— Прости, Кара. Ты же знаешь, Анастасия всегда получает то, что хочет. Её слова показались мне странными, но я храбро улыбнулась, вспомнив слова Гроула. — Ты не можешь ничего сделать, когда влюбляешься. Триш фыркнула. — Любовь. Анастасия любит только себя, ты же знаешь. Впервые Триш высказала критику в адрес Анастасии, и я поняла, что недооценивала её. Я никогда не считала её особенно умной, и она всегда играла роль глупой блондинки, но её внимательные глаза теперь заставили меня понять, как я ошибалась. Наверное, она уже давно видела Анастасию насквозь. — Что ты имеешь в виду? — тихо спросила я. — Она хотела его из-за его положения. Он хороший улов, а после истории с твоим отцом ещё лучше. Вот и всё. Мой желудок сжался. — Она знала до того, как это случилось? Она даже не могла произнести ни слова. Триш пожала плечами. — Наверное. Она позвонила мне в тот же вечер и рассказала об этом. — Но ты не знала... — мой голос замер. Я не знала, сколько еще смогу выдержать. Триш легонько коснулась моей руки. — Нет. Я нет. И я прошу прощения за всё. Ее глаза метнулись к людям, наблюдавшим за нами, и выражение её лица стало более настороженным. Я знала, что произойдет. Триш зависела от оценки других, как я до того, как у меня все отняли. И она, больше чем я, всегда была подругой Анастасии. Это не изменилось. Она не могла позволить этому измениться. Триш не стала бы рисковать своей репутацией, проводя время со мной в будущем. И хуже всего было то, что я не могла сказать, сделала ли бы я то же самое, если бы наши позиции поменялись местами. Я сделала шаг назад, заставляя себя улыбнуться. — Знаю, мы больше не можем видеться, — твердо сказала я. — И последнее, ты что-нибудь знаешь о моей сестре? Триш покачала головой. — Анастасия, возможно, знает. Спроси её. Я могла сказать, что она хотела закончить этот разговор, и я облегчила ей задачу. Я повернулась и пошла, но не знала, куда идти. Куда бы я ни посмотрела, я видела людей, которые не хотели иметь со мной ничего общего. Не все они выглядели так, будто думали, что моя семья и я получили по заслугам, но никто не выглядел так, будто они собирались помочь мне или даже поговорить со мной. Я никогда в жизни не чувствовала себя такой одинокой, и на этот раз в моей сумочке не было даже мобильника. А даже если бы и был, я не могла никому позвонить. Мой отчаянный взгляд остановился на Гроуле, который больше не разговаривал с группой мужчин. Вместо этого он стоял в одиночестве с бокалом красного вина в руке. Я остановилась на мгновение. Но он был единственным человеком, к которому я могла пойти. Я снова огляделась, посмотрела на двери и окна, потом опустила глаза и горько рассмеялась. Когда я подняла глаза, Гроул наблюдал за мной. Я знала, что он не сводил с меня глаз. Я не могла сбежать без посторонней помощи, и хотя мне было больно это признавать, я не знала никого на этой вечеринке, кто заботился бы обо мне достаточно, чтобы рискнуть. Триш кружилась вокруг маленького танцпола с молодым человеком, которого я не знала, а Анастасия улыбалась рядом с Козимо. Все пили, смеялись и жили своей жизнью. Но я не упускала из виду взгляды, которые они бросали в мою сторону. В некоторых я уловила жалость и сочувствие, но как только те немногие замечали, что я смотрю на них, они быстро отводили глаза, будто боялись, что мое невезение отразится на них или, возможно, они почувствуют себя обязанными помочь мне. Но были и другие, те, кто наблюдал за мной с любопытством, отчаянно пытаясь унять свою жажду ощущений. Я была уверена, что они подошли бы ко мне, чтобы узнать последние новости о своих сплетнях относительно Гроула, если бы это не означало, что они рискуют своей репутацией, будучи замеченными со мной. Я направилась к Гроулу. Когда я остановилась рядом с ним, он протянул мне бокал красного вина. Я подняла брови. — Пытаешься напоить меня? — Похоже, тебе это необходимо, — сказал он. Я фыркнула. — Не думаю, что вина достаточно. Гроул не смеялся и не улыбался, только смотрел на меня своими проницательными янтарными глазами. Он всё ещё держал бокал, и я, наконец, взяла его. — Разве это не твоё? — спросила я, но сделала большой глоток, прежде чем он смог ответить. Он, казалось, не возражал. — Я не пью. — Не пьешь? Они все пьют, — я кивнула в сторону остальных гостей. Гроул не сводил с меня глаз. — Алкоголь делает людей беспечными. Это выявляет в них худшее. — Ты зарабатываешь на жизнь убийством. Не думаю, что станет ещё хуже. Гроул кивнул. — Возможно. Но я не позволю алкоголю притупить мои чувства. Я допила остатки вина. — Именно поэтому я и пью. — Не надо. Было неправильно давать тебе вино. Это не делает вещи лучше. А только заставляет тебя поверить, что это так. Я начала чувствовать дрожь и головокружение. — Может быть, этого достаточно. Если всё не может стать лучше, по крайней мере, я могу притвориться, что оно стало. Гроул вздохнул. — Сообщу Фальконе и Козимо, что мы уезжаем. Ты останешься здесь, пока я не приду. Я прислонилась к стене. Мне не хотелось никуда. Комната кружилась, и мне становилось жарко. Ещё раз взглянув на меня, Гроул направился туда, где Козимо разговаривал с Фальконе. Толпа расступилась перед ним. И он возвышался над ними, сильный, высокий и гордый, несмотря на их шепот. Хотела бы я быть такой. Но меня волновало, что говорят люди. Было больно видеть, как они осуждают и жалеют меня. Я закрыла глаза от их пристального взгляда и вскоре потеряла чувство времени. Прикосновение к плечу вывело меня из оцепенения. Мои веки отяжелели, когда я открыла их. Гроул нахмурился на меня, и я отпрянула от гнева на его лице. — Никогда не закрывай глаза при врагах. Так ты не выживешь. Я устало улыбнулась. — Будто ты когда-нибудь оторвешь от меня взгляд. Никто не может причинить мне боль, когда ты рядом. Если кто-то в конечном итоге и убьет меня, то, вероятно, ты. Гроул не отрицал этого. Он обхватил меня за плечи и повел к двери. Я следовала за ним в состоянии транса.