«Кажется, я излишне нервничаю», — догадался следователь. — Ну, чо встал-то?.. Проходи! — на Льва Тимофеевича раздражённо глядели два в разное время подбитых глаза. — Клиентов распугиваешь, блин… Рогаткин снял очки и протёр их варежкой. «Это — блудница, а вовсе не девушка!» — наконец дошло до него. Лев Тимофеевич на дух не переносил все другие определения падших женщин, ведь даже в Библии их называли «блудницами» и «мессалинами», а не как-то там иначе. Рогаткин надел очки и огляделся — с обеих сторон дороги простиралось бескрайнее поле, по которому сумасшедший ветер гнал позёмку. Где-то из вышины, из самого космоса сияло солнце, освещая землю. «Мы два человека на этой земле — мужчина и женщина. Адам и Ева, — внезапно по телу пробежали мелкие мурашки. — Адам — одинок, Ева — продажна, а вокруг непреходящая зима нашей жизни… Зачем, о, боже, мы странные, встретились тут?» Девушка, словно угадав его мысли, шмыгнула носом и подбоченилась. — Да это я сегодня тут долго стою, а обычно меня сразу берут!.. Я без клиента ни дня! Чо, по мне не видно разве?.. — Значит, сегодня у вас неудачный день? — осторожным кивком обозначил своё присутствие Лев Тимофеевич. — Ну, с фингалами, да ещё ты рядом, как пенёк стоишь, вот потому и в пролете, — девушка вытерла варежкой нос. — А так я красивая… — Понятно, — заулыбался Лев Тимофеевич, поставив портфель на снег. — У меня тоже не лучший день сегодня, если честно. — Ты иди, а то клиентов отпугиваешь своим дурацким видом! Они думают наверное, что ты меня уже снял, — приглядевшись ко Льву Тимофеевичу, хихикнула блудница. — Ну, иди же… Ну, что встал-то? Мимо них, в сторону деревни Пряткино пролетела машина ППС. Блудница проводила её глазами и сплюнула. — Ладно, всего вам доброго! — Рогаткин подобрал портфель, ещё раз мельком взглянул на блудницу и быстро пошёл к Тихорецку. — Эй, ты, подожди! — через пару минут девушка бегом нагнала Рогаткина. — У тебя закурить есть? Ну, слава богу! — обрадовалась она, увидев сигареты. — А ты не жадный, кент. — Тебя как зовут? — щёлкнув зажигалкой, спросил Лев Тимофеевич. — Зара, — девушка с наслаждением затянулась. — А тебя? — Лев, — Рогаткин убрал зажигалку в карман и, подобрав упавшую варежку, вручил её девушке. — Правда, что ли? — Зара смерила его насмешливым взглядом. — Ты больше на зайца похож… — Да-а-а? — наигранно рассердился следователь. — Первый раз слышу такое сопоставление — то пень, то заяц. Я что, недостаточно респектабелен на твой блудный взгляд? — Чево-чево?.. — переспросила Зара. — Ладно, пошли в город, а то замёрзла я, как собака Шарик! Ты блины любишь, Лев?.. — В смысле есть? — задумчиво уточнил Рогаткин. — Ну, не пить же?! — Зара размахнулась и хлопнула его по плечу. — Люблю, — подумав, ответил следователь. — А где?.. — Блинная что ли?.. На въезде в город, а ты кто, Лёва, по жизни? Только, не ври, я всё равно догадаюсь! — Зара курила и с интересом разглядывала Льва Тимофеевича. — Бухгалтер, — Рогаткин потряс портфелем. — Неужели, не видно? — Я так и подумала, — фыркнула Зара. — У тебя на лбу написано, что ты бухгалтер! Можно было и не спрашивать. Рогаткин надвинув шапку на нос, обиженно покосился на свою спутницу, и быстро зашагал по обочине. — Знаешь, что со мной было летом?.. Ох, и натерпелась я страху, — обернулась к нему Зара через километр пути, разматывая заиндевевший шарф. — Чего очками-то сверкаешь?.. — Ну откуда я могу знать? — возмутился Рогаткин. — Я первый раз в этом городишке, а завтра вообще уеду. — Командированный, значит? А платных женских ласк желаешь? Нет?! А почему? Зря-а-а… — Зара высморкалась в снег и вытерла нос варежкой. — Пожалеешь ведь потом, очкастый! А может, ты немощный? Так помогу, кент, я добрая!.. Метров пятьдесят они шли молча. Лев Тимофеевич оскорблённо щурился и на вопросы девушки не отвечал. — Меня в тот вечер тоже долго никто не брал, — призналась Зара, искоса поглядывая на Рогаткина. — Я, кстати, тогда тоже с фингалами стояла, а потом ближе к ночи меня снял один узбек с арбузами, ха-ха-ха… Лев Тимофеевич на ходу закурил и посмотрел на девушку, они прошли уже половину пути. Блудница в белых валенках и беличьей шубке не отставала от него ни на шаг. — Ссадил он меня после всего на дороге… Сижу я, значит, деньги считаю, а они все мятые, словно… из жопы! — Зара хихикнула. — Слышь, бухгалтер?.. Следователь, не глядя, кивнул. — А ночь ведь… Сижу и вдруг слышу, вроде орёт кто-то! Потом мимо рефрижератор проехал, а фары не горят почему-то… Это ночью-то, прикинь? — Зара говорила, проглатывая слова, словно торопилась выговориться. — А за ним менты и тоже с потушенными фарами!.. Странно так ехали, как будто покойника везли. Тихо… Ночь лунная была! — А когда это было, не помнишь? — остановился Рогаткин. — Ну, примерно хоть? — На следующий день дети в школу пошли — первое сентября! — Зара поёжилась и снова начала заматывать шарф. — А куда они ехали? — Лев Тимофеевич оглянулся. — В город или из города? — Ну, туда! — Зара махнула рукой в сторону снежного поля за спиной. — Как? По полю? — удивился следователь. — Да не здесь… Пошли быстрей, ну чего встал?! — Зара припустила к городу, только подшитые пятки валенок сверкали. — А где тогда? — догнал её Рогаткин. — Ну, не молчи! — На трассе, вон там, — зевнула Зара. — Мы прошли уже то место. — Что-то я не понял, куда поехал рефрижератор? За полем что находится? — Закрытый «химдым»! — вздохнула Зара. — Что же ещё? До первых городских домов у оврага оставалось метров четыреста, и Лев Тимофеевич прибавил шагу. Мимо, обдавая их тёплым выхлопным дымом, скоро ехали машины. — Так вот, решила я приключений на свою задницу больше не искать и поскакала домой, — Зара потрогала варежкой свой заплывший глаз. — Моё же дело сторона, правда?.. — И что дальше, Зара? — поторопил Рогаткин. — И нет бы, до дома потерпеть, — Зара махнула рукой. — А я сдуру зашла по маленькой за кустики! Они прошли ещё метров сто. — Только я присела, вижу, что-то лежит в кустах, — Зара обернулась. — Понял?.. — Испугалась, наверное? — осторожно спросил следователь. — Ага, — Зара сплюнула. — От него кровью знаешь, как несло?.. — А где он лежал, можешь показать? — Рогаткин покосился на заснеженные кусты. Зара махнула рукой назад. — На просеке у дороги. Я помню где, потом старалась это место обходить! Что мне, больше всех нужно? — Зара шутливо постучала себя по голове и, повернувшись, попробовала стукнуть по голове Рогаткина. — Ты хоть кому-нибудь об этом сказала? — Рогаткин ловко увернулся от её грязной варежки. — Вот тебе сейчас говорю! — Зара опустила варежку. — А что?.. Мало ли по кустам избитых пьяных валяется… — А он был пьяный? — и Лев Тимофеевич повторил. — Так пьяный, Зара или?.. — Ну, откуда я знаю?.. Это ведь был труп, — Зара вздохнула. — Ты меня блинами угостишь, бухгалтер? Я тебя развлекала? Развлекала или нет? — топнула валенком она. — Развлекала-развлекала, — согласился Рогаткин. — А покажешь то место, где труп нашла?.. — Лев Тимофеевич порылся в кармане и вытащил удостоверение. — И вспомни, во что он был одет… — Ой, блин! — Зара прихлопнула рот варежкой. — Да ладно, ладно, покажу… А блины?! Давай сначала хоть поедим? Когда ближе к ночи на том месте, которое указала молоденькая блудница Зара, так ничего и не было обнаружено, девушка вспомнила, что говорила о своей «находке» одному монаху, который вёз её следующим вечером из Тихорецка в сторону соседнего райцентра Чашкинска. — Что за монах? — спросили Зару. — Как его звали? — Откуда я знаю?.. Я с монахами на брудершафт не пью! — отмахнулась девушка, наблюдая из машины, как лопатами разгребают снег уже в радиусе десяти метров от того куста. — Мужских монастырей в Тихорецком районе нет, — проворчал сотрудник ДПС, майор Кривоносов, который был руководителем поисковой бригады.