– А вы знаете Ольтика? – Мы встречались пару раз в посольстве. Он поразительный человек. Теревант решил сменить тему. Он потерял счет разговорам, в которых ему в уши лили сплошную хвалу Ольтику. – Что вы здесь делаете? Пришли написать заявление? – Он кивнул на ее раненую руку. – Нет, нет. По другому вопросу. Мне нельзя его обсуждать. А вы? Он едва не начал объяснять, что пришел сюда потребовать выдачи останков Эдорика Ванта, но ему же полагается быть разведчиком, поэтому он вовремя спохватился. – Мне тоже нельзя обсуждать мое дело. Последовала долгая, неловкая тишина. В коридоре застучали шаги, потом в отдалении стихли, и тишина вернулась. Первой не выдержала Эладора. – Вы знаете, почему эта крепость зовется Мыс Королевы? Когда культ Черного Железа покорил город, королевская семья бежала, лишь бы не прислуживать новым богам. Легенды гласят, что первый Черный Железный Бог был идолом, выловленным рыбаками из океана, хотя Пилгрин строил теории, дескать, ранние эксперименты в, э-э, Хайте, могли позволить местным богам в-воплотиться в материальном облике. Как бы то ни было, один жрец тайным подземным ходом вывел королевскую семью из дворца в Серране, и по упырьим туннелям они добрались сюда, где стояла небольшая крепость. Похоже, коротать время за разговором для нее означало историческую лекцию. – Королева приказала своему гарнизону поднять королевский вымпел, чтобы враг понял, что она здесь. Веретенщики переползли через стены и в конце концов пожрали ее, но… – Она помолчала, видимо, потерявшись с мыслью. – Простите. Так или иначе, но враг попался на эту уловку, а юный принц бежал из Гвердона на корабле и уплыл искать подмогу против Черных Железных Б-богов. После войны это место назвали Мыс Королевы в ее честь. – Принц так и не вернулся? – Нет. Сказание утверждает, что он возвратится в самый мрачный час города, но по летописям его занесло в поисках союзников далеко на восток, где он годами по крохам собирал себе армию у разных правителей, пока не остался совсем без денег и исчез. – А дальние родственники? Наверняка должен был найтись кто-то, кто мог бы предъявить права на корону? – Возникло мгновенное, незнакомое чувство стыда – кроме него и Ольтика наследников меча Эревешичей нет, больше некому продолжить род. По большому счету, их гвердонское королевство – незначительная мелочь; их корона – лишь драгоценная побрякушка, в отличие от живого меча Дома Эревешичей. – После низложения Черных Железных Богов власть сосредоточили в своих руках Хранители, – продолжала Даттин. Она явно более уверенно цитирует исторические труды, чем общается на вольные темы. Дверь отворилась, прерывая лекцию Даттин. Показалась седоволосая женщина, должно быть, это и есть доктор Рамигос. Ее мантию украшала красочная вышивка в виде птиц, яркий бутон на фоне бетонной серости, но также на ней и браслет с эмблемой гвердонского городского дозора. Позади нее молодой прислужник нес исполинский гримуар, прикованный цепью к его запястью. Даттин, очевидно, знала эту даму, раз встала с ней поздороваться. – Ты цела? – спросила Рамигос. – Я слышала, на тебя напали. – Она подхватила правую руку Эладоры, рассмотрела ранение. – Ох. Я помню, насколько такое болезненно. – Я… со мной ничего. – Эладора пожала доктору руку. – Но мне бы хотелось побольше узнать об охранных чарах. На тот случай, если меня отследили до дома. – Да, конечно. Я тебе покажу. – И, э-э, о заклятиях против телепортации. Такое возможно? Теревант поспешно влез в беседу, пока о нем не забыли. – Доктор Рамигос, я из посольства Старого Хайта и… – Да, да. Я заметила вживители. Сюда. Рамигос повела их по коридору, вполголоса переговариваясь с Эладорой. Согласно записям Эдорика Ванта Рамигос, помимо прочего, городской коронер и волхвователь. Ее вызывают, если происходит смерть с участием колдовства или чуда. Непонятно, в Гвердоне ли она родилась – внешний вид и выговор у нее иноземные. В Хайте Корона никогда б не доверила такой ответственный пост чужестранцу. Пока они шли по коридору, в воздухе густело эфирное напряжение, и Теревант задумался, не работает ли за этими бетонными стенами какая-нибудь мощная сверхъестественная машина. Когда он моргал, то перед глазами промелькивали руны и колдовские сигиллы. У кабинета Рамигос они остановились. Сквозь проем Теревант увидал ряды полок с журналами и томами в тяжелых переплетах. К потолку крепились цепочки, на них висели небольшие божьи идолы всеразличных пантеонов. Ткач Судеб и Царица Львов тесно соседствовали с пантеоном Хранителей, смертебогом Хайта, Звездой и прочими, незнакомыми ему богами. Все идолы примерно одинаковой величины и выполнены одной и той же рукой – боги со всего света собраны и классифицированы, как бабочки под стеклом. Тут Рамигос закрыла дверь, и он остался снаружи. Эладора устроилась в кресле напротив доктора. Волхвовательница взяла ее за руку и причмокнула, глядя на рану: – Что ж, как бы то ни было, ты пыталась заниматься. – Мне пришлось, э-э, применить чары на практике. – Вот как? – Рамигос откинулась в кресле. Повела рукой, и чайник начал кипятиться. – Рассказывай. Эладора осторожно подбирала слова – ей бы не хотелось выдать имя Карильон. Сперва сестру надо выманить из Нового города, как бродячую кошку, и обучить толково применять свои богоданные, во второй уже раз, способности. Рамигос, если узнать ее получше, добра и великодушна, но также она могущественная чародейка и не потерпит дерзкого нахальства Кари. Нет, лучше отложить их встречу до другого раза. – Я попала в переделку в Новом городе. Кажется, пытались ограбить. Без существенного ущерба. – Для тебя или для них? – Эм-м, для меня. Те, кто на меня набросился… – Послушай, – проговорила Рамигос, наливая чашку терпкого чая. – Если ты, не выправив разрешение, начнешь бегать по городу и швыряться опасными заклинаниями, то тебе придется держать ответ перед уполномоченным волхвователем. А она строго накажет… тебе – практикуйся чаще! – Собственно, я пришла спросить у вас, – Эладора отхлебнула чаю. – Есть ли заговор, чтобы блокировать телепортацию? Рамигос прыснула со смеху: – Да ведь телепортация, почитай, невозможна. Я сама знаю лишь горстку адептов-людей, которые худо-бедно пробовали перемещаться. Из всех бед, о которых следует беспокоиться… – А как насчет святых? Святые могут телепортироваться. Рамигос поставила чашку. – Никто, – мягко проговорила она, – не видел Мирена Онгента за последние четыре месяца. Не тревожься на его счет. Эладора зарделась и попыталась прикрыться чашкой. Стыдно быть такой насквозь прозрачной. – Я… в квартире мне показалось… то есть на самом деле ничего не было, но на миг показалось… – Он не придет, Эладора. Даю слово. В этом можешь на меня положиться. Она что, намекает на какой-то секрет? Вдруг стража поймала Мирена, несмотря на все его таланты? – Хотя, – промурлыкала Рамигос, – его чудеса могли в дальнейшем и облегчить творение подобных чар в Гвердоне. Наверное, стоит это дело поизучать, когда выдастся свободный годик. Короче говоря, способы блокировать или отклонить телепортацию есть. Не совсем полезные в обиходе знания, но для тебя будет хорошая тренировка. Итак, начнем со старого приятеля – «Транзакционного Анализа»… Эладора внутренне застонала, когда Рамигос вытащила из выдвижного ящика замусоленный учебник. «Транзакционный Анализ Кшебешского Гримуара» был основой современного колдовства, вот только он пресловуто запутан и скучен. Незнамо сколько они потратили, применяя методы «Транзакционного Анализа» к ее проблеме, но когда закончили, голову словно залило противопожарной алхимической пеной и в ее липкой тяжести окончательно угасли все мысли. – На первых порах сгодится, – пробормотала Рамигос. В голосе слышалась неохота прекращать занятие. – Меня ждет работа. – Спасибо вам. – Эладора, потянувшись, встала, а Рамигос взяла «Костяной щит» и пролистала страницы. – Это что такое? – Хайитянский роман. Кстати, о Хайте. Я должна… Рамигос оборвала Эладору: – Если ты о мертвом хайитянском шпионе, которого стража нашла в Новом городе, то не говори ни слова. Тебе бы лучше в эту заваруху не вляпаться. Эладора придержала язык. Рамигос перевернула еще пару страниц и подняла глаза. – Твой дед когда-нибудь путешествовал в Хайт? – Я… хмм… я не знаю. Многие стороны Дж-дж… жизни моего деда покрыты мраком, и когда уничтожили всю семью, с ней уничтожили семейные дневники. К чему вы спросили? Рамигос протянула книгу обратно. – Без задней мысли. Пока, убегай. И не забывай упражняться в чарах! Молодой писарь вымученно улыбнулся Тереванту, пока оба ждали окончания беседы Эладоры с Рамигос. – Она ненадолго, – сказал юноша и был прав, на встречу ушло не больше минуты, но вышедшая Эладора казалась измученной, будто прошло много часов. – Благодарю вас за книгу, – голос ее царапал, будто она долго и беспрерывно говорила перед этим. – Я верну ее вам в посольство. – Буду ждать с нетерпением. Рамигос позвала его проходить. Минуту назад ее стол устилали бумаги, сейчас же он гол, как кость. Теревант оторопело заморгал. – Присаживайтесь, пожалуйста. – Я здесь насчет хайитянского подданного, третьего секретаря Ванта. Мне передали, что его останки у вас. Она наморщила бровь: