– И как же мне тебя называть? У меня, конечно, есть парочка предложений, но… – пробубнила я. – Просто Лео, окей? Я кивнула. Итальянец сел на корточки и уставился в одну точку. Я тяжело вздохнула и опустилась рядом. Липкий страх сковал мое тело, внутри все сжалось в комок, и я почувствовала подступающую тошноту. А что, если мы застряли тут навсегда? О нет! Я не хочу жить в мире, где нет шоколада и ароматных гелей для душа! – Ecco[6], – наконец сказал Лео. – У меня есть одно предположение. Я обняла себя за колени и прижала их к груди, пытаясь унять дрожь. Мне вдруг захотелось свернуться в клубочек под теплым одеялом, разреветься, а потом крепко уснуть. – Должно быть, состояние картины в настоящем ухудшилось настолько, что портал перестал работать. Помнишь, настоятель говорил о том, что мы должны действовать незамедлительно? Это были не пустые слова. Если шедевр испортить – он теряет силу портала. Думаю, за время нашего отсутствия в двадцать первом веке «Весна» изменилась до неузнаваемости, ее связь с прошлым ослабла. – Лео решительно поднялся на ноги и добавил: – Что ж, теперь мы должны остаться и спасти Лоренцо, иначе… просто не сможем вернуться. Боже, боже, боже! Он сейчас серьезно? Я должна остаться здесь, имея при себе только маленькую косметичку? Да у меня с собой ни одного евро! Хотя… постойте-ка, наверное, современные деньги здесь спросом не пользуются. Я задумалась. – Ты уверен, что «Весна» станет прежней, если мы спасем Лоренцо? – спросила я дрожащим голосом. – Не знаю, подобного раньше никогда не случалось. Я могу только предположить, что, изменив судьбу Лоренцо, мы повлияем на состояние картины, – задумчиво ответил Леопольдо. – Значит, выбора нет, – сказала я, пожимая плечами. – Пойдем. Лео смерил меня удивленным взглядом и спросил: – Куда? – Мы должны спасти Лоренцо, предупредить его о заговоре. В общем, не знаю, как ты, а я хочу попасть обратно в двадцать первый век до захода солнца. Мой брат с ума сойдет, если я сегодня вечером не вернусь домой. – Роза, – прошипел итальянец, – ты так ничего и не поняла. Заговорщики решили убить Лоренцо в церкви 26 апреля 1478 года, так? Я кивнула. – Вмешиваться в ход истории слишком рано – бессмысленно и очень опасно. Предлагаю для начала выяснить сегодняшнее число, а потом составить подробный план действий. Я безнадежно опустила плечи. Да, он абсолютно прав. Как глупо с моей стороны предлагать Леопольдо сразу же бежать к Лоренцо! Я шумно выдохнула и прижалась лбом к стене из деревянных перекладин. – Кроме того, мы должны вести себя очень осторожно, – добавил итальянец. – Никто, слышишь, абсолютно никто не должен знать, что мы с тобой прибыли из будущего. Даже если найдешь себе подружку и будешь доверять ей на тысячу процентов, никогда не рассказывай о том, что мы люди двадцать первого века. Местные, которые до сих пор верят в ведьм и всякую подобную ерунду, будут напуганы, а страх делает с живыми существами дурные вещи. В лучшем случае нас просто убьют, – предупредил Лео. Я стиснула зубы. Тело покрылось мурашками, а воздух застрял в горле и никак не хотел проталкиваться ни в легкие, ни наружу. Да уж, мне прекрасно известно о том, что люди боятся того, чего не понимают. Я с трудом кивнула, показывая, что услышала его слова. Сложив руки в замок, Лео оглядел меня тяжелым взглядом. – Ладно. Первое, что мы должны сделать, – это выяснить сегодняшнюю дату. Затем рассчитаем время. А вот уже после… – итальянец вдруг резко замолчал и прислушался. В следующую минуту дощатая дверь открылась с долгим натуженным скрипом. Мы оба вздрогнули и отпрыгнули друг от друга. В проеме появилась невысокая темная фигура. Я слегка прищурила глаза, всматриваясь в лицо вошедшего. Неужели это ребенок? Ростом не выше метра тридцати, полный, с большими черными глазами на пухлощеком кругленьком личике. Только я хотела облегченно выдохнуть, радуясь, что нам не придется с ним долго объясняться, как «ребенок» что-то пробасил себе под нос, озадаченно почесал рыжую бородку и покосился на меня с плохо скрываемым раздражением. Ага, карлик, значит. Я с трудом сглотнула подкативший к горлу горький комок. Незнакомец замер на пороге мастерской, продолжая изучать меня цепким взглядом черных глаз. Я инстинктивно подалась назад. Мои щеки горели, будто их натерли горчицей. Напряженное молчание затянулось, и я решила заговорить с карликом. – Прекрасный день сегодня, не так ли? – я постаралась улыбнуться дрожащими губами. – Наверное, вы здесь, чтобы купить картину. Или… собираетесь сделать заказ? Портрет? – выпалила я, отходя еще на пару шагов. – Мы в городе совсем недавно, – я рассмеялась, немного задержав дыхание в ожидании, что карлик скажет в ответ. Незнакомец только удивленно моргнул. Я снова открыла рот, чтобы продолжить оправдываться, но Лео остановил меня взглядом. Он прочистил горло и заговорил на чистейшем итальянском: – Прошу прощения за поведение моей спутницы, она больна с рождения. Иногда бедняжка забывает, где находится – волнуется, паникует, начинает разговаривать сама с собой. Леопольдо натянуто улыбнулся, пытаясь скрыть раздражение. И хотя я сразу же поняла свою ошибку, все равно гордо насупилась. С кем не бывает? Ну, заговорила от волнения на немецком, ну и что? Зачем же сразу больной называть? Наконец, карлик оторвал от меня пристальный взгляд и посмотрел на Леопольдо. По его узким губам скользнула хитрая улыбка. – Слабоумие она сполна компенсирует своей красотой, а? – прохрипел карлик, многозначительно играя бровями. Лео самодовольно кивнул незнакомцу. Мужчины обменялись пошлыми взглядами, и карлик загоготал. Ну все! Довольно! Не хочу мириться с таким отношением! Я гордо выпрямила спину и задрала подбородок. – Как думаете, мне хватит мозгов не выцарапать вам обоим глаза, придурки? – грубо бросила я. Они оба озадаченно уставились на меня. Лео даже открыл рот от удивления. Должно быть, он растерялся, осознав, что я не только понимаю итальянский, но и хорошо на нем говорю. Я сладко улыбнулась, с преувеличенным старанием стряхивая пыль с юбки. Леопольдо и карлик недоуменно переглянулись и продолжили молча пялиться на меня. – Думаю, вам стоит представиться, – гордо сказала я, шагнув навстречу незнакомцу. – Меня зовут Бьяджо Сальво, я – личный советник Лоренцо де Медичи. Но прошу вас, господа, зовите меня Доломино, именно под этим именем придворного карлика Бьяджо знает вся Флоренция, – он слегка поклонился, тыча себя пальцем в грудь. Я виновато развела руками. Откуда же мне было знать, что этот наглый рыжий карлик водит дружбу с Лоренцо! Если Доломино действительно советник де Медичи, то знакомство с ним может быть очень полезным. Я недоверчиво взглянула на карлика и практически сразу убедилась в том, что рыжий грубиян не соврал. Доломино был элегантно одет, и каждая деталь его туалета говорила о хорошем вкусе и немалых средствах: сквозь овальные разрезы на рукавах куртки виднелась роскошная нижняя рубашка из тонкой изумрудно-зеленой парчи с золотыми и серебряными нитями, а верхний край и конец воротника были обшиты кантом. Костюм карлика дополнялся перчатками и золотой цепью. Несмотря на то что на Доломино сверкали драгоценности, маленький и толстый, он выглядел довольно нелепо. – Я – Леопольдо дель Мацца, – представился Лео, положил руку на грудь и поклонился. – А мою очаровательную спутницу зовут Розалия Грифиус. Доломино и бровью не повел, только моргнул в ответ. Губы Леопольдо дернулись в брезгливой усмешке. Недовольный тем, что карлик не поприветствовал его с должным почтением, Лео со скрипом сжал зубы и шумно втянул воздух. Я уже было открыла рот, чтобы задать Доломино несколько вопросов о Лоренцо де Медичи, но не успела произнести и слова, как входная дверь повторно открылась, и в мастерскую вошел светловолосый мужчина. Я сразу узнала его. Мне стало жарко. Сердце учащенно забилось. Сандро Боттичелли! Художник замер на пороге, крепко держа под мышкой свернутые листы бумаги. Я сощурилась и подошла ближе. Не может быть! Неужели прошлой ночью я разбудила самого Сандро Боттичелли?! При свете дня и без ночной рубашки он выглядел точно как на своем всемирно известном автопортрете. Зажав рот рукой, я подавила вскрик. Художник обвел взглядом присутствующих и выдавил из себя улыбку. Сандро повернулся к Доломино, добродушно приветствуя карлика. – Ах, Доломино, что привело тебя ко мне? – Господин послал меня узнать, как продвигается работа. – В воскресенье? – Боттичелли удивленно поднял бровь и слегка улыбнулся уголками губ. Карлик пожал плечами и скорчил жалостную гримасу. – Господин хочет убедиться в том, что вы не нарушите сроки, – прохрипел Доломино, – как в прошлый раз. Боттичелли нахмурился и тяжело вздохнул. Сделав широкий жест рукой, художник уверенным шагом направился к «Весне». Доломино последовал за Сандро, и они вместе остановились напротив мольберта с незаконченной работой. – Симпатично, – протянул карлик, одобрительно кивая. Боттичелли, напротив, недовольно поджал губы. – Сожалею, но я не отдам «Весну» сегодня. Грации недоработаны, а также, – Сандро указал на пустое зеленое пространство, – я еще не закончил с апельсиновым садом. Запаситесь терпением. – Вы попросили целую кучу золота, мастер Боттичелли, – проворчал карлик, рассматривая изящный стан Венеры. По тонким губам художника пробежала легкая усмешка. Он энергично тряхнул головой и ответил: – И я уже давно жду того момента, когда вы, наконец, расплатитесь со мной. Доломино картинно закатил глаза. Сандро только усмехнулся и передал карлику сложенный в несколько раз лист. – Хочу напомнить твоему господину о его долге. – Если бы ты рисовал так же быстро, как подсчитываешь жалованье, – пробубнил карлик, – господин не посылал бы меня так часто. – Живопись нужно чувствовать, вбирать в себя, иметь определенный угол зрения… тут не до сроков, – бросил Сандро. – Скажи Лоренцо, что работа будет выполнена в срок и очень качественно. Как я могу подвести своего любимого покровителя? Доломино недовольно поморщился, но ничего не ответил. Наконец Боттичелли повернулся к нам и широко улыбнулся. Художник задержал на Леопольдо задумчивый взгляд всего на пару секунд, но я поняла, что он был очень удивлен, увидев его. – Дорогие друзья! Я безмерно рад тому, что вы нашли дорогу к моему дому, – сказал Сандро, крепко пожав руку Леопольдо и почтительно кивнув мне. Мы с Лео обменялись недоуменными взглядами. Хм… во время нашей первой встречи Боттичелли тоже вел себя со мной так, будто встретил старую знакомую. Окей, ладно, но… теперь оказывается, что он и Лео знает? Я недоверчиво покосилась на художника. – Недавно я получил письмо с просьбой найти для вас жилье, – Сандро выжидательно посмотрел на нас. Лео утвердительно кивнул. Его неестественно зеленые глаза сверкнули лихорадочным возбуждением. – Верно. Примите мои извинения. Должно быть, наш неожиданный визит выбил вас из колеи, – вежливо ответил Лео. – Ничего-ничего! – художник небрежно отмахнулся. – Хочу сообщить вам отличную новость. Синьор Джованни Ручеллаи охотно согласился сдать дом на углу Сан-Паолино за ежемесячную плату в размере девяти флоринов. Вилла пустует, друзья. Пожилая Бартоломея скончалась неделю назад, прислугу еще не отпустили, – продолжил Сандро, переступая с ноги на ногу. – Дом прекрасно подойдет тебе и твоей супруге, Леопольдо. Он бесподобно меблирован! Кому-кому? Тебе и твоей… супруге? И откуда такие выводы? Я уже было хотела запротестовать, но Лео положил руку мне на плечо и, почти коснувшись губами моего уха, громко прошептал: – Как нам повезло, Розали! О нас позаботились. Леопольдо решительно шагнул к Сандро и продолжил: – Огромное спасибо, маэстро! Мы можем осмотреть дом? – Разумеется! Все готово к вашему приезду, – бойко ответил Боттичелли. – Идемте! Следуйте за мной.