- Ой, не знала, что ты тут, - голос Алисы прервал воспоминания, едва раздался совсем рядом. Елисей распахнул глаза, повернувшись в сторону усталой, измученной девушки, обхватившей себя руками. Почему-то внутри все дрогнуло, особенно, когда она подняла него взгляд, в котором плескалось такое количество эмоций, что словами не передать. Только значения их он понять никак не мог. Затянулся еще раз, считая до десяти и мрачно интересуясь: - Что ты тут делаешь? Она пожала плечами, разворачиваясь обратно, будто собравшись уйти, но в последний момент остановилась. - Хотела воздухом подышать, голова от жары болит. Все равно перерыв, у плиты сейчас Вова. Но раз занято, пойду на балкон. - Я имел в виду: что ты тут делаешь. Вообще, - Елисей зажал пальцами сигарету, обводя рукой парковку и повернул в сторону Ежовой голову, разглядывая ее из-под длинных ресниц, отмечая сильную бледность и темные круги, несмотря на наличие косметики. Она вздрогнула и подняла на него большие глаза, поджимая губы, явно собравшись обидится. - Работаю, Канарейкин. Как все люди. Мечтаю и пытаюсь мечты свои воплощать в жизнь. Представляешь? Не у всех папы бизнесмены! – сначала сказала - потом пожалела, резко замолчав. Он повернулся боком, опираясь плечом о стену, продолжая рассматривать ее и нервировать. - Что? – буркнула недовольно, засопев. - Чего колючая такая стала? – хмыкнул Елисей, окончательно растеряв все былое раздражение. – Ни подойти, ни подъехать на отечественном электромобиле. - С вас, мужиков, даже приличный электрокар не вытрясешь. Все самой делать нужно, - пробурчала, обхватив себя руками и поежилась, стоило порыву ветра набросится на них с яростной силой. Он подхватил несколько светлых прядей, хлестнувших ее по лицу. - Он что-то тебе сделал? – сузил глаза Елисей, непроизвольно стягивая пиджак и набрасывая на плечи девушки. Она не стала сопротивляться, закутавшись в него, невольно втянув носом аромат его одеколона и на секунду прикрыла глаза. - Алиса? – вновь позвал, чувствуя очередной приступ ярости из глубин и желание придушить этого гада, ее бывшего. - Ничего не сделал. Просто вот ничего, Лиса, - качнула она головой, печально улыбнувшись. – Сама виновата, головой думать надо было, а не пытаться… - оборвала себя на полуслове, замерев, глядя на его губы. А он завис, потому что смотрел на нее, делая шаг ближе, выронив сигарету, со стуком упавшую на асфальт. - Не пытаться что? – выдохнул, скользя взором по ее лицу, невольно поддаваясь вперед. Потянуло словно наэлектризованным магнитом прямо к ней. Показалось, что ноздрей коснулся знакомый аромат, однако Канарейкин уже не отличал правды от собственного воображения. Только смотрел, как медленно сокращается между ними расстояние и видел, как радужку серо-голубых глаз заполонил темный зрачок. - А я им говорю: дамы, если желаете быть сильными и независимыми, совсем не обязательно пугать людей своей чрезмерной волосатостью! Но таки кто же стал слушать? Нет! Заорали дружно, что я не уважаю женщин и обвинили в сексизме. Меня, представляешь? Да я заслуженный работник культуры! У меня имя, репутация, в конце концов, я лучший в своем деле! - Ой, гиена, что ты жалуешься? Ты уже старый и не вставляешь даже оголтелых феминисток. Смирись, Яричек. Обломилась тебе эта фотосъемка с психованными бабами-правозащитницами. Так спи спокойно, пока жена из дома не выгнала. - Фу, Кенар. Фу на тебя, глупая нелетающая курица, чтоб ты понимал в высоком и великом. А еще модных веяниях. Люди на обложках хотят видеть рыцаринь и амазонок. - И, что, обязательно волосатых? – послышался заинтересованный голос Паши. Елисей приложил палец к губам, дернув охнувшую девушку за одну из тонированных машин, приметив отца в компании его светловолосого высокого друга – отца Марка – Ярослава Тасманова. Тот шагал рядом с Павлом, одергивая рукава своего весеннего пальто, недовольно ежась. - Волосатость снова в моде. Даешь каменный век и охоту на мамонтов женщинами, - пафосно заявил Ярик, останавливаясь у двери, дожидаясь, пока Паша покурит. Елисей бросил взгляд на свою белеющую на асфальте электронную сигарету, однако никто из мужчин ее попросту не замечал. Он прижал к себе Алису, ощущая ее горячее дыхание, прожигающее его кожу сквозь рубашку и смотрел. - Почему мы прячемся? – шепнула она, поднимая голову, чуть задев губами его шею, отчего Канарейкин мгновенно возбудился. Определенно, девчонка выросла с того момента. Как он рассматривал ее только как вторую младшую сестренку. - Хочу знать, о чем болтают два этих старых прохиндея, - тихо отозвался, невольно зарываясь в волосах девушки и сильнее запахнув на ней свой пиджак. - Душа моя чует, Тасманов-старший тут не так просто. Она сжала пальцы на его рубашке, прижавшись сильнее. Стало неудобно. Очень. - Ладно, похихикали над убогими и хватит, - потянул Тасманов тем временем, разглядывая свои ногти. – Что там с твоим страшным ребенком? - Ты имел в виду «старшим»? – вскинул брови Паша, на что Ярик закатил глаза. - Нет, именно страшный! На тебя похож, такой же упрямый и дохренища независимый. Весь в тебя. - Тебе прямо сейчас лицо поправить или дойдем до кабинета? – вкрадчиво спросил Кенар, выдыхая дым и не трогаясь с места. – А дитя мое, если помнишь, жениться собрался. Ну, то, которое права качать внезапно начало, как говорить научилось и из подгузников выпрыгнуло. - Это нормально. Я подозреваю, в роддоме ты тоже всем медсестрам сразу объявил о том, что ты мужик. И достоин большего, чем лежать в люлечке рядом со всякими там левыми младенчиками, - пожал плечами Ярослав, гнусно захихикав, отпрыгивая от Павла, попытавшегося его пнуть. – И не задирай на меня ножку, я тебе не столб. - Фи, дылда белобрысая. Еще на тебя чего-то там задирать, - фыркнул Паша, охнув, попытавшись разогнуть обратно колено. – Ох, твою мать, - зашипел, наклоняясь, потирая его, когда внутри что-то хрустнуло. - Старость не радость? – продолжал обезьянничать Ярослав. Он было наклонился и точно также зашипел, с трудом разгибаясь обратно. Стоящим за машиной Елисею и Алисе стало дико смешно, особенно, когда в попытке выпрямиться, старые друзья оперлись друг о друга, периодически кряхтя, переругиваясь и старательно разрабатывая больные суставы. - На день рождения подарю отцу мазь на змеином яде, - ядовито прошептал Елисей, почувствовав, как девушка прыснула, уткнувшись ему куда-то в район ключицы, отчего стало невероятно хорошо. - Так вот, - потянул Паша, когда наконец смог встать прямо, продолжая курить. – Его невеста – это же без слез не посмотреть. Мне хочется подарить ей абонемент в клинику по трансплантации мозга. Но еще больше мне не нравится, что рядом крутится этот бесячий еврей Хроменко - ее папаша. Он на моего сына зубы точит, потому что деньги мои в семейный капитал ждет. И мозги моего сына, которые тот, почему-то, в последнее время носит в трусах, - задумчиво щелкнув кнопкой на электронной сигарете, а Елисей закатил глаза. - Тебе то что, ему ж страдать, - зевнул Ярик, весело оглядев хмурого Пашу. – Разве не ты орал, что они все уже давно самостоятельные? - Это мои дети! – рыкнул Канарейкин вдруг недовольно, взглянув на друга. – Мои! Я не для того своего сына растил, свою кровиночку, чтоб в семью всяких жидов на растерзанье отдавать. Это мне можно его сорок раз в день лишать наследства и грозить надрать уши. И все, никому нельзя использовать моих детей для своих амбиций. Этот поганец с чего-то решил, что я его самостоятельности лишаю. Уже вон, в шоу это вляпался. Упало бы оно нам. - Так развития хочет, - пожал плечами Ярик, вздохнув. - Куда? – мрачно поинтересовался Паша, услышав в ответ резонное: - В будущее, Пах. Твой сын смотрит в будущее. Может немного неправильно, но все же. Он вырос уже, отпусти. Прекрати держать за загривок, и дай встать на четыре лапы. Упадет – поможешь встать. А иначе ты никогда его не отпустишь, потому что боишься. Ведь мы оба понимаем, что дети такие – растут быстро, - мягкий голос Ярослава заставил Елисея замереть. В образовавшейся тишине раздавались лишь щелчки кнопки на электронной сигарете, пока Канарейкин-старший задумчиво вертел ее в руках. Он рассеяно смотрел на асфальт под ногами, переваривая слова старого друга. В то время как Лиса опустил ресницы, лишь почувствовал, как одобряюще сжались пальцы Алисы на его руке. Опустил взгляд, заметив ее ободряющую улыбку и тяжело вздохнул. - Не хочу, чтобы они росли, - буркнул неожиданно Кенар, пнув попавший под ногу камень. – Мелкие они прикольнее. - А большие тоже ничего, - хмыкнул Ярик, проведя ладонью по светлым волосам, улыбнувшись. – Что делать-то будешь? Насколько понял, он просил тебя освободить ресторан для съемок? - Не могу я остановить работу ресторана, Яр, - поморщился Павел, подняв голову к небу. – Если начну ставить амбиции выше клиентов, какой смысл? Все это, - он обвел рукой парковку, вздыхая, – было создано для людей. Не только для меня или моей семьи. Бизнес бизнесом, но деньги не из воздуха появляются. - Тогда, мой птичий друг, - положив ладонь на плечо Павла, Ярик хитро улыбнулся, промурлыкав: - У меня есть отличная идея, как Хроменко с его дочкой отвадить, куда подальше. Но при условии, что твоя Саша нальет мне чай с медом. А то что-то в горле першит. - И кто тут про старость шутил? – хмыкнул Паша. Открывая дверь, пропуская друга. – Пошли, старая гиена. Дам тебе чаю, сделаю кофе… - И таблеточку от давления! - И таблеточку от давления. Едва оба мужчины скрылись, Елисей отпустил Алису, а та, прислонившись к крылу автомобиля, за которым они прятались, озадаченно хлопнула глазами. - Ты правда на ней женишься? – спросила тихо, с каким-то отчаянием в голосе, отчего Елисей дернулся и удивленно воззрился на девушку. - Что? Нет! – Лиса скривился, передернув плечами. – Хроменко намекал, только я не впечатлялся будущими перспективами. Вот только, если завтра съемочная группа будет толкаться в полном ресторане - это будет разгромный провал. В нынешней ситуации нас польют такими помоями, что проиграем быстрее, чем успеем пройти в первый тур, - буркнул Елисей мрачно, оглядывая парковку. После слов отца что-то в душе перевернулось. А может, он давно это знал. Однако, как бы Елисей не пытался понять его логику, им все равно придется участвовать в шоу. Последние пару лет интерес людей к ресторанам начал падать. Появились домашние роботы, андроиды-домработники и многочисленные приборы, позволяющие в точности воссоздавать блюда ресторанной кухни без накруток на ценник. Необходимость куда-то идти за романтической атмосферой легко заменялась проектором виртуальной реальности, способным переместить желающих в любую точку мира: хоть создать эффект посиделок в дорогом ресторане, хоть отправить в путешествие в Париж. Люди все больше замыкались в себе, ставя в первоочередность домашний комфорт и теряя необходимость к общению с живыми людьми. Спрос падал, предложения увеличивались. Если сегодня не начать что-то делать, завтра могло просто не наступить. А прогореть отцовскому бизнесу Канарейин позволить не мог. Вот только, как теперь донести это до упрямого Павла, который не желал к нему прислушиваться? - Что делать-то будем? – вздохнула Алиса, ощущая вдруг необычайную радость от того, что Елисей не женится на той сверхидеальной девице. – Меню утверждено, все готово. Запасы продуктов, заготовки, все есть. Куда размешать? - Не знаю, Алис, - тяжело вздохнул Лиса, тоскливо покосившись на запертую дверь. – Что может отвлечь съемочную группу от людей и не дать нам провалиться на вступительном испытании по представлению нашего ресторана? Все хотят хлеба и зрелищ… С минуту она смотрела на него задумчивым взглядом, пока не выдала то, что сорвалось с ее языка прежде, чем успела себя остановить. - Тогда почему бы не дать им то, что любят все, всегда и во все времена? - А? Ты, о чем? – непонимающе хлопнул глазами и Ежова решительно втянула воздух полной грудью, решив, что раз сказала: «А», то надо продолжить и до «Б». - Скандал, Елисей. Самый настоящий, динамичный любовный скандал. Кто не любит сюжет про «ненависть/любовь» и «служебные романы»? Он с минуту изучал ее внимательным взглядом, после чего восхищенно заявил: - Слушай, Ежова. А ты роковая женщина, в курсе? Глава 10 - У них скандал скандалом погонял…