— Совершенно верно, — подтвердил Федоренко. — Разумно ли будет допустить, чтобы они воспользовались плодами своих преступлений? Торпеда поразила наш корабль, направлявшийся для передачи в военно-морской флот Китайской Народной Республики. Возникнет много вопросов, если выяснится, что эту торпеду пустила рука русского. Или китайца. Федоренко увидел, какое впечатление произвели его слова на китайских адмиралов. «Они сами только что обсуждали именно это, — подумал он. — Их головы полетят вместе с моей». Ван Яньцзе сразу же понял, к чему он клонит. — Командование американского флота узнает, что их лодка не имеет к этому отношения. Она обязательно направит донесение о случившемся. — Но только не в том случае, если американская подлодка окажется на дне рядом с «Байкалом». — Тинцзилай, ни той ни тонбао дай сеньминь бо цзенси, — сказал адмирал Ван Яньцзе. — Вы слишком пренебрежительно относитесь к жизням ваших соотечественников. Федоренко покачал головой. — Во сюо дай си чжуаньбай вайсен. — Затем, на тот случай, если его не поняли, повторил по-русски: — Я предлагаю превратить катастрофу в победу. Китайские адмиралы переглянулись, и контр-адмирал Ли Сюкань сказал: — Ни кейю чжоу. Дверь за спиной Федоренко открылась. Его отпустили. За то время, что он провел в кают-компании, «Ханчжоу» и его собрат «Фучжоу» остановились. Но две подводные лодки «Кило» продолжали двигаться. Их округлые, тупые носы с мощными торпедами, предназначенными для того, чтобы топить корабли, были направлены на юг. «Байкал». Гаспарян следил за стрелкой на небольшом циферблате глубиномера, продолжавшей неудержимый обратный отсчет. — Глубина шестьсот метров. Марков буквально чувствовал, как огромный корабль набирает скорость, погружаясь. Теперь, когда нос «Байкала» был направлен вертикально вниз, сила земного притяжения превратила подлодку в стрелу весом сорок тысяч тонн, нацеленную в дно Авачинского каньона. — Можно попробовать перебраться в другую капсулу, — предложил Марков. — Семьсот метров, — сказал Гаспарян. Циферблат глубиномера был градуирован до тысячи. Маленькая капсула наполнилась звуками умирающего корабля. Поток воды, стремительно ворвавшейся под высоким давлением, ударил в люк, словно понимая, что в капсуле прячутся люди, пытающиеся спастись за жалким листом тонкой стали. Словно предупреждая, что скоро море придет за ними. — Сорвало рубочный люк, — пробормотал Демьяненко. — Восемьсот метров. Грохот воды оборвался таким резким треском, что Марков вздрогнул. Как это произойдет? Ворвется стена воды, твердой как сталь? Или стенки капсулы просто сомнутся и раздавят тех, кто находится внутри? — Тысяча метров. — Слушай, Сережа, заткнись, — проворчал Грачев. — Скоро тебе придется считать столбы, ведущие к вратам Святого Петра. Марков посмотрел на старшего механика. Ну зачем он пришел в себя в этом стальном шарике, идущем на дно? — Извини, Игорь. Болты не отстрелились. По стальной оболочке капсулы пробежала сильная дрожь, словно шар лежал в кузове грузовика, мчащегося по неровной дороге. Дрожь усиливалась, пока, наконец, не возникло ощущение, что она исходит отовсюду. — Турбулентные завихрения, — заметил Марков. — А мы погружаемся очень быстро. Узлов сорок — пятьдесят, а то и больше. Капсула накренилась так сильно, что сидеть на деревянной скамье стало невозможно. Палуба превратилась в переборку, переборка — в палубу. Оказаться смятым чудовищным давлением, утонуть. Маркову не было страшно. Если честно, он подумывал о том, чтобы отправиться на дно вместе с «Байкалом». Сейчас его огорчало только то, что вместе с ним погибнут такие замечательные люди. Раздираемый корпус лодки издал низкий, животный стон, завершившийся пронзительным криком, отрывистым хлопком: какой-то элемент конструкции не выдержал стремительного погружения. — Знаете, — начал рассуждать вслух Гаспарян, — а если мы достигнем дна, возможно, болты оторвутся при ударе. — Капсула не выдержит глубину восемь тысяч метров, — возразил Марков. — Она и две тысячи не выдержит. Гаспарян посмотрел на циферблат глубиномера. Стрелка дошла до упора и остановилась. «Портленд». Приняв на борт лишнюю сотню человек, «Портленд» превратился в сумасшедший дом. Русские моряки стояли плечом к плечу на всех трех палубах от торпедного отсека в носу до люка, ведущего в атомный реактор, на корме. Попросив Скавалло разыскать командира русской лодки, Стэдмен передал управление «Портлендом» Уэлли, строго заметив: — Ведите лодку к берегам Японии, и как можно быстрее. Опуститься на глубину двести футов. Переложить руль вправо до отказа. Держать скорость шесть узлов. — Да, но... — Никаких «но», Уэлли. Выполняйте приказ. Нырнув под воду, «Портленд» отвернул от земли в открытый океан, бывший ему настоящим домом. — Рулевой, держать курс приблизительно двести, — распорядился Уэлли. Старшина-рулевой недоуменно обернулся. — Приблизительно? — Курс двести ровно. Уэлли удалось с большим трудом выпроводить промокших, растрепанных русских моряков из центрального командного поста, но они продолжали толпиться в носовом и кормовом проходах, разговаривая такими громкими, возбужденными голосами, что штурман «Портленда» едва слышал сквозь гул свой голос. Он понимал радость русских, оставшихся в живых, но ему хотелось, чтобы они проявляли ее где-нибудь в другом месте. Путь до Японии предстоит очень неблизкий. — Центральный пост, говорит акустик. Эта громадина наконец начинает ломаться. — Зачем вы мне это говорите? — Ну, для того... Подождите! Нас нащупывают два активных гидролокатора по пеленгу ноль сорок и ноль тридцать два. Похоже, это «Акульи жабры», — сказал Бам-Бам. — Предположительно, это две подлодки «Кило». — Далеко до них? — Обе в пределах десяти тысяч ярдов. «Портленд» находился в пределах досягаемости китайских торпед. — Рулевой! Довести скорость до двенадцати узлов! Уносим ноги! — Нельзя двигаться быстро и при этом бесшумно, — напомнил кто-то штурману. — Тогда до десяти узлов. Киф! Приготовить торпедные аппараты дать залп! — По какой цели? — спросил старший торпедист. — У меня на целеуказателе ничего нет. — Введите в торпеды пеленги на эти «Кило»! — Глубина погружения двести футов. Бам-Бам слушал в наушниках равномерный, настойчивый писк. Писк становился громче, ближе. Внезапно он прекратился. — Черт! — выругался акустик. — Центральный пост, говорит акустик. Кажется, китайские лодки нас нащупали. «Байкал». — Господи, — пробормотал Гаспарян. В его голосе прозвучала дрожь от страшной вибрации, вызванной потоками воды, обтекающими стремительно идущий ко дну корпус «Байкала». Старший помощник стоял на переборке, ставшей палубой, не отрывая взгляд от оказавшегося под ногами циферблата глубиномера. Спасательная капсула была под стать самой субмарине. Построенная с огромным запасом прочности, она выдерживала давление, значительно превосходящее то, на которое был рассчитан глубиномер. Но вот болты, эти чертовы болты обрекли тех, кто попытался спастись в капсуле, на гибель. Когда сомнутся стенки? Застонав, Грачев уселся прямо. У него кружилась голова. Старший механик повернулся к откинутой крышке, за которой находилась кнопка выброса. Контакты!