В центральном посту творилось настоящее светопреставление. Всех, кто не успел ухватиться за что-то закрепленное, швырнуло на палубу. Как только лодка накренилась, взлетая вверх, двое матросов, поддерживавших Ванна, выпустили его, цепляясь за переборку за рулевым постом. Ванн, не удержавшись на ногах, упал на палубу и подкатился к ногам Стэдмена. Он катился бы и дальше, но старший помощник, опустившись на колено, схватил Ванна за запястье, другой рукой удерживаясь за кресло. Бледсоу сполз вниз по накренившейся палубе, наткнулся на перископы и на глазах перепуганного штурмана отлетел к столу с навигационными картами. Уэлли искал взглядом «беретту», но пистолет проехал по линолеуму сначала в сторону кормы, затем в сторону носа, клевому, потом к правому борту, отскакивая от людей и приборов. Энглер следил за оружием, оценивая его движения, выжидая, выжидая. Увидев, что «беретта» летит в ее сторону, Скавалло прыгнула за ней, но Энглер оказался проворнее. Оттолкнув молодую женщину, он бросился на пол, пытаясь вырвать пистолет. Оба они оказались под ногами у лейтенанта Чоупера. Энглер держал «беретту» за ствол, Скавалло — за рукоятку. Пистолет объединил их. Ни радист, ни молодая женщина не хотели его уступать. Скавалло попыталась просунуть указательный палец под спусковую скобу и тем самым дала Энглеру шанс, которого тот ждал. Он резко дернул за ствол. Палец молодой женщины хрустнул. Она упала на палубу. Энглер вырвал пистолет. Подняв голову, Скавалло увидела направленное на нее черное дуло. Она поднялась на четвереньки, не обращая внимания на боль, на вывернутый под неестественным углом палец. Не обращая внимания ни на что, кроме Энглера. Сорвав с переборки аварийную лампу, лейтенант Чоупер замахнулся, но Энглер отбил удар. Скавалло не рассуждала. Не оценивала свои действия. Вырвавшийся из ее груди крик, проникнутый яростью, не имел никакого отношения к искусству боевых единоборств. Молодая женщина вскочила на ноги. Пистолет метнулся в ее сторону. Но прежде чем Энглер успел среагировать, Скавалло развернулась, погружая ногу ему в пах с такой силой, что каблук, казалось, дошел до самого позвоночника. Энглер отлетел назад, наткнувшись на старшину у панели управления балластными цистернами, неспособный думать ни о чем, кроме тошнотворных позывов, накатывающихся от гениталий. Старшина, управлявший балластом, был близким другом боцмана Брауна. Выхватив легкий пистолет из обмякшей руки Энглера, он схватил свою более тяжелую кружку с кофе и ударил радиста в висок. Энглер рухнул на палубу, словно пронзенная острогой рыбина. Старшина протянул «беретту» Стэдмену. — Командир, возьмите. Полагаю, это принадлежит вам. Подводная лодка всплыла на поверхность, но на люк акустического тоннеля по-прежнему давил слой воды толщиной тридцать футов. Двое матросов аварийной команды из вспомогательного механического отделения лейтенанта Хеннига застыли перед люком, ожидая команды. — Давайте! — распорядился Хенниг. Матросы не стали терять ни секунды, пытаясь открыть люк вручную. Открутив стопорную гайку, они освободили защелку, после чего вбили конец гидравлического домкрата под крышку люка и стали качать насос так быстро, что руки только мелькали. Рукоятка домкрата щелкала, как сумасшедшая. — Приготовиться! — сказал в телефон внутренней связи Хенниг, предупреждая центральный пост о том, что надо включать насосы, откачивающие воду из трюма. Ему никто не ответил. Домкрат раздвигался все больше, нажимая на большую плоскую головку болта в центре крышки люка. Щелк! Щелк! Щелк! Щелк! Пятнадцать щелчков. Двадцать. Тридцать. Люк не сдвинулся с места. Но Хенниг ощутил, как у него под ногами заработали трюмные насосы. Кто-то его все-таки услышал. Щелк!.. Щелк!.. Щелк!.. Щелк!.. — Еще! — торопил матросов Хенниг. Своим задним концом домкрат упирался в стальную раму. Рама начала гнуться. Крышка люка даже не шелохнулась. Щелк!.. Щелк!.. Теперь обоим матросам приходилось вместе нажимать изо всех сил на рукоятку, чтобы разводить домкрат. Щелк!.. Щелк!.. Еще немного. Щелк!.. Стальная рама прогнулась, готовая вот-вот сломаться. Присоединившись к матросам, Хенниг навалился на рукоятку всем своим весом. Втроем им удалось опустить ее еще раз. Щелк. — Неужели он не... Крышка раскрылась с грохотом ружейного выстрела, прозвучавшего совсем рядом. Из люка вырвался столб морской воды и пены, сбивший всех троих с ног. Как только давление выровнялось, крышка распахнулась до конца, и домкрат вылетел в тоннель. Громыхая о стенки, он устремился к сферической антенне. Ревущий поток ледяной воды быстро ослаб до реки, до ручейка, превратился в струйку. Хенниг первым поднялся на ноги. Подбежав к люку, он посветил фонариком в зияющее отверстие. Там никого не было. — Вы его видите? — спросил один из матросов. — Нет! — крикнул Хенниг. — Должно быть, боцмана смыло в сферу. — Засунув в отверстие голову, он крикнул: — Боцман! — О черт! — пробормотал один из матросов. — Он погиб. — Нет, не погиб. Хенниг обернулся. Как оказалось, фонтан выбросил Брауна из тоннеля. Он лежал на палубе, мокрый насквозь, но счастливый. Дружки Энглера из «крысиного прохода» бесследно исчезли. Потом надо будет обязательно с ними разобраться, но у Стэдмена были более насущные заботы. Схватив микрофон громкоговорящей связи, он крикнул: — Фельдшера в центральный пост! Фельдшера в центральный пост! Старший помощник замялся, не решаясь задать следующий вопрос. Он боялся ответа, который мог услышать. Наконец, переключившись на «козлиный рундук», Стэдмен спросил: — Хенниг! Вам удалось спасти боцмана? Аварийная команда не отвечала. Поднявшись с палубы, Ванн попытался сесть на свое привычное место. Он весь был усыпан острыми осколками кружки. — Что вы наделали? Стэдмен попытался прочесть выражение его лица. Ванн стал похож на старика, который шагнул с тротуара и оказался на оживленной улице. — Командир, мне известно о вашем договоре с Бледсоу и Энглером. — Во имя всего святого, о чем это вы? — Вы вынуждали лейтенанта Скавалло подписать заведомо ложное заявление, угрожая в случае отказа натравить на нее Энглера. — Это неслыханная ложь! — Нет, сэр, это не ложь. Ваш разговор записан на магнитофон.. Весь до последнего слова. Вы полагали, будто находитесь в радиорубке одни. — Вы подслушивали? — Да, сэр. Мне не оставалось иного выхода. Теперь все кончено. Для вас, для Бледсоу. И для Энглера тоже. Уйдите достойно, помогите установить правду. — Он блефует! — выпалил Бледсоу. — Ваше слово против его слова! — Нет, вы ошибаетесь. Через дверь, ведущую в гидроакустический комплекс, в центральный пост прошел боцман Браун. За ним следовали Бам-Бам Шрамм и лейтенант Хенниг с двумя матросами. Браун держал в руке две пары наручников. — И мое слово тоже, командир, — сказал он, обращаясь к Ванну. — Я забрался в акустический тоннель. Энглер запер меня там, после чего меня проглотил океан, словно Иону. Что ж, Иона вернулся, и я тоже. — Боцман, неужели вы могли подумать, что я имею ко всему этому хоть какое-то отношение! — Командир, вы подвели нас на «Батон-Руже», а я, видит бог, позволил, чтобы это сошло вам с рук. Второй раз эту ошибку я не повторю. Ванн беззвучно шевелил губами, не в силах произнести ни слова. В центральный пост поспешно вошел фельдшер Купер. — Лейтенант Скавалло ушибла руку, — сказал Стэдмен. — Старшина, займитесь ею. А когда закончите, проводите коммандера Ванна обратно в его каюту. — Слушаюсь, сэр. Стэдмен повернулся к навигационному столу, перед которым стоял Бледсоу.