– Твои волосы очень красиво сверкают на солнце, – пискнула малышка. – Спасибо, – ответила я. – А мне очень нравятся разноцветные ленточки в твоих косичках. Наннина встряхнула своей темной гривой и гордо вздернула подбородок. – Вы раньше видели Взрыв колесницы? – спросила Нерина. Я отрицательно помотала головой. Взрыв колесницы – торжественная церемония, сопровождающаяся костюмированным шествием с музыкантами и знаменосцами. Своими корнями она уходит в эпоху первых Крестовых походов. За подвиги в Иерусалиме флорентийская армия получила в награду три камня Гроба Господня. С тех пор именно с их помощью во Флоренции высекают огонь для разжигания первой пасхальной свечи, а затем специальная повозка доставляет его в алтарь. Во время мессы поджигают фигурку белого голубя. Искусственную птицу спускают из окна на тросе, чтобы с ее помощью воспламенить повозку. Наннина начала активно спорить с братом, а потом они вместе убежали куда-то вперед. Лео взял меня за локоть и взволнованно заговорил: – В детстве я обожал Взрыв колесницы! Ух! Только мы использовали ракету вместо фигурки голубя, – Лео нахмурился, будто пытался что-то вспомнить. – Знаешь, дед редко брал меня с собой в город… только по праздникам, – итальянец помолчал и добавил: – Я бы очень хотел остаться здесь еще на пару месяцев и увидеть празднование Дня Сан Джованни Баттиста. Я улыбнулась. Как жаль, что Лео редко делится со мной своим прошлым. Мы свернули на широкую улицу, ведущую в более респектабельную часть города. Чтобы добраться до Санта-Мария-дель-Фьоре, нам оставалось преодолеть еще несколько проулков. Лео крепко сжал мою руку и замедлил шаг. Кругом сновала масса народа – люди, подобно муравьям, дружной толпой направлялись к Соборной площади. Горожане шумели, смеялись, пели молитвы, размахивали руками, платками, вымпелами с изображением жертвенного агнца. Если раньше я смотрела вперед и четко видела дорогу, то сейчас растерянно оглядывалась по сторонам, не понимая, где нахожусь и куда именно иду. Твердая рука Леопольдо крепче сжала мою ладонь. – Я рядом, – шепнул итальянец. Мы взяли вправо и подошли к торговым рядам. Лавочники любезно растянули губы в широких улыбках и заголосили, нахваливая свои товары. Я прижалась к Лео и устало выдохнула. * * * Толпа, собравшаяся на Соборной площади посмотреть на празднество, гудела, как растревоженный улей; среди гула слышались взрывы хохота, детские вскрики и простонародная брань. Особенно много людей было у ворот Санта-Мария-дель-Фьоре. Мы с Лео пробрались к церковной пристройке, которая располагалась на небольшой возвышенности, и помахали Нерине моим красный платком. Итальянка торопливо выстроила детей парами и повела к нам. Лео обнял меня и положил подбородок мне на голову. Вдруг он встрепенулся, протянул руку и аккуратно указал на группу вооруженных мужчин, стоявших недалеко от храма. – Стервятники, – прошипел Леопольдо. – Присмотрись, Роза, это наемники, состоящие на папской службе. Они здесь якобы для защиты кардинала Генуи. На самом же деле их главной задачей является обеспечить Пацци успех покушения, – голос итальянца стал ниже. – Их тут не меньше пятидесяти. Я скосила глаза вниз – солнце бликами играло на стальных остриях мечей. Где-то в центре моего желудка сжался противный комок. Сегодня прольется кровь… много крови. – Эй, пропусти-ка меня! – крикнул какой-то толстый мужчина. Он распихивал локтями горожан и стремился пробраться к центральным воротам Санта-Мария-дель-Фьоре. Толстяк как ни в чем не бывало прошел мимо наемников, мимо этих зловещих предвестников беды, даже не обернувшись. Я прикрыла глаза рукой и постаралась успокоить дыхание. История оживает. Трагическое событие, о котором я много раз читала в учебниках, вот-вот разыграется прямо на моих глазах. Вдруг толпа взволновалась, забурлила, послышались приветствия, раздались аплодисменты. Я с любопытством вытянула шею и увидела невдалеке двух белых быков, которые тащили повозку. Перед волами гордо вышагивали трое: Лоренцо, Джулиано и щуплый мужчина в красной рясе с золотым шнурком – должно быть, кардинал Генуи. Повозку, увешанную колокольчиками и флагами Флоренции, также сопровождали костюмированные музыканты и знаменосцы. Шествие замыкала свита Медичи. – Вон тот в зеленом бархате – Франческо Пацци, – буркнул Лео и указал на невзрачного стройного мужчину. Я кивнула. Нужно постараться запомнить его лицо. – Попытка отомстить обернется для семьи Франческо жуткими последствиями: Пацци уже никогда не смогут вернуться во Флоренцию, – сказал Леопольдо. Повозка остановилась в центре площади перед собором. Белых быков распрягли и увели прочь. Толпа возбужденно загомонила. Люди напряженно ждали появления голубя, который воспламенит повозку. – Благополучие года зависит от того, сможет ли Colomba[13] зажечь колесницу с первого раза, – пояснил Лео. Одной рукой он поглаживал мою спину, а другой указывал куда-то на окна Санта-Мария-дель-Фьоре. – Сейчас они натягивают канат, – сказал итальянец и закрыл один глаз. Мои щеки полыхали жаром, мысли путались. Прикосновения Леопольдо все еще вызывали в моем теле сильный отклик. Началось. Колокола пробили одиннадцать, и фигурку голубя подожгли. Не успела я опомниться, как деревянный Colomba уже лежал на куче соломы в повозке. Горожане задержали дыхание. Через несколько секунд толпа издала оглушительный рев. Повозка загорелась. Получилось! Вдруг раздался взрыв, от которого земля слегка задрожала. – Лео? – испуганно спросила я. – Все в порядке, – ответил итальянец. – Там под соломой сера, смола, соль и негашеная известь. – Да это же горючая смесь! – воскликнула я. – Греческий огонь? Леопольдо усмехнулся и ответил: – Иначе этот обряд не назывался бы «Взрывом колесницы». В высшей степени возбужденная, толпа пришла в движение. Лео выпустил мою руку и двинулся вперед, к собору. Он шел очень быстро, поэтому я отстала. Спотыкаясь на каждом шагу, я безнадежно пыталась догнать Леопольдо. Проходя мимо пылающей повозки, окутанной черным облаком, я закашлялась и замахала руками, пытаясь разогнать едкий дым. Адский праздник! Леопольдо обернулся. Толпа между нами совсем сгустилась, и я уже едва видела его. – Встретимся в соборе! – выкрикнул Лео. Я подняла руку и показала большим пальцем вверх. Глубоко вдохнув, я поправила красный платок на шее и зашагала обратно к храмовой пристройке на возвышенности. Надеюсь, Нерина еще не растеряла всех своих детей в этой жуткой толчее. Уходя из эпицентра событий, я чуть не сбила с ног маленького мальчика, который завороженно наблюдал за горящей повозкой. Его не пугал шум вокруг и огромное количество народа. Он казался совершенно очарованным адским зрелищем. Я наклонилась и улыбнулась ему. Вдруг малыш схватил прядь моих волос и дернул. Ойкнув, я скорчила недовольную гримасу. Рядом с нами на корточки присела молодая симпатичная женщина. – О, простите, синьора! Мальчишка растет настоящим сорванцом, – улыбнулась итальянка. – Микеланджело, отпусти волосы доньи! Микеланджело? Я всмотрелась в лицо малыша. Темные волосы, черные глаза… самый обычный ребенок. Или же… я все-таки угадываю в нем знакомые черты? Я решительно тряхнула головой. К черту эту мысль! Во Флоренции наверняка есть тысячи детей с именем Микеланджело. Но все-таки вдруг… вдруг именно этот упитанный малыш – будущий всемирно известный художник? – Еще раз простите, синьора, – прощебетала итальянка, беря мальчишку на руки. – Все в порядке, – заверила я мать Микеланджело и широко улыбнулась. Что ж, теперь нужно осмотреться. Вдруг Леопольдо все-таки смог пробраться ко мне сквозь толпу? Я близоруко сощурила глаза и оглядела лица вокруг. Где же он? Не вижу. Кажется, Лео ни капельки не пошутил, когда предложил встретиться уже внутри собора. Я беспокойно сглотнула и закусила губу. Какой там у меня был план? Вернуться к пристройке к Нерине и детям? Наверное, они уже давно ушли. Паника подступила к горлу и перехватила дыхание плотной волной. Нет! Нужно оставаться спокойной! Я встала на цыпочки и начала пробираться сквозь окружающих меня людей, ища глазами Лео. Вдруг кто-то позвал меня по имени. Я обернулась и увидела Элеонору. Она была безукоризненно одета, а ее прическа представляла собой нечто вроде перевернутой вазы: уложенная на затылке коса и локоны, прикрывающие уши. – Слава богу, Розалия! – воскликнула итальянка. Она подошла и схватила меня за руку. – Элеонора? – Я так рада видеть тебя, дорогая! Пойдем скорее, мне нужна твоя помощь, – итальянка потянула меня за собой. – Что случилось? – обеспокоенно спросила я. Элеонора резко остановилась. Подтянув к себе небольшую сумочку и недолго в ней порывшись, она выудила оттуда носовой платок. Итальянка помахала им перед моим лицом. – Что… – не успела я закончить фразу, как Элеонора прижала платок к моему носу. Я рефлекторно вдохнула – в ноздри ударил сладковатый запах. В следующую секунду мои ноги и все туловище охватили странная тяжесть и апатия, а в ушах прозвучал долгий тягучий звон. Мне захотелось прилечь и подремать. – Что… это… такое, – пробормотала я. Элеонора улыбнулась и быстро спрятала платок обратно в сумочку. – Не беспокойся, дорогая! Это всего лишь опиумная настойка. Она немного успокоит тебя, – итальянка взяла меня под руку и потащила за собой. Опиумная настойка. Это всего лишь опиумная настойка. Мысли вяло ворочались и были обрывочными. Она немного успокоит тебя. Борясь с туманом в голове, я пыталась понять смысл сказанных Элеонорой слов. Перед нами вдруг вырос невысокий, полноватый мужчина. Он громко прищелкнул языком и обратился к Элеоноре: – Давай-ка я позабочусь о твоей пьяной подружке! На лице мужчины расцвела сальная улыбка. Итальянка смерила незнакомца надменным взглядом. – Уйди с дороги, мерзавец! Я и сама прекрасно могу о ней позаботиться! Элеонора потащила меня дальше сквозь толпу. Я прикрыла тяжелые веки и практически повисла на плече итальянки. Ох, все бы сейчас отдала за возможность хорошенько выспаться! Наконец, мы добрались до невысокого двухэтажного домика. Элеонора перетащила меня через порог, после чего закрыла дверь на ключ. Мало-помалу всякий шум прекратился, и установилась глубокая тишина. Когда мы поднялись по бесконечной лестнице, Элеонора усадила меня в мягкое кресло и снова помахала перед моим носом сладко пахнущим платком. – Теперь ты можешь поспать, дорогая, – пискнула итальянка. Я совершенно закрыла глаза и прошептала: – Разбуди меня… перед началом мессы… пожалуйста. – Конечно, конечно, – ответила Элеонора, и я провалилась в сон. * * * Когда я проснулась, я дрожала, как будто у меня была горячка или озноб. Сколько я спала? Час? Два? Не понимаю. Обрывки мыслей лениво ворочались в ватной голове. Я заерзала и попыталась открыть глаза, но свинцовые веки никак не хотели подниматься. Что, черт возьми, произошло? Я напилась? Да нет же, на празднике не было алкоголя. Я попыталась пошевелить занемевшими руками, но у меня ничего не получилось – запястья туго стягивала веревка. Я мгновенно распахнула глаза и испуганно огляделась по сторонам. Что со мной? Где я? Долго я тут? Я дернулась, пытаясь встать, но веревка, которой были связаны мои руки и ноги, жестко впилась в мою кожу. Сердце тут же подпрыгнуло к самому горлу, потом упало в живот и затрепыхалось там как сумасшедшее. Нет, нет, нет! Не может такого быть! – Эй! Есть здесь кто-нибудь? Помогите! – завопила я. – Умоляю, спасите меня! Может быть, кто-то услышит мой крик о помощи, придет сюда и развяжет узлы? На лестнице послышались быстрые шаги, и минутой позже в комнату вошла фигура в капюшоне. Под плащом мелькнула кроваво-красная юбка. Элеонора? Она… она… похитила меня? Что за чушь? Девушка сняла с головы капюшон и встряхнула темными волосами. Элеонора улыбнулась, и в ее глазах блеснула ярость, испугавшая меня до дрожи.