Филиппо легко подтолкнул меня в спину. – Я здесь, Лео, – холодно процедила я. Леопольдо круто развернулся и яростно уставился на меня сузившимися глазами. Я сглотнула подкативший к горлу комок и сделала шаг навстречу сердитому итальянцу. Заглянув в его красное лицо, я вздрогнула и сжалась. На мгновение мне показалось, что он вот-вот отвесит мне пощечину, но Лео только вымученно усмехнулся. – Объясни, где ты была, – потребовал он. – Пеппина и Глория чуть с ума не сошли. Я чуть с ума не сошел. Ну конечно, так я тебе и поверила, нарцисс! Устроил тут шоу! Доволен? Я гневно блеснула глазами и поджала губы. Жаль Боттичелли, которому пришлось выслушивать крики этого сумасшедшего. Не стоило мне напрашиваться на глупую прогулку до рынка! Да, черт возьми, лучше бы я провалилась под землю, чем стояла здесь вот так, перед всеми этими людьми, смотрящими на меня с наглой, неприкрытой усмешкой и осуждением. Лео грубо схватил меня за руку и потащил по узкой улице к арендованному дому. Я молча переступила порог и юркнула наверх в гостиную. Раздраженно прислонившись к окну, я выглянула на улицу. Толпа постепенно редела, зеваки разбредались в разные стороны. Некоторые мужчины громко обсуждали увиденное, сопровождая свои реплики соответствующими жестами. Мой подбородок дрогнул, а щеки покраснели. Господи, как стыдно перед Пеппиной и Глорией! Они наверняка чувствуют себя виноватыми в том, что недоглядели. Я обязательно извинюсь перед ними. Моя жена очень неопытна и наивна… неужели Лео действительно так думает? Уж наверняка! Он отлично вписался в роль типичного мужчины пятнадцатого века, который относится к женщине либо как к малому неразумному ребенку, либо как к дорогому украшению. Я, конечно, знала, что женщины довольно долго не имели права голоса, но тот факт, что мне запрещают даже выходить из дома без разрешения, шокирует и безумно раздражает! Это место – настоящий рай для такого придурка, как Леопольдо! Я крепко сжала кулаки и тяжело задышала носом, стараясь сохранить спокойствие. – Почему ты не придерживаешься нашего плана? – огрызнулся Леопольдо. – Я делаю всю работу, а ты сидишь дома! – Нашего плана? Какого еще плана? Мы с тобой ни о чем не договаривались! Ты просто приказал мне, отдал распоряжения и понадеялся на то, что я соглашусь их выполнять! Но я не буду плясать под твою дудку, понял? Я не твоя собственность, так что прекрати вести себя как чертов деспот! – истерично крикнула я. Лео удивленно моргнул, недовольно фыркнул и ответил: – Речь идет о твоей безопасности, Роза! Там, снаружи, очень опасно. Ты не знаешь людей, ты себе и представить не можешь, на что они способны. Давай, продолжай шататься по городу под ручку с незнакомым мужиком! Посмотрим, к чему это приведет. – Тебя я тоже совсем не знаю! Не пытайся выставить меня полной идиоткой, Лео. Я хорошо разбираюсь в людях и сама способна составить мнение о человеке. Например, увидев тебя, я сразу поняла, что ты заносчивый, эгоистичный придурок, который всегда ставит свои интересы выше интересов других! Да, мне стоило сразу сказать тебе о том, что я не планирую сидеть за семью замками, но я не позволю тебе разговаривать со мной, как с подчиненной! – рявкнула я и почувствовала, как на душе разом полегчало. Ну и ну! Неужели я все ему, наконец, высказала? Давно пора было это сделать! Зеленые глаза Лео сузились, губы превратились в тонкую ниточку, по скулам заходили желваки. – Так вот что ты обо мне думаешь, – холодно ответил итальянец. – Да! Все взаимно! – раздраженно выпалила я. Лео устало прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов. – Comunque[9], Роза, обещай, что не станешь больше бродить по городу. Это очень опасно. – Но я… могу, – начала заикаться я. – Можешь, – серьезно ответил Лео, заглядывая мне в глаза. – Сиди у Боттичелли в мастерской, сколько захочется, но, пожалуйста, никаких вольных прогулок по Флоренции. По крайней мере, без меня. – Почему, Лео? – спросила я, страдальчески заламывая руки. – Я не могу допустить, чтобы с тобой что-то случилось, – тихо проговорил он. Я удивленно вздернула брови. – Ты не обязан возиться со мной. – Как раз наоборот, Роза. Я делаю то, что должен делать, – ответил итальянец. – Может быть, я чего-то не понимаю, но ты вел себя не особенно любезно по отношению ко мне вплоть до сегодняшнего дня, – я обиженно надула губы. – Роза, – прошипел Леопольдо. – Главная задача ордена – защитить зодиак. Я отшатнулась от итальянца, как от какого-нибудь привидения. Его слова ранили мое сердце и, словно медленный яд, стали доставлять нарастающую боль. Дура! И как я могла хоть на секунду поверить, что Лео и впрямь интересует моя персона? Он не видит во мне живого человека, а видит только ходячий артефакт, который нужно спрятать и сохранить! Я просто оболочка для ценного содержимого, которое он пытается уберечь. Лео вообще плевать, что я на самом деле чувствую! Горькое осознание этого факта затопило меня с головой. Мой подбородок жалобно задрожал, а на глаза навернулись слезы. – Зачем меня вообще впутали во все это? – пробормотала я. – У рубинов ведь уже есть ты. Неужели им недостаточно одного зодиака, чтобы мотаться в прошлое? Темный взгляд Лео просверлил меня насквозь. Я с трудом сглотнула комок обиды и с вызовом вздернула подбородок. Итальянец в несколько шагов пересек комнату и остановился у камина. Он опустился на кресло и подозвал меня к себе. – Роза, если не считать братьев Морель, то мы с тобой единственные избранные, которым повезло встретиться друг с другом. Понимаешь? Раньше путешественники либо не могли найти друг друга, либо не могли пробудить зодиак. Я нахмурилась и протянула: – А… – Ну смотри. Наша первая встреча поспособствовала проявлению моего зодиака, так? Я кивнула. – Настоятель говорил, что для пробуждения метки достаточно случайного прикосновения в толпе, помнишь? Так какова вероятность того, что я найду избранного, который когда-то тронул меня за плечо, чтобы прикоснуться к нему в ответ и разбудить его зодиак? – Хорошо. Но… я все еще не понимаю, почему второй путешественник настолько важен ордену? Леопольдо задумчиво прикусил губу и наморщил лоб, пытаясь подыскать нужные слова для понятного и связного объяснения. После нескольких минут молчания он наконец-то заговорил: – Путешественники как две половинки одного сердца, но в разных телах. Я хмыкнула. Теперь понятно, почему он так долго думал. Словечки красивые искал! Лео холодно продолжил: – Мой знак зодиака – Водолей, а твой – Лев. Теперь давай посмотрим на метки. Итальянец закатал рукав и продемонстрировал светящийся рисунок льва. – Видишь ли, Роза, мы неделимо связаны друг с другом. Твой знак зодиака отмечен на мне, а мой на тебе. Весь прошлый год я потратил на то, чтобы найти следы Люция Мореля. Я миллион раз обыскал различные отрезки прошлого, но, как понимаешь, безуспешно. Да, путешественник может перемещаться во времени без своего зодиакального партнера, – Лео пожал плечами, – но только в качестве зрителя. Я как призрак блуждал по средневековым улочкам: никто не мог меня ни видеть, ни слышать. Прошлое развязывает путешественнику руки, только когда тот находит своего зодиакального партнера. Я удивленно открыла, потом закрыла рот. Что ж, по крайней мере, его слова объясняют до жути странное поведение рубинов на собрании в старой пинакотеке. Для них проявление моего зодиака сравнимо с возникновением восьмого чуда света. Я потерла виски, пытаясь переварить полученную информацию. То есть путешественники во времени молча наблюдали за злодеяниями Мореля, не в силах что-либо изменить целых четыреста лет? Я нервно передернула плечами. Даже представлять себе не хочу, как Лео себя чувствовал здесь в роли призрака! – Теперь понимаешь, почему ты так важна ордену? – мягко спросил Лео. Я прижала руки к лицу. Сердце пропустило удар и затрепетало, а внутри разлилось томительное и сладкое тепло. Соберись, соберись! Почему его присутствие так на меня влияет? Привлекательный идиот. Как только он начинает улыбаться и говорить со мной нежно и ласково, я сразу же забываю все колкости, брошенные им в мой адрес. Все было бы куда проще, если бы я могла справиться со своей глупой влюбленностью в этого мерзавца! – Да, я тебя хорошо поняла, – ответила я и резко тряхнула плечами, сбрасывая с себя его внимательный взгляд. Глава 11 Благородная дама Остаток недели прошел спокойно. Я постепенно привыкала к новой роли благородной дамы и патриархальному укладу жизни. Флоренция радостно проглотила меня, словно вкусный эклер, растворила среди людской массы. Я свыклась с лицами Пеппины и Глории, которые видела каждый день, с домом, в котором жила, и с повседневными занятиями, которые была вынуждена выполнять. Резкие запахи перестали меня раздражать, и я даже смирилась с тем, что туалетом служила дыра над выгребной ямой. Сложности поджидали на каждом шагу, даже такой простой процесс, как мытье волос, имел свои маленькие хитрости. Пеппина и Глория вставали на рассвете, подогревали воду для умывания и растапливали печь. Потом служанка наполняла ванну и будила меня. Я вставала перед ванной на колени, а Пеппина, черпая воду ковшиком, поливала мне волосы. Затем она намыливала мои пряди желеобразным мылом, которое пахло ладаном и травами. Потом служанка ополаскивала мои волосы водой с добавлением липового настоя. Все эти действия Пеппина повторяла по три, а то и по четыре раза. От неудобной позы моя шея затекала и сильно ныла. Когда я, наконец, распрямлялась, Пеппина выжимала мои волосы и старательно вытирала их полотенцем. Да, вынуждена признать, процедура не самая приятная, но ощущения после такого мытья головы совершенно необычные, я бы даже сказала сказочные. Каждый раз мне приходилось долго убеждать Пеппину оставить меня одну в комнате. Служанка недовольно уходила, громко хлопая дверью. Я неуклюже залезала в крошечную ванну, то и дело стукаясь коленями об ее края. Господи, вы бы знали, какое блаженство после всех передряг, случившихся со мной, просто лежать в горячей воде и ни о чем не думать! Я стараюсь тщательно следить за тем, что говорю. Новомодные словечки реже и реже проскальзывают в моей речи. Буквально вчера я узнала о том, что настенными часами владеют только очень богатые люди. В основном горожане ориентируются во времени благодаря колокольному звону. Церквей во Флоренции навалом! Каждый час стены ходуном ходят. Я встаю вместе с Лео в восемь утра и после водных процедур, которые обычно отнимают час, а иногда даже два, спускаюсь к завтраку. Лео уходит около десяти и где-то пропадает целый день. Вечером я расспрашиваю итальянца, чем именно он занимался, и почти всегда слышу один и тот же ответ: «Заводил полезные знакомства, Роза. Очень важно утвердиться, завязать связи и найти источники информации». Что именно он делал и с кем конкретно познакомился, Леопольдо мне не рассказывает. Он все еще придерживается того мнения, что мне не стоит лезть в дела ордена. После того как Лео уходит, я тоже спешно собираюсь и почти вприпрыжку бегу к хорошо знакомым деревянным дверям мастерской. Я не стала рассказывать Леопольдо, что навещаю Боттичелли. А зачем? Вряд ли ему интересно, к тому же эти маленькие вылазки не считаются опасными прогулками по городу. Сегодня я решила заглянуть в мастерскую после обеда. Хотя слово «мастерская» не совсем точно подходит для описания трехэтажного дома с пристройкой, из которого днем и ночью доносятся веселые мужские голоса, детский смех и вой хозяйских питомцев. Я пригляделась к команде художников и поняла, что все работники Боттичелли относятся друг к другу как братья – с абсолютным пониманием, теплотой и доверием. Сандро не руководил подчиненными, а возглавлял большую семью. Коринно, Бетто, Рафаэлло, Филиппо и Джакопо жили с Боттичелли под одной крышей, ели за одним столом. Скажу честно, Филиппо завоевал мое сердце еще несколько дней назад на площади перед виселицей. Я часто пробегала мимо мольберта Боттичелли, спешно поздоровавшись с художником, садилась рядом с Филиппо и завороженно наблюдала за плавными движениями его руки. Мы с Липпи болтали часами напролет обо всем на свете и никогда не ощущали после этого усталости. Сегодня мы сидели рядом друг с другом и делали наброски. – Заказчик просит Богоматерь с младенцем Иисусом на руках, – на выдохе сказал Филиппо. – Сложность в том, что мне нужно вписать святых в необычный пейзаж, – Липпи слегка нахмурил брови, нехотя отвернулся от мольберта и повернулся ко мне. – Стоит спросить совета у маэстро? Я заглянула за плечо молодого человека и задумчиво уставилась на набросок. – Искусство требует ответственного отношения, динамичного подхода, воображения, активного, творческого восприятия, – сказал Филиппо и несколькими быстрыми штрихами набросал профиль Девы Марии. Я растерянно захлопала глазами, вглядываясь в черты знакомого лица. Боже! Филиппо рисует меня в образе Богородицы! Я тепло улыбнулась итальянцу, ощущая, как невольно краснеют мои щеки. Спутавшиеся черные кудри упали Липпи на лицо, и он грациозно провел рукой по волосам, откидывая со лба темные пряди. И как я раньше не замечала, что они с Лео внешне похожи? Оба хорошо сложенные красавчики, ни одна девушка с этим не поспорит. Но вот характеры у них совсем разные: Филиппо открытый и дружелюбный, а Лео высокомерный и холодный. Я так крепко сжала карандаш, что тот едва не хрустнул в моей руке. Мне бы очень хотелось возненавидеть нарцисса дель Мацца, но я не могу пересилить себя! Господи, почему в генетической лотерее повезло именно такому засранцу как Лео? Я тяжело вздохнула, Филиппо оторвался от мольберта и заглянул мне в глаза.