Карильон улыбнулась: – Мелкий засранец до сих пор при делах. – Она закрыла глаза, как в молитве. Эладора поддерживала руку Карильон, чувствуя, как пульс на запястье стучит подобно колоколу. Ночное небо ненадежно из-за дыма и переменчивых огней разрушенного острова. Темные сгустки на нем – возможно, тучи – пестрели неземными расцветками. Что-то двигалось и под ней, в толще моря. Боги окружают город, как акулы, как волки, невидимо стягиваются все теснее. А единственное оружие города здесь, на дне. И что теперь значат их выборы? Разве не все равно будет богам-завоевателям, Келкин ли, Синтер или кто-то другой будет стоять за кафедрой председателя парламента, когда город падет? Все жертвы, все трудные решения этих десяти месяцев – хватит их хотя бы на сноску в ученом труде? Она ведь ни в чем так и не добилась успеха, не создала ничего прочного, продолжительного. Она вспомнила, как профессор Онгент читал лекции по гвердонской истории. Город подпадал под власть захватчиков и прежде, но войны тогда велись между смертными. Победители ставили своих королей и наместников, требовали дани, селились в городе – и становились частью его широкого полотна. Бывали войны за земли, войны за золото. Порой стороны договаривались об уступках. Угрозы и выкуп, перемирия и союзы. Иногда даже завоевателям бывала известна жалость. Божья война – дело иное. Она всепоглощающа. Севераст показал это – боги-раскольники резали даже свою паству, не терпя никаких отклонений. Ее город будет разрушен. Мысли об Онгенте привели ее к мыслям о Мирене, шагнувшем во тьму. Ее кошмар обрел жизнь. Все тщательно запертые воспоминания, все тревоги, захороненные ею за прошлый год, протекли наружу, но она слишком устала, замерзла и мало что чувствовала. Прежние беды плыли во тьме ее сознания по течению, как этот вот мусор на воде вокруг них. Она могла их бесстрастно рассматривать, наблюдать, как они дрейфуют и вертятся, складываются в новые образы. На корабельные обломки карабкались крысы-полуутопленники. Испуганные, грязные, отчаявшиеся, живые твари наваливались, когтями скребли друг друга, а спасительный островок тонул под общим их весом. Тут ее посетила жуткая мысль. Отвратительный выход из создавшейся ситуации. – Должен быть другой способ, – вслух произнесла она. – Эл, – окликнула Кари, – гляди. И, да – в их сторону направлялась лодка. Барсетка выдвинулась на носу, как резная фигура, и махала им. Командор Альдрас завернул обеих в одеяла, усадил у теплой печки двигателя. Над ними нависла Барсетка, нахохлилась, будто она теперь горгулья с гробницы Могильного холма. Потом опомнилась и села рядом, поджала ноги и тоже попросила себе одеяло. – Алика я нашла, – севшим голосом сказала она. – Он пошел спасать Эмлина, и оба они не вернулись. – Эмлин жив. – Эладору встряхнуло при воспоминаниях о существе в башне. Об этой твари с голосом и глазами мальчика. – Но он преобразился в громадное… паучье нечто. – Она уставилась на город за заливом, в темноте мигал свет с верхушки какой-то башни на Мысу Королевы. Загорается-тухнет, загорается-тухнет, передает сигнал своим пульсом. – Ткач Судеб, – сказала Кари. – Под его покровом были ворожеи и гадатели в Северасте. Платишь им медяк, и они прочитают твое будущее в клочках паутины, вроде того. Я думала, они безобидны. – В Ишмирском ответвлении церкви все по-другому. – На ум Эладоре пришла пара донесений, с которыми ее ознакомили. – Мы разворачиваемся, – вдруг произнесла Кари. Горящий остров позади представлял собой удобный объект для сверки, поэтому она, очевидно, права. Лодка изменила курс – вместо возвращения в Гвердон она заложила обратный круг, огибая северо-западное побережье Чуткого. – Новое распоряжение с Мыса Королевы. Мы остаемся здесь до рассвета, охранять место крушения «Великой Отповеди». Как только смогу, отправлю вас на материк. – Он помедлил. – О вашем задании не упоминалось. Если хотите, я могу отбить сигнал, но в наших обстоятельствах, считайте, вам и так повезло. – Шел бы он нахер, – пробормотала Кари вне пределов слышимости командора. – Мне пора назад, к Шпату. – А ты не можешь, э-э, вступить с ним в контакт отсюда? – спросила Эладора. Новый город был почти неразличим в темноте. Барсетка совсем растерялась: – Но… Шпат ведь умер, родная? – И тут она ссутулилась, голос опустился: – УРРР. ОНА У ТЕБЯ? – Крыс? – ПРИВЕТ, Карильон, – отозвался старейшина упырей. Пена выступила изо рта Барсетки, и Эладора вытерла ее уголком одеяла. У Барсетки выгнулись конечности, хорошо, не вылетели из суставов, когда Крыс с расстояния многих миль подчинил себе ее голос. – Слышь, козел, ты меня завалить хотел, – сказала Кари. – ПОНЕВОЛЕ. ЧЕРНЫЕ ЖЕЛЕЗНЫЕ БОГИ МОГЛИ ВЕРНУТЬСЯ ЧЕРЕЗ ТЕБЯ. БОЛЬШЕ ТЫ НЕ ОПАСНА. НО ЕСТЬ ДРУГИЕ, ОНИ КОПАЮТ ПОД НОВЫМ ГОРОДОМ. ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО ОНИ ИЩУТ. ГДЕ ТЫ? – На гребаной лодке, – ответила Кари. – Мы на месте гибели «Великой Отповеди», – зашептала Эладора. – Нам сказали, в город до утра не вернемся. – СЛИШКОМ ДОЛГО. УРРРХ. – Тело Барсетки резко обмякло, и она осела на палубу. В это время командор Альдрас вставал на мостик, но до офицерского разума Крысу не дотянуться, слишком далеко. Альдрас недоуменно огляделся, хлебнул из фляжки и вернулся к своим занятиям – его команда выставляла за борт очередной разметочный буй. Барсетку опять свела судорога. – Крыс, ей же больно. Я прибуду, как только смогу, – сказала Кари. – Уррргх. – Свет в глазах Барсетки стал притухать. – Стойте, – поспешно добавила Эладора. – Предупредите Келкина – в эфирографах хозяйничает ишмирский святой. И Мирен вырвался на волю. – Она понятия не имела, способен ли старейшина упырей поделать хоть что-нибудь с обеими угрозами, но раз она сказала ему, то есть шанс, что город будет настороже. На прощание губы Барсетки растянула безобразная ухмылка. Крыс хотел разделаться с Миреном со дня их первой встречи. – Надо валить назад в Гвердон, – сказала Кари. Она подтянулась на поручень и вперилась в Новый город, придерживая одной рукой шейный кулон, талисман Черных Железных Богов. Эладора задрожала, вспоминая, как Джермас надевал его на шею ей самой, когда посредством нее пытался вызвать богов. – Не могу достать до Шпата. Очень далеко. – А ты не можешь, как Мирен? – спросила Эладора. – Телепортироваться? Вообще-то нет. Пробовала несколько раз, но, видать, Черные Железные Боги наделили этим только его. – Она соскочила обратно. – В Северасте я видела, как что-то похожее проделывают чародеи. Ты у нас теперь швыряешься заклинаниями – может, и до берега нас донесешь? – Я не волшебница, – сказала Эладора, думая о Рамигос. Телепортация, скорее всего, за пределами сил и той. – Хотя… – Она взяла эту мысль и выпустила в воду, туда же, плыть вместе с мусором. – Понятненько. Ладненько. – Кари кивнула на командора Альдраса. – Хочешь сама с ним поговорить, или лучше мне? – Кари пошарила под одеялом и достала нож. Эладора проглотила писк. – Ты только что из тюрьмы! И мы тут же попали в океан! Где ты его взяла? – У матросов бывают ножи. – Кари пожала плечами. – Убери. – Эладора посеменила к Альдрасу. Тот поднял глаза, половина лица освещена флогистоном, бушевавшим на Чутком, другая – в тени. – Командор, нам крайне важно вернуться в Гвердон немедленно. Для охраны крушения есть и другие суда – ваш катер наверняка подменят ради скорой поездки туда-обратно. – У меня свои приказы, мисс. Хоть они и не совсем мне понятны, но я не собираюсь их обсуждать. Эладора пересекла палубу, подходя к перилам, поглядела вниз на темные воды. На перекатах ряби плясало отраженное пламя, превращая море в огонь. За краем этой волнистой, светящейся ленты она ощущала отвесную пропасть. Военным не было необходимости ставить метки над потопленной «Отповедью» – любой тронутый богом точно определит место, где покоится эта ужасная вещь. – Командор, под нами лежит орудие, имеющее ключевое значение для обороны города. Есть еще два таких же орудия, и они могут попасть в руки врагов. Нам надо предотвратить катастрофу. Альдрас похлопал по лодочному прожектору. – Я отправлю сигнал на материк, но с места мы не уйдем. Лодка перекосилась, Эладору толкнуло к перилам. Альдрас придержал ее, другой рукой направляя штурвал. Она посмотрела за борт, перекосилось и отражение пожара. Широкая огненная лента раздробилась на множество маленьких ручейков, растекающихся в стороны. Лодка продолжала поворачиваться, натруженный двигатель тщетно пытался ее выровнять. Неожиданно сквозь воду стала видна верхняя часть утонувшего корабля. Кари подошла к ним на мостик. – Что происходит? – Нас уносит, – воскликнул Альдрас. – Вода уходит, – недоуменно проговорила Эладора. – Кракен. – Кари оттащила ее от борта. – Это сучий кракен вынимает из-под нас море! – КРАКЕН! – проревел Альдрас. Команда катера засуетилась, натягивая защитную одежду, прилаживая оружие. Вокруг затопления ходило еще четыре судна. Четыре темных контура в обрамлении пламени. Четыре фонаря над темной водой. И вот их только три. Альдрас не мешкал. Он урожденный маттаурец и хоть покинул свой край до его падения перед Ишмирой, но со святыми-кракенами сталкивался и прежде. Знал их чудодейственную силу. Давным-давно Ишмирские боги покорили моря, и он уже видел, как чудо Кракена превращает воду в подобие жидкого стекла, через которое не пройти ни одному кораблю, как и не проплыть человеку. Если их лодку застигнет такое чудо, то они застрянут и ничего не смогут поделать, только сидеть и ждать, пока над ними не взметнутся щупальца невидимого чудовища. Он развернул лодку к Гвердону, дал полный ход. Двигатели взревели, канонерка сперва уперлась, преодолевая течение, а затем быстро поплыла, ускоряясь навстречу далеким городским огням. Эладора шмякнулась, сбитая размашистой качкой палубы. Кари сохранила равновесие и с ножом в руке высматривала угрозу. Из них троих лишь она покидала Гвердон – полжизни в своих путешествиях прожила на кораблях. Позади светили три фонарных огня – и все они не двигались. Море вокруг Чуткого остекленело. Два огня, и они мчались в город, в безопасную закрытую гавань. Их окатывало брызгами со штевня. Двигатель надсадно вопил. Позади Колокольная Скала. Позади остров Сорокопутов. За кормой остался один огонек, и они проделали полпути. Сзади нет ничего, кроме горящей полосы Чуткого на горизонте. Гвердон ширился перед ними – уже отчетливо виднелась гавань: с одной стороны Новый город, Мыс Королевы – с другой. Альдрас неистово моргал сигнальной вспышкой, отбивал тревогу всем, кто их видит. Чувствуя, что упускает добычу, кракен пустился в погоню, раскидывая прямо по курсу лодки свои чудеса. Стеклянные пятна, похожие на масляные, появились у них на пути, и Альдрасу пришлось маневрировать между ними. – Держитесь, – выкрикнул Альдрас. Барсетка проковыляла поближе к Эладоре. Алхимические двигатели испускали пар и визг, вращаясь за порогом выносливости. Из какого-то сорванного клапана свистел смрадный газ. Щупальце выпросталось из воды, почти бережно потерлось об лодку. С него стекала вода, ставшая бритвенно острой. Эладора одернулась, когда одна из капель упала ей на бедро, как кинжалом пронзила платье и кожу. Барсетка накрыла ее собой, подставляя спину под наждак щупальца. Альдрас завопил от боли, падая навзничь. Маска предохранила его от смертельной беды, но атака святого все равно нанесла серьезные раны. Руки и спину покрыли рубцы. Он прижимал руку к порезанной шее, и кровь набухала меж пальцев.