— Мистер Бледсоу, вы арестованы. Лейтенант Хенниг, прикуйте его к чему-нибудь прочному. — Слушаюсь, сэр. Шагнув к старшему радисту, Хенниг с помощью своих матросов защелкнул у него на запястьях наручники. Матросы увели арестованного в носовой отсек, а Хенниг остался в центральном посту. Лежащий на палубе Энглер зашевелился. Подойдя к радисту, Браун перевернул его на спину. Наклонившись, боцман заглянул в бледные глаза, дожидаясь, когда они снова начнут видеть, после чего прижал Энглера к линолеуму. — Беда таких подонков, как ты, в том, что вам предоставляют слишком большую свободу выбора. — Он склонился над Энглером, роняя ему на лоб капли ледяной воды, и, надев ему на запястья наручники, защелкнул дужки. — Я ее существенно ограничу. Купер наложил Скавалло на палец шину. Обрезав бинт, он затянул его тугим узлом. — Что дальше, командир? — спросил Уэлли. Стэдмен подумал о листке бумаги с приказом, который лежал у него в кармане. Они с Энглером теперь собратья по несчастью. Оба оказались лишены свободы выбора. Глава 28 «ДОХЛАЯ РЫБИНА» 10 августа Китобойное судно ОМ-142. Чукотское море. Наблюдатель на мачте, выбросив пустую бутылку за борт, крикнул: — Киньте мне еще одну! — Сначала найди нам кита, тогда можешь просить бутылку. Капитан китобойного судна ОМ-142 откупорил очередную бутылку чего-то опасно напоминающего чистый спирт. Он занимался ловлей рыбы всю свою жизнь, хотя ОМ-142 лишь в третий раз был в Арктике, а киты, с научной точки зрения, рыбой не являются. Сделав большой глоток, капитан ощутил в горле знакомое приятное жжение. Утро выдалось погожее. Поверхность Чукотского моря в районе мыса Шмидта оставалась зеркально гладкой, не тронутой ни волной, ни даже рябью. Океан был забит ледовой крошкой. Вдалеке на юге темной полоской тянулась северная оконечность Сибири. Море напоминало скорее большое озеро весной, только что вскрывшееся ото льда. Наблюдатель перевесился через ограждение своего насеста наверху высокой мачты. — Не вижу ни одного кита! — Ищи лучше. Если мы не принесем домой хотя бы одного, плохи наши дела. Когда-то ОМ-142 было научно-исследовательским судном. Капитан переделал его в нечто менее академическое и более практичное. Исчезли уютные каюты с индивидуальными умывальниками и книжными шкафами. Ободрав красивую внутреннюю обстановку, капитан променял ее на рыболовецкие снасти, дополнительные топливные баки и новый дизель. Сварщик забрал домой резной деревянный бар, украшавший камбуз, в обмен на это сварив над рубкой мачту, откуда наблюдатели следили за морем в поисках поднимающихся над морем фонтанов, которые выдавали присутствие китов. После этого ОМ-142 полным ходом устремлялось к гигантскому млекопитающему. Далее следовал выстрел в голову из реактивного гранатомета. Довольно кровавый способ убивать китов, но очень эффективный. Смерть наступает мгновенно, а при взрыве туша наполняется воздухом. Плавающий на поверхности кит привязывался к борту судна, после чего начинались поиски второго. Как только ОМ-142 оказывался окружен с обеих сторон двумя огромными окровавленными тушами, судно разворачивалось и возвращалось в бухту Провидения, где улов продавался консервному заводу, который, в свою очередь, отправлял свою продукцию морем в Японию. — И так таращусь изо всех сил. Глаза скоро лопнут! Капитан отхлебнул еще один глоток. Один кит позволит окупить расходы на продовольствие и горючее и рассчитаться с двумя матросами, которые вышли в море на ОМ-142. Второй станет чистой прибылью. Если же они не поймают ни одного кита, по возвращении домой придется продавать судно другому такому же дураку, каким в свое время был он сам. Взгляд капитана затуманился, стал нечетким. Он посмотрел на темно-синюю воду, на белые льдинки, на неровную полоску земли на горизонте. Сейчас море действительно напоминало озеро Байкал весной. Капитан родился на его берегах. Какого черта он так спешил уехать оттуда? Неужели здесь гораздо лучше? Приготовившись сделать еще глоток, капитан вдруг вспомнил странный обряд, которым вызывали рыбу в Байкале его соплеменники-буряты. Они верили в бога воды по имени Бурхан и приносили ему жертву. Прежде чем сделать первый глоток, рыбаки смачивали водкой пальцы, стряхивали ее за борт и говорили: «Это Бурхану». Наверное, он лишь напрасно потратит ценный напиток. Но, похоже, ничто другое больше не помогает. Интересно, что ему пожелать: жирного голубого кита или билет на поезд домой, на берега Байкала? «Я бы предпочел Байкал». Плеснув спирт на пальцы, капитан перевесился через невысокий планшир ОМ-142 и стряхнул ледяные кристальнопрозрачные капли в море. — Это Бурхану. Ничего не изменилось. Тишину по-прежнему нарушали лишь плеск воды о стальной корпус, скрип талей да... — Эй! — вдруг крикнул наблюдатель, указывая в море. — Кит! Встав, капитан посмотрел в ту сторону. Всего в каких-нибудь пятидесяти метрах от судна на поверхности моря кружился водоворот, словно стайка мальков пыталась спастись от крупных хищников. Затем водная гладь будто приподнялась, стала выпуклой. В центре зоны возмущения вырвался белый дымящийся фонтанчик пара, а под ним в глубине скользнула большая черная тень. А наши буряты знают толк в рыбной ловле! Взбежав на крошечный мостик, капитан ткнул кнопку стартера, и двигатель, заворчав, ожил. Капитан выкрутил штурвал. Зона возмущения на поверхности моря увеличилась вдвое по сравнению с тем, какой она была всего лишь несколько секунд назад; огромная черная туша появилась над водой. Капитан направил судно прямо на нее, не желая упустить кита. — Смотрите! Прильнув к грязному, покрытому солеными брызгами стеклу рубки, капитан пробормотал: — Матерь божья! К небу взметнулся второй высокий фонтан воды и пены. Третий. Четвертый. Сколько же здесь китов? Целая стая? Огромная туша нависла над крошечным китобойным суденышком. Черная как ночь, она поднималась все выше и выше. Гигантские фонтаны обрушили потоки воды на крышу рубки. Капитан отчаянно крутанул штурвал, пытаясь уйти, но что-то невидимое, что-то могучее схватило судно, накреняя его на борт. Внезапно через планшир перехлестнула бурлящая волна. В воздухе повис плотный занавес мельчайших капелек воды. Наблюдатель, вцепившись в поручни, орал, умоляя капитана сделать хоть что-нибудь, но судно находилось в объятиях непреодолимой силы. Капитана швырнуло на палубу, а когда он снова с трудом поднялся на ноги, громадное черное чудовище уже поднялось из моря настоящим островом, выбрасывая с шипением потоки пара, сбрасывая с боков пенящуюся воду. Крутой гребень волны подхватил ОМ-142, поднимая китобойное судно, словно игрушку, все выше и выше. Посмотрев вправо, капитан увидел плавник. Слева была тупая черная морда. А между ними — огромный черный прямоугольник с одним словом, выведенным большими буквами на помятой поверхности: «Байкал». Капитан просил Бурхана помочь ему возвратиться домой на берега озера Байкал, и бог воды выполнил его просьбу с лихвой. Он привел «Байкал» к капитану. «Байкал». — Шумопеленгатор ничего не показывал, — оправдываясь, сказал Беликов. — Должно быть, судно дрейфовало с выключенным двигателем. Сейчас ворчание дизеля китобойного судна было слышно сквозь корпус подводной лодки. Марков опустил «каштан». — Игорь, направляем аварийную команду для осмотра вертикального руля. — Я пойду сам. Маркову хотелось сказать: «Нет, на этот раз ты останешься внизу», но вслух он произнес: — Я пойду с тобой. И мы захватим Демьяненко. Да, и ты наденешь спасжилет. — Ха! — Вы ничего не имеете против, если я к вам присоединюсь? — вмешался Федоренко. — Пусть никто не сможет упрекнуть нас в том, что мы вам в чем-то отказали, — усмехнулся Марков. Старший механик недовольно взглянул на командира. Затем Грачев за спиной Федоренко сделал вид, будто толкает его, и, склонив голову набок, вопросительно поднял брови. Марков отрицательно покачал головой. Грачев и Демьяненко следом за командиром поднялись по трапу, ведущему из центрального командного поста на приподнятый над ним «балкон». Федоренко поспешил за ними. Старший механик вскрыл водонепроницаемый люк одной из аварийно-спасательных капсул и достал оттуда несколько оранжевых спасательных жилетов. В основании высокой рубки «Байкала» имелись две такие капсулы. Теоретически в случае катастрофы в них могли разместиться и подняться на поверхность живыми и невредимыми все сто пятьдесят членов экипажа подводной лодки. Однако опыт показал, что при серьезной аварии, когда лодка ложится на грунт, ее команда погибает до того, как успевает воспользоваться аварийно-спасательными капсулами. Грачев раздал спасжилеты и даже надел один сам. Все четверо поднялись по второму трапу к внутреннему рубочному люку, а затем к последнему люку, установленному в палубе О-1 у основания рубки. Несмотря на яркий солнечный свет снаружи, внутри рубки царил угрюмый полумрак глубокой, сырой пещеры, наполненный гулкими отголосками плеска волн за бортом. Во время предыдущего пребывания на мостике у Маркова не было возможности хорошенько оглядеться. И вот сейчас погнутые металлические каркасы, рваные стальные листы, закрученная назад передняя верхняя часть рубки явились веским аргументом в поддержку того решения, которое принял командир, имея на размышления лишь мгновения: «Байкал» не выдержал бы попадания двух торпед, но лодка осталась жива, налетев на полной скорости прямо на лед. Грачев направился вперед. — Руль в противоположной стороне, — ядовито заметил Федоренко.