Выслушав вполуха все то, что Эксперт и так знал – а как не знать, когда все работают вместе уже много лет, – Эксперт намекнул санитару, чтобы тот шел готовиться к работе, лаборантку отправил на рабочее место и с медрегистратором пошел оформлять бумажки на вскрытие трупа. – Так, – сказал он, беря направление на исследование трупа, – что тут у нас? Ага… так, фамилия ничего не говорит… мужчина 34 года… Ночью врезался в асфальтовый каток… смерть на месте… Решается вопрос о возбуждении уголовного дела. – Охота пуще неволи: в три часа утра подниматься, садиться на мотоцикл, ехать… и в разгильдяйски брошенный рабочими каток врезаться и… ага!.. на тот свет через этот морг, – пробурчал санитар. – Ты еще здесь? Я тебя куда… – но тут раздался звонок, и Эксперт, взяв трубку, услышал голос следователя прокуратуры: – Евгений Филиппович, мы возбудили уголовное дело по вчерашней автодорожке, вы уж пока не вскрывайте дедушку. Мы через час, не позже, привезем постановление о производстве экспертизы, хорошо? – Конечно, везите, я подожду. У меня он всего один. Да, а почему вы погибшего дедушкой зовете? Ему ведь тридцать четыре года, – улыбнулся Эксперт. – Почему тридцать четыре? – недоуменно спросила Следователь. – Вот паспорт. Погибший родился в 1896 году, Следовательно ему… ему девяносто четыре года. – Скоко, скоко? – с удивлением переспросил Эксперт. – Де-вя-нос-то че-ты-ре! – по слогам сказала следователь и положила трубку. – Ну ничего себе! Дедушка в возрасте девяносто четыре года ездит на рыбалку… разбивается на мотоцикле! Однако!!! – и, достав направление, посмотрел написанное. – А здесь и вправду не поймешь, как написано – то ли 34, то ли 94. Как курица лапой, – пробурчала медрегистратор. – Почему курица лапой – следователь на колене! – улыбнулся Эксперт и пошел смотреть на редкую редкость – почти столетнего рыбака-мотоциклиста. «Да, – подумал Эксперт, разглядывая лежащее на секционном столе тело. – Худой, невысокий, немолодой… но никак не за девяносто лет. Лет шестьдесят на вид, не больше», – и, дав команду санитару снимать одежду, удивленно качая головой, пошел было в свой кабинет, но его позвал санитар: – Филипыч, посмотри! – и Эксперт, вернувшись в зал, глянул туда, куда указывала санитарская рука в перчатке: на коже чуть левее соска имелась отчетливая веретенообразная рана с ровными краями и прочими признаками ножевого ранения. – Да что ж это такое? – смятенно думал Эксперт, зондируя рану. – То молодой мужик на глазах превращается в старика, а потом старик, вроде бы разбившийся на мотоцикле, превращается… превращается старик… из травматика в «зарезанного»! Ничего не понимаю! – и пошел звонить следователю. Однако Следователь был уже на «планерке», пришлось звонить в «дежурку»: – Слушай, капитан, глянь по журналу, кто и откуда поступал в морг? Через пяток минут шуршания бумаг в трубке дежурный ответил: – Филипыч, поступил один дедушка 1896 года рождения. Он погиб при столкновении с асфальтоукладчиком. И погиб, видимо, сразу же. Только обнаружили тело… обнаружили уже часов в восемь утра, так как и он, и его мотоцикл слетели с дороги в траву и их практически не было видно. А почему тебя это интересует? – Да понимаешь, у меня в морге единственный труп, но он с колото-резаной раной. – Как с колото-резаной? Откуда? У нас таких данных нет, – озабоченно сказал капитан. – Вот и я о том же! Так что бери ноги в руки и срочно выдергивай следователя, докладывай руководству и приезжайте разбираться, кто же в морге лежит. Действуй! А через тридцать минут в отделении судмедэкспертизы было не протолкнуться от милицейско-прокурорских чинов. Каждый из них, посмотрев на рану и покрутив носом, принимался выяснять, кто из них виноват. И где дедушка с мотоцикла, если этот убит ножом. Ну, а если это «мотоциклист» и есть, то почему у него рана очень даже подозрительная и почему следователь, что выезжала осматривать место происшествия, не нашла этой раны? А бедненькая девчушка-следователь в лейтенантском звании стояла в уголочке ни жива ни мертва и молчала. В конце концов я предложил им – изысканно-вежливо, конечно! – освободить помещение и дать Эксперту возможность провести полноценное исследование трупа и установить, от чего же все-таки умер лежащий на столе человек, а напоследок еще и ляпнул, что рана может и не прижизненная. При этих словах Эксперта на лицах всех начальников засветилась надежда, и они, постояв пару секунд, тихонько и почтительно вышли, при этом начальник милиции мечтательно вздохнул: – А хорошо бы! Пока Эксперт проводил исследование, следователь молча стояла рядом и все видела сама. Когда мы почти через час вышли из секционной комнаты, в отделении их дожидались только два следователя, а остальное начальство убыло. Оставшимся Эксперт и объяснил, что у дедушки имело место ножевое ранение сердца с тампонадой перикарда, которое послужило причиной смерти. Также он обрисовал примерные характеристики оружия. Когда следователи окончательно приуныли, Эксперт добавил: – Но, – сказал он, глубокомысленно подняв палец, – на трупе имеется и перелом шейного отдела позвоночника с полным разрывом спинного мозга, который возник от удара головой об… асфальтоукладчик, например. А вся картина мне представляется примерно такой: дедушка в предутренней темноте въехал в препятствие, вылетел с мотоцикла, ударился темечком о препятствие – травма по типу так называемой «травмы ныряльщика». Это можно утверждать почти со стопроцентной точностью. А вот потом кто-то подошел и нанес удар ножом в грудь, то есть убил. Все. – И ваша судьба незавидная, – добавил Эксперт, – искать того, кто это сделал – ударил умирающего ножом. * * * – …а наша судьба, – вздохнула медрегистратор, – немедленно попить чаю. А то у меня от этого нашествия важных чинов что-то голова разболелась! Тем более что чайник уже закипает. – И мы пошли остудить головы горячим чаем. – А вот интересно, кому это потребовалось человека в таком почтенном возрасте еще и ножом убивать? – спросила медсестра после принятия первых расслабляющих глотков обжигающего чая. – Знаешь, мне это тоже, конечно, интересно, но пусть этим занимаются менты и прокуроры, а нам надо печатать заключение… Пока никого нет. Однако не успела медсестра сесть за пишущую машинку и нажать на клавишу, а Эксперт открыть рот для изречения первой умной мысли, как хлопнула входная дверь и кто-то зашел в отделение. В коридоре к тому времени находился уже освободившийся от работы в секционке санитар. – Слушаю вас, – важным голосом сказал он. – Скажите, когда можно нам будет забрать дедушку, ну того, что на мотоцикле разбился? – А вы кто ему будете? Дочь? – Да, дочь. – Однако ваш папа – мастер, в таком-то возрасте на мотоцикле рассекать… – тут Эксперт, решив, что разговор принимает нежелательное направление, вышел из кабинета и пригласил женщину зайти к нему, украдкой показав санитару кулак. Вошедшая женщина выглядела лет на шестьдесят, не больше. Быстро решив вопросы, которые ее интересовали, Эксперт не удержался и спросил о причине прекрасного здоровья погибшего – все-таки в девяносто четыре года ездить на рыбалку на мотоцикле, да и вид его никак на такой возраст не тянул. – Наверное, никогда не пил, не курил? – напоследок спросил он. Дочь погибшего лишь махнула рукой: – Знаете, доктор, до семидесятилетнего возраста он пил каждый день. Понимаете, он всю жизнь работал сторожем – сутки дежурит, трое отдыхает. А эти трое суток он работал столяром – у него же руки золотые были – мог все сделать: и куклу топориком выстругать, и шикарные резные фигурные рамы для окон. Так вот, не пил он только на дежурстве, а трое суток не просыхал. Минимум бутылку водки или самогона выпивал за день. Знаете, как это бывает? Хватанет полстаканчика и дальше с топориком или рубанком. А что бы напиваться вусмерть – никогда не было. Вот до семидесятилетнего возраста и пил… но и работал. Я его праздношатающимся или валяющимся на диване сроду не видела. – А что в семьдесят лет случилось? – Да понимаете, собрались мы отметить его юбилей. Родные, гости… Он встал первый, налил полный стакан водки и сказал: «Я пил много и пил всю жизнь! Вот этот стакан – последний, что я выпью. И сколько мне ни доведется жить – год, пять, десять – я никогда больше ни капли не приму». – И?.. – И больше никогда не пил, ни капли, даже газировки, то есть почти двадцать пять лет. И никогда не курил. Вот так, доктор, бывает, – сказала она и заплакала. Эксперт подал ей воды, и она, чуточку отпив, с горечью сказала: – А тут, так нелепо… я так просила его не гонять на мотоцикле, а он… – А вы знаете, он умер не от травмы… Женщина недоуменно подняла голову и вопросительно глянула на врача… – Нет-нет! Травма имела место быть, но… он умер от того, что получил ножевое ранение в грудь. Эксперт ожидал всякую реакцию на такое известие: крики, плач, угрозы, но такую – не ожидал. – Зарезали? Я так и знала, что этим все и кончится. Это Ванька, брат его меньшой. Больше некому! – убежденно и довольно спокойно сказала она. – А сколько же лет этому… меньшому? – оторопел Эксперт. – Да через месяц восемьдесят будет. «Ничего себе, старики-разбойники», – подумал Эксперт и вопросительно глянул на женщину: – А у вас что, есть доказательства или утверждаете что именно он, потому что больше некому? – И некому, и есть доказательства, – вставая, сказала она. – Так я пошла? Мы часа в два тело заберем, можно? – Да-да, конечно! – ответил Эксперт и, когда она вышла, вернулся в кабинет. – Ну и как тебе такое? – спросил Эксперт медсестру. – Филипыч, звони лучше следователям, вдруг это правда и дочь что-то знает, а не просто так думает. Эксперт взялся за телефон и долго не мог никому дозвониться. В конце концов он попал на прокурора и только начал рассказывать ему о младшем брате, как прокурор перебил: – Да, мы уже в курсе. Этого братца уже везут в отделение, – и, помолчав, вдруг предложил: – А знаете что, Евгений Филиппович, подъезжайте вы тоже. Поприсутствуете как Эксперт при допросе подозреваемого, хорошо? Все, жду в райотделе! – закончил Прокурор, и в трубке запикали короткие гудки. * * * Эксперт приехал через пятнадцать минут и нашел Прокурора в кабинете Начальника розыска: