В конце концов, он снова перевёл внимание на дорогу. Я вздрогнула и опустила голову, пока мой лоб не уперся в прохладное окно. В голове гудело. Я никак не могла собраться с мыслями. Взять себя в руки. Мне нужно было найти выход из этой ситуации. Но мы уже замедляли ход, сворачивая в обшарпанный жилой район. Краска на большинстве фасадов облупилась, а передние дворы были завалены мусором. На нескольких подъездных дорожках были припаркованы машины без шин и с разбитыми стёклами. Они бы уже никуда не смогли поехать. Гроул остановил машину перед свежевыкрашенным гаражом, и вылез наружу. Прежде чем я успела придумать план, он оказался рядом со мной и открыл дверь. Он схватил меня за плечо и вытащил. Мои ноги едва держали меня, но ему, казалось, было всё равно. Он повел меня вокруг машины по потрескавшемуся тротуару и заросшей лужайке перед домом. Группа подростков, собравшихся через два дома, слушала музыку и курила, а на другой стороне улицы женщина в грязной майке и татуировках, змеящихся по рукам, выбрасывала мусор, и выглядела так, словно вот-вот родит. Я открыла рот, чтобы позвать на помощь. Гроул выпустил хриплый вздох. — Давай. Кричи. Они не помогут тебе. У них свои проблемы. Я замешкалась. Подростки и женщина смотрели на нас, наблюдая, как Гроул тащит меня к его дому, и даже не глазом не моргнули. Даже кровь на Гроуле, казалось, не шокировала их. В их выражениях было смирение, оно, казалось, сочилось из их пор. У них не было сил заботиться о себе, контролировать свою жизнь, бороться за своё будущее, не говоря уже о моём. Но я всё равно умоляла их глазами, надеясь. Всё ещё надеясь после всего. Женщина первой отвела взгляд и вернулась в свой дом, через несколько мгновений подростки вернулись к тому, чем занимались. Этим людям было всё равно, что со мной происходит. Они бы не помогли. Мы подошли к двери. Краска облупилась, обнажив выгоревшее на солнце дерево. Гроул открыл дверь. Она не была заперта. Мой взгляд снова метнулся к группе подростков. Не похоже, чтобы они упустили возможность проникнуть в дом, который даже не был заперт. Я посмотрела на своего пленителя, на шрам, пересекающий его горло, на кровь на его рубашке и руках, на жёсткие линии его лица. Гроул встретился со мной взглядом, и мои ноги почти подогнулись под темнотой в его янтарных глазах. Он ничего не сказал. — Даже здесь никто не осмеливается перечить тебе, — прошептала я. — Это правда. Но мне не нужно запирать дверь не из-за этого. Большинство людей в этом районе наркоманы и терять им нечего. Гроул затащил меня в свой дом и закрыл дверь. Внутри дом был ещё хуже, чем снаружи. Кондиционер работал на максимуме, превращая маленький коридор, в котором мы стояли, в морозильную камеру. Я сильно задрожала, но Гроул казался невосприимчивым к холоду. На стенах не было ни картин, ни декораций. Этот дом был одиноким, темным местом. Все двери были закрыты, но за одной из них я услышала звуки, которые не могла определить. Похоже на постукивание. Неужели он запер в одной из них ещё одну девушку? На глаза навернулись слезы. Вот оно. Всё было кончено. Неужели силы на борьбу уже покинули меня? Он затащил меня в комнату. В его спальню? Единственными предметами мебели были кровать и шкаф, но то, что комната нуждалась в дополнительной мебели, восполнялось украшениями на стенах. Со всех сторон надо мной насмехались кинжалы и ножи. Гроул отпустил меня, и я споткнулась. Я упала на колени. Единственным другим вариантом было бы упасть на кровать, но я и близко к ней не подойду. Я быстро обернулась, горло сжалось от страха, когда Гроул наблюдал за мной из дверного проема. Он выглядел так, словно восстал из ада: человек, окутанный тьмой, смертью и кровью. Чудовище. О Боже, о Боже, о Боже. — Я вернусь, — пробормотал он и закрыл дверь. Г Л А В А 7 К А Р А Я вернусь. Я не слышала звука замка. Неужели он так уверен в себе, что не нуждается в этом? Его шаги удалялись, пока я не перестала их слышать. Что он делал? Я вернусь. Это прозвучало, как угроза. Мои глаза нашли кровать, и я быстро встала. Я не была глупой. Я знала, что он сделает, когда вернется. Что мне сделать, чтобы избежать этого? Я попыталась подавить панику, но сердце бешено колотилось, а руки стали влажными от пота. Краем глаза я заметила отблески лезвий. Я знала, я не боец, и понятия не имела, как обращаться с ножом или любым другим оружием. Мне никогда не приходилось причинять кому-то боль. Я не была уверена, что способна на это. Я подошла к одному из ножей. Он был наименее броским, без изогнутого или зазубренного лезвия. Он пугал меня меньше всех. Я протянула руку и сжала пальцами рукоятку. Это не показалось мне неправильным, как я ожидала, но я не могла обманывать себя, думая, что могу сделать больше, чем просто держать его. Я сняла его со стены. Он весил больше, чем я думала, и почему-то я почувствовала облегчение от того, что смогла ухватиться за что-то существенное. Мои глаза пробежались по комнате. По крайне мере, адреналин почти прогнал мой страх. Я поспешила к окну, но на нём стояли решётки. В моём горле застрял истерический смех, но я его проглотила. Нет смысла сходить с ума — пока ещё. Окна были покрыты слоем пыли, создавая иллюзию, что внешний мир был еще дальше. Не то чтобы внешняя сторона дома была более соблазнительной, чем внутренняя. Это безнадежное место. Я попятилась от окна, крепче сжимая нож. Это был мой единственный шанс. Раздались шаги, и на мгновение я застыла в нерешительности и страхе. Возможно, все станет только хуже, если я нападу на Гроула, но не была уверена, как такое возможно. В его глазах не было ни света, ни милосердия, ни доброты, ничего, за что я могла бы уцепиться и надеяться на приемлемую судьбу. Возможно, у меня имелось мало надежды на успех, но… Мой взгляд метнулся к кровати королевских размеров, что было странно для парня размером с Гроула.