Река Темза заметно обмелела из-за отлива. Руби и Томас Гэбриел стояли вместе с Джонсом на берегу – на твёрдой, каменистой земле и глядели на узкий, грязный канал. Они прокрались через чужой сад, прячась за изгородью, и отыскали ступеньки, по которым спустились на берег реки. За спиной шумела привычная жизнь ночного города. Гудки автомобилей и автобусов. Чьи-то крики. Громкий смех. На той стороне мутного канала, усеянного камнями и мелкими озёрами, простирался длинный остров, заросший тополем и ольхой так плотно, что молодые листочки образовали непроницаемый зелёный полог. За островом текла основная часть Темзы, но из-за отлива она сейчас больше напоминала узкий тёмный ручеёк. Хотя на нём до сих пор была обычная одежда, которую купили родители, Джонс мыслил, как Опустошитель. Ночь обострила его органы чувств – не то что в школе, – и он бесконечно радовался этому. Но при этом совершенно растерялся. Он не сказал родителям, что идёт с Руби и Томасом Гэбриелом. Они думали, он спокойно спит в собственной кровати. – Мы с Мэйтландом однажды обнаружили банду серебряных троллей на речном острове, – шепнул он остальным. – Они охотились на скот с ближайших полей. Мы уложили их одного за другим, когда они выходили из воды на кормёжку. Руби легонько толкнула его локтем и спросила: – Весело было, да? – Не то чтобы, – Джонс сунул руки в карманы джинсов. – Даже если и было, сейчас у меня другая жизнь. Он пожал плечами, будто это пустяки. Внезапно он пожалел, что стоит на берегу реки посреди ночи. Он не предупредил родителей. Соврал им, когда поцеловал на ночь и сказал, что устал и ляжет пораньше. Обычный мальчик никогда бы так не поступил, думал он. – Джонс, я ведь пошутила. Что тебе ещё известно? Джонс показал на Томаса Гэбриела. – Его спроси, не меня. Я уже не Опустошитель, ясно? – сказал он резко. – Зря я пришёл. Нужно было остаться дома, – он сжал кулаки и глянул на неё волком. Руби считала его упрямым ослом, который наотрез отказывается говорить правду. «С ним точно что-то творится», – подумала Руби. – Джонс, ты жалеешь, что перестал быть Опустошителем? Говори, не бойся. Я ведь знаю, какой скучной бывает обычная жизнь. Томас Гэбриел вытаращил глаза. – Ох, Руби, опять ты за старое, – пробурчал он. – У нас нет на это времени, – и он показал на остров. Руби пропустила его слова мимо ушей. Она пристально смотрела на Джонса, стараясь угадать, что происходит у него в голове. – Тебе нечего стесняться, – сказала она. Джонс потупился. Он действительно стеснялся, потому что всегда убеждал их, что хочет быть обычным мальчиком. Но сейчас не время для разговоров – на берегу реки посреди ночи. – Я не хочу быть Опустошителем, – сказал он как отрезал. – Я пришёл только для того, чтобы избавиться от магии. – Я ведь предупреждал, – сказал Томас Гэбриел. – А теперь за дело, ладно? И без лишних слов он потопал через грязь к острову. Руби и Джонс молча последовали за ним, поглощённые собственными мыслями. Втроём они шли вброд через сверкающее русло реки, обходя камни и большие озерца. Скользко, липко, и грязь цеплялась к ботинкам. Когда они добрались до острова и стали подниматься по крутому берегу, то обнаружили, что он почти весь состоит из широких камней, залитых бетоном. Дети оставляли за собой блестящие следы, карабкаясь наверх. Под ногами хлюпала жижа; должно быть, во время прилива земля, по которой они шли, целиком погружалась в воду. Остров густо порос молодым ивняком, и найти удобную тропу было нелегко, поэтому они решили идти по краю острова, поросшему травой, водорослями и первыми весенними цветами. – Куда теперь? – спросила Руби. Томас Гэбриел сверился с «Чёрной книгой обучения колдовству» и создал простейшее заклинание поиска вещей, спрятанных неподалёку. Он почувствовал, как магия вскипает внутри него, и, когда Чёрный амулет тихо завибрировал у него на запястье, она хлынула мощным потоком. Белые искры обвили его руку и превратились в рожки, как у улитки, они вытягивались и втягивались, будто пробовали воздух на вкус. Однако узнать местонахождение сундука пока не удалось. Томас Гэбриел фыркнул и покачал головой. – Смотри в оба, – шепнул Джонс Руби. – На островах опасно, а этот весь покрыт ивняком. – И что с того? – Паки, – произнёс он, прежде чем продолжить путь. Руби хотелось спросить его, что ещё за паки. Вместо этого она кивнула, притворившись, что понимает. Ей вообще не хотелось с ним разговаривать. Если она собирается стать настоящим Опустошителем, придётся самой до всего доходить, раз уж Джонс решил бросить её в Пустынных землях и быть обычным мальчиком, а Виктор Бринн… Она сглотнула ком в горле и остановилась, давая мальчикам пройти вперёд. Когда они отошли достаточно далеко, Руби достала «Карманный бестиарий Опустошителя». – Что такое паки? – прошептала она. Книга задрожала у неё в руках и выдала ответ: Пак (мн. ч. Паки) Пак – англосаксонское название многочисленных духов, фей и простейших тварей, встречающихся в Пустынных землях. Один из видов этих существ, также известный под названием блуждающие огоньки, обитает в зарослях ивняка. Руби споткнулась, и книга вылетела у неё из рук, с громким хлюпаньем приземлившись в грязь; Джонс и Томас Гэбриел резко обернулись. Книге явно не понравилось валяться в грязи. Она забила страницами, стараясь подняться. Но грязь крепко её держала. Чем больше она старалась, тем больше шумела. – Подними её быстрее, – рявкнул Джонс. – От неё столько шума. Руби отодрала книгу от грязи и, как смогла, вытерла об траву. Но книга продолжала бить страницами, чтобы самой очиститься, и шумела ещё больше. У Руби не осталось выбора, кроме как спрятать её обратно в карман. – В следующий раз лучше спроси, если чего-то не знаешь, – буркнул Джонс. – Я хочу вернуться к родителям в целости и сохранности. Он проворчал что-то сквозь зубы и утопал прочь. Руби пнула камешек. Она чувствовала себя совершенно никудышной, ведь ей приходилось сверяться с книгой, в отличие от Джонса и Томаса Гэбриела. Если она хочет доказать, что достойна войти в Орден, ей нужно быть ничем не хуже любого мальчишки, а то и лучше. Шагая вслед за мальчиками, она не могла не думать о том, что Джонс упомянул своих родителей. Ему повезло с ними. Жаль, что её родители не такие любящие и добрые. Интересно, им сообщили, что она сбежала? Может, они беспокоятся? Или даже ищут её? Руби решила, что это маловероятно. Но, возможно, её исчезновение заставило их осознать, как сильно они её любили, – не меньше, чем родители Джонса любили своего сына. Сердце сжалось от боли. Если они действительно любят её, то, возможно, они хотят её вернуть? Вдруг она услышала, как кто-то зовёт её вдалеке. Руби подняла глаза и увидела, что её родители стоят в небольшой деревянной шлюпке, плывущей по Темзе. Они махали ей в свете фонариков, висевших вокруг них прямо в воздухе. Как они оказались в лодке на реке, неважно. Главное, что они тут. Они пришли за ней, а значит, они всё-таки любят её! Руби бросилась вниз по береговому склону к основному руслу реки. Она вбежала в мутную воду, не сводя глаз с шлюпки. Внезапно кто-то схватил её за плечи. Раздались голоса. Её тащили прочь от реки. – Мои родители, – шептала она, выворачиваясь. Кто-то больно ударил её по щеке, и у неё перехватило дыхание. – Руби, очнись, – сказал Джонс. Она моргнула, увидев наконец, что он держит её за левую руку, а Томас Гэбриел за правую. Мальчики с тревогой смотрели на неё. Смутившись, она посмотрела на воду. Родители исчезли. Лишь белые огоньки парили низко над водой. – Паки, – сказал Джонс, волоча Руби обратно через грязь и вверх по склону. – Они заманили тебя в воду, – сказал он, тяжело дыша. – А теперь, надо думать, злятся, что добыча ускользнула. Нужно торопиться. Руби услышала тонкий писк, и огоньки заскользили в их сторону. Джонс и Руби вскарабкались на берег и спрятались в густых зарослях травы, а Томас Гэбриел поднял руки и призвал магию. Белые искры обвили его пальцы и превратились в длинные канаты с крюками на концах, Томас Гэбриел раскрутил их и метнул в сторону паков. Когда крюки проткнули крошечные белые огоньки, мерцавшие в воздухе, Руби услышала пронзительные вопли. Её сердце сжалось от тоски и сочувствия – кем бы они ни были. Она хотела помочь… – Нет, Руби! Не слушай их! – крикнул Джонс, намертво вцепившись в неё. Руби видела, как крошечные человечки, нанизанные на крюки, кружились вокруг Томаса Гэбриела. Они визжали, стараясь вырваться. Но чем дольше они висели на крюках, тем слабее дёргались, пока не замерли, обмякли и растворились без следа. Несколько существ миновали Томаса Гэбриела и приземлились на траву возле Руби. Они подняли на неё сморщенные лица, острозубые пасти и носы крючком. У некоторых были серебряные серьги. У некоторых – шейные платочки. Она достала револьвер из-за пояса, но чуть не выронила его из рук, как только паки приказали ей войти в воду, и, будто во сне, она уже собралась подчиниться им. Джонс замахнулся на существ, но они отскочили, как сверчки. Тогда он отломил ветку и стал махать ею, будто косой, и существа кубарем полетели в разные стороны. Оставшиеся паки признали своё поражение и улетели, зарывшись в корни ив. Наконец снова наступила тишина. – Ты в порядке? – спросил Джонс Руби. Она кивнула. И вытащила сучок из волос. – Они забрались мне в голову, – сказала она. – Что они говорили? – Что, если бы мои родители любили меня, всё было бы по-другому. – Руби обхватила себя руками. Она продрогла. Джонс глянул на свои грязные ботинки. Он не знал, что сказать Руби, чтобы ей стало лучше. – Что бы ни говорили паки, – сказал он, – они просто хотели утопить тебя, Руби. Они обманщики. Руби собралась что-то сказать, но времени не было, Томас Гэбриел промчался мимо них, улиточные рожки на его руке указывали путь.