть Опустошителем и совершать великие подвиги, – сказала Руби. Она показала на эгхпирл, который мерцал в ночном воздухе. – Давай-ка заберём золотой сундук и вернёмся к Дрюмену, хорошо? У нас получится: мы исправим наши Инициации и станем теми, кем всегда мечтали быть. Они быстро взялись за дело, Руби пилила воздух вокруг норы, как раньше, с помощью зуба вампира. На этот раз она вырезала довольно большой проход, через который можно было пролезть. Джонс и Томас Гэбриел нырнули в необъятный сурхфареннес, чтобы отыскать золотой сундук среди других предметов, которые натаскал сюда рейф. Руби торопила их, удерживая люк открытым и переживая, что ночь подходит к концу и близится рассвет. Томас Гэбриел нашёл золотой сундук, он был спрятан за коллекцией урн, уложенных одна в другую. Он позвал Джонса, и они выкарабкались из норы. Руби опустила люк. Мальчикам понадобилось пару секунд, чтобы привыкнуть к темноте после яркого белого свечения внутри сурхфареннеса. Прохладный воздух коснулся их рук и лиц, и по ним побежали мурашки. Руби и так уже продрогла до костей, она сунула руки под мышки, пока они торопливо шагали к лодке, и сказала, что с неё хватит и пора вернуться в фургон. Когда на горизонте засиял рассвет, Руби поставила последний золотой сундук на стол в фургоне возле двух других. И позволила себе улыбнуться. Они справились. – Нет времени ехать к Гивенсу, – сказал Томас Гэбриел. Он достал приглашение на собрание Высшего совета и положил рядом с сундуками. Оно всё ещё тикало. – Сегодня тот самый день, – сказал он. – Собрание назначено на два. Нужно, чтобы Дрюмен исправил мою Инициацию до этого. Кстати, кто-нибудь знает, где находится дом Гивенса? Я – нет. Твой спутниковый навигатор не сможет, случайно, подсказать нам дорогу, Джонс? – Нет, – сказал Джонс. – Ладно, воспользуемся шлепковой пылью, чтобы попасть туда, – сказала Руби, но вдруг она приуныла. – Как мы доберёмся до Дрюмена? – спросила она. – У нас есть ключ, который я сделала. Но нам понадобится новый фетч? А времени у нас хватит? – Нет, фетч нам не нужен, – сказал Томас Гэбриел. – На этот раз Гивенс сам откроет нам дверь. – Остальные посмотрели на него так, будто он только что сказал, что хочет быть обычным мальчиком. – У меня есть пиявка памяти. Он ничего не вспомнит. – И как мы заставим его открыть дверь? – спросил Джонс. – Если он вообще там, – вставила Руби. – Не сомневайтесь, он там. Сегодня собрание Высшего совета: он наверняка готовится. Чтобы быть при всём параде. – Он посмотрел на Джонса. – Я покажу, как мы заставим его открыть эту дверь. Выйдем на минутку. Стоя у фургона в предрассветный час, Томас Гэбриел достал круглую серебряную коробочку и открыл крышку. Затем он взял пузырёк, лежавший на красной бархатной подкладке, и наклонил его. Бледно-жёлтый туман поймал первые лучи солнца и засверкал. – Гивенс сделает всё, что мы захотим, когда я покажу ему это, – сказал Томас Гэбриел. Когда Джонс увидел туман в пузырьке, он не поверил своим глазам. – Ты проклял Гивенса с помощью вэлмиста? – Джонс не сдержал удивления, и, наслаждаясь произведённым впечатлением, Томас Гэбриел расплылся в улыбке. – Что это? – спросила Руби, вытягивая шею, чтобы разглядеть жидкость. – Смертельное проклятье, – сказал Джонс. – Владелец вэлмиста повелевает тем, кого он проклял, и тот обязан подчиниться под страхом смерти. Стоит вытащить пробку и выпустить вэлмист, и считай, что человек мёртв. Я никогда его не видел, только иллюстрации в книгах. Где ты его раздобыл? – спросил он Томаса Гэбриела. – У Симеона. Он говорил, что получил его в подарок от своего мастера после Инициации, ещё мальчишкой. Но никогда не использовал. – От такого проклятия не существует исцеления, – сказал Джонс. – Достаточно шепнуть вэлмисту имя человека – и всё. – Гивенс тоже это знает. – Томас Гэбриел поднял пузырёк на свет, и они все вместе наблюдали, как тёмный туман струится внутри, будто вода из-под крана. – Ты полон сюрпризов, Томас Гэбриел, – сказал Джонс. – Просто думаю наперёд, – ответил Томас Гэбриел, ухмыляясь. Он показал на боковое зеркало фургона, в котором отражалось солнце. – Руби, можешь узнать, где сейчас Гивенс? Спорим, он дома, как я и сказал. Глядя на своё отражение в боковом зеркале, Руби казалась себе уставшей и разбитой. Как и мальчики, выглядывавшие у неё из-за спины. Хотя, если присмотреться, Томас Гэбриел выглядел чуть бодрее, чем раньше. У него даже появился блеск в глазах. И она задумалась, почему, – неужели он так радовался своему плану? – Ну что, Руби, – сказал Джонс. – Сможешь посмотреть или нет? Руби изо всех сил старалась не отвлекаться и попросила зеркало показать Гивенса, где бы он ни был. Отражение дрогнуло, и появилась другая картинка. Гивенс в халате стоял перед зеркалом в ванной комнате и стриг растительность в носу, наклонив голову, чтобы справиться с особо непослушными волосками. – Похоже на ванную, где мы сделали фетча, – сказал Джонс. – Узнаю плитку. И полотенца. – Я же говорил, – сказал Томас Гэбриел. – Думаю, пора нанести визит старине Гивенсу, согласны? Глава 25 Когда все трое очутились в ванной Гивенса – шлепковая пыль ещё звенела у них в ушах, – Гивенс так удивился, что чуть не отрезал себе кончик носа ножницами, которые держал в руке. – Что… что вы здесь делаете? – спросил он, глядя на Томаса Гэбриела. – А ты… – он перевёл взгляд на Руби. – Ты, девочка… ты ведь… но ты ведь умерла! Тебя сожрал слобберинг… Гивенс побледнел, будто действительно увидел привидение. – Девчонка, – пробормотал он. – Девчонка в Пустынных землях… в моём доме… – Вдруг он выпрямился и поднял руку, крошечные искры магии обвили кончики его пальцев. Руби потянулась к револьверу, хотя она знала, что ни за что не воспользуется им. – Стойте! – крикнул Томас Гэбриел. – Никакой магии. – Он поднял вэлмист к свету, падавшему из окна. – Иначе это будет последнее, что вы сделаете. Гивенс уставился на вэлмист – на его причудливый танец в пузырьке. На мгновенье он весь съёжился, но покачал головой и снова взмахнул рукой. – Ты блефуешь. Томас Гэбриел наполовину вытащил пробку из пузырька, вэлмист сразу почуял это и устремился в стеклянное горлышко. Гивенс ахнул. Он выронил ножницы и обеими руками схватился за сердце.