Ни в коем случае нельзя отстать от «Тайфуна». Это единственная надежда пройти через льды. И последний шанс боцмана. Внезапно яркие линии на экране шумопеленгатора исчезли. «А, черт!» — мысленно выругался Шрамм. Сигналы гидролокатора русской подлодки больше не отражались от льда. «Портленд» полным ходом шел на стену, которую не видел. — Центральный пост, говорит акустик! Контакт потерян! — Хорошо, Бам-Бам. Значит, «Тайфун» преодолел ледяной хребет. Рулевой! Ни фута вниз, ни фута вверх. Держать глубину погружения строго! Мазила кивнул, не отрывая взгляд от указателей. «Портленд» двигался прямо на невидимую ледяную стену. «Байкал». — Прошли! — крикнул Беликов. — Нас по-прежнему сносит влево, — сказал Гаспарян. — Скорость двенадцать узлов. В центральном командном посту наступила тишина. Огромная субмарина скользила, зажатая сверху льдом, а снизу — илистым дном. Пинг!.. Пинг!.. Пинг!.. — Тринадцать узлов. Вдруг лодка содрогнулась всем корпусом. Тряска быстро перешла в поперечные толчки и рывки. «Байкал» пересек нижнюю границу мертвой зоны — диапазона скоростей, при которых его вертикальный руль становится неэффективным. Марков вспомнил про одного командира, который обнаружил мертвую зону, войдя в Кольский залив не с той скоростью, и выскочил прямо на берег с вывернутым до отказа бесполезным рулем. — Четырнадцать узлов. Вибрацию вызывали быстрые потоки воды, огибавшие корпус лодки, которые образовывали за кормой завихрения и ударялись в руль. — Наш курс... стабилизировался! — в голосе Гаспаряна сквозило изумление. — Следи за скоростью! — крикнул Марков. Если скорость превысит верхнюю границу мертвой зоны, огибающий поток выровняется, и заклинивший руль снова станет проблемой. — Беликов! Что у нас впереди? Старший акустик, посмотрев на экран, покрутил ручки, убеждаясь, что первому впечатлению можно верить. — Подождите! — Такую картинку Беликов не видел с тех пор, как «Байкал» нырнул под паковый лед еще у острова Франца-Иосифа. Наконец он обернулся к Маркову. — Только ровное ледяное поле. — Ни подводных хребтов? Ни глубоко сидящих айсбергов? Беликов покачал головой. — Ничего. — В районе мыса Шмидта свободная вода, — сообщил Бородин. — Шестьдесят метров и больше. После узкой щели шестьдесят метров показались Маркову Марианской впадиной. «Портленд». — Центральный пост, говорит акустик. Цель номер пять уходит от нас со скоростью четырнадцать узлов. — Вы можете сказать, что у нас над головой? — спросил Стэдмен. — Толщина ледового покрова около двадцати футов. — Лейтенант-коммандер, — вмешалась Скавалло, — мне нужно с вами поговорить. — Лейтенант, подождите минутку, — остановил ее Стэдмен. — Черт побери, мистер Стэдмен, Энглер вскрыл сейф с оружием и сейчас разговаривает с Ванном. Стэдмен резко обернулся. — Что? — Я сама видела его с пистолетом в руке. Он направлялся в каюту капитана и... — Центральный пост, докладывает акустик! Толщина льда уменьшилась до двенадцати футов. Схватив трубку внутренней связи, Стэдмен набрал номер «козлиного рундука». — Хенниг? — Слушаю, мистер Стэдмен. — Будьте готовы вскрыть люк. Постарайтесь его не испортить, но используйте столько силы, сколько понадобится. Мы всплываем. — Все понял, старший помощник. — Толщина льда шесть футов. Стэдмен повесил микрофон. — Убрать носовые горизонтальные рули. — Центральный пост, говорит акустик. Толщина льда всего два с половиной фута! — Продуть главные балластные цистерны! — Включив громкоговорящую связь, Стэдмен объявил: — Всплытие, всплытие, всплытие. — Немедленно отменить этот приказ! Стремительно обернувшись, Стэдмен увидел в коридоре, ведущем вдоль левого борта в носовые отсеки, лейтенанта Бледсоу и Ванна. Ванна поддерживали под руки два матроса из «крысиного прохода». От снотворного командир шел, как во сне. Замыкал шествие Энглер. — Стэдмен, отмените свой приказ! — приказал лейтенант Бледсоу. — Нет, — ответил Стэдмен. — Мы всплываем. — Старший помощник, предупреждаю, я принял командование на себя! — решительно заявил Бледсоу. Он повернулся к Ванну. — Так, сэр? — Я назначаю... назначаю... лейтенанта Бледсоу... — невнятно пробормотал Ванн. — Нет, сэр, — ответил Стэдмен. — Вы больны и больше не командуете этим кораблем. Обращаюсь ко всем вам, — он обвел рукой Бледсоу и его окружение, — освободите центральный пост, и немедленно! — Стэдмен повернулся к старшине, управлявшему балластными цистернами. — Продуть балласт. Всплываем, черт побери! Из-за спины Ванна вышел Энглер. — Я предупреждал, что его придется убеждать. Радист передал «беретту» Бледсоу. Лейтенант направил пистолет Стэдмену в грудь. — Лейтенант-коммандер Стэдмен, вы арестованы за неподчинение приказу командира корабля! Никто не смотрел на Скавалло. Молодая женщина прыжком подскочила к панели управления балластными цистернами. Не успел Бледсоу раскрыть рот, как она открыла крышки и опустила вниз оба красных тумблера. С оглушительным шипением в балластные цистерны «Портленда» ураганом устремился сжатый воздух, очищая их досуха. Субмарина весом семь тысяч тонн начала подниматься к поверхности. Браун слышал, как убрались носовые горизонтальные рули, слышал, как началась продувка балласта. Но грохот не умолкал, и боцман подумал, что когда чего-либо хорошего в избытке, это уже плохо. Нос лодки стремительно задирался вверх, однако у Брауна хватило рассудка сделать большой глоток воздуха, прежде чем воздушный пузырь, сохранивший ему жизнь, унесся вверх тоннеля, и его накрыла с головой волна забортной воды. Боцман крепко ухватился за что-то, словно ящерица, цепляющаяся за скалу. Он почувствовал, как хватка моря начинает ослабевать. «Портленд» ракетой взлетал к поверхности. Легкие Брауна, разбухшие будто воздушные шары, с силой давили на ребра, стремясь вырваться через грудную клетку и через горло. Несмотря на первобытное желание держаться до конца за каждый пузырек, за каждую молекулу воздуха, боцман начал выпускать его тоненькой струйкой сквозь плотно сомкнутые губы. Ощутив в груди острую боль, он разом выдохнул весь зажатый в легких воздух. «Портленд» всплывал быстро, возможно, слишком быстро, чтобы Браун мог это перенести. Но вот он выпустил весь запас воздуха, и когда субмарина поднимется на поверхность, у него ничего не останется... Где-то впереди послышался резкий хруст. Налетев со всего размаха на лед, «Портленд» пробил его и закачался на поверхности. Брауна закружил черный невидимый водоворот. Вода и пена устремлялись то в одну сторону, то в другую, швыряя боцмана о стенки тоннеля, пытаясь оторвать его от опоры, за которую он держался. Лишившись воздуха в легких, Браун не разжимал руки, моля бога о том, чтобы те, кто находился по ту сторону толстой стали, были готовы его принять. Потому что по его оценке у них была лишь одна минута, максимум — две, чтобы открыть люк.