Я играла, и звуки, пламенные и тягучие, заполняли собой всю гостиную. Я была лишь сосудом для этой музыки и словно со стороны наблюдала за тем, как пальцы вибрируют, а смычок скользит по струнам. Подобное ощущение я не испытывала с прослушивания для квартета «Весенние струны». Я думала, что утратила его навсегда, но здесь и сейчас… Прежде чем мелодия изменила темп на более интенсивный, я оборвала ее, дав последней нежной ноте ненадолго повиснуть в воздухе. Сердце колотилось как сумасшедшее, и я смотрела на смычок, удивляясь тому, что его держит моя рука. Я перевела взгляд на Ноя. Он сидел совершенно ошеломленный. – Почему ты остановилась? – в его голосе слышалась лишь тень обычной горечи. Не в состоянии говорить, я молча вернула скрипку в футляр. – Мне пора уходить. – Шарлотта? – Что? – обернулась я. – Ты должна чаще играть для других. Мне нечего было сказать на это. Я чувствовала себя странно уязвимой и преданной той музыкой, которая впервые за год вышла из-под моих рук. Я застегнула дождевик. Ной повернулся к выходящим на улицу окнам. – На улице дождь? Я его не слышу. – Нет, дождя нет. – Тогда зачем тебе дождевик? Я опустила взгляд на рукав. – Как ты узнал? Ной снова помрачнел, голос ожесточился. – Я слышу шорох нейлона. Неважно, иди. Шорох нейлона. Ничего себе. – Хорошо. Увидимся в понедельник, – я поморщилась. – То есть я вернусь в понедельник. Ровно в восемь утра. И почти дошла до ведущей вниз лестницы, когда Ной ответил: – Увидимся, Шарлотта. Глава 9 Шарлотта Рабочая неделя пролетела быстро, и в субботу я завербовала Энтони, Мелани и Эрикисэма помочь мне переехать. Впятером мы быстро с этим управились и уже к обеду перевезли мои скромные пожитки на первый этаж дома Ноя. Из уважения к нему я не пустила никого на второй этаж и ограничила все разговоры о нем до той минуты, пока мы не закончили с делами и не устроились в местной закусочной с пиццей. – Так странно, что он не какой-то безумный старик, – сказал Энтони. – Я думал, затворниками становятся в довольно преклонном возрасте, лет так с шестидесяти пяти. – Он не затворник, не прямом смысле этого слова. Он просто пытается привыкнуть к своей слепоте. Случившееся с ним ужасно, и он столько всего потерял… – Надеюсь, ты будешь осторожна, – заметила Мелани. – Ты толком не знаешь этого парня, но при этом собираешься жить в его доме? – С ним мне ничего не грозит, – ответила я. – И у меня замок на двери в спальню. Буду запираться, – успокоила я подругу, хотя знала, что мне это не понадобится. Ной тот еще грубиян, но он неопасен. Я это чувствовала, но объяснить не могла, поэтому даже не пыталась. Мы поболтали об обязанностях на моей новой работе и о том, как «Счастливая семерка» и «Аннабель» теперь будут обходиться без меня. И там, и там все устроилось просто отлично. В ресторане две мои смены взял Харрис и одну – Клара. В баре, по словам Эрикисэма, Дженсон нанял «потрясную блондинку», которая, видимо, была их ожившей мечтой. – Мы любим тебя, Шарли, – сказал Эрик, – но эта цыпочка… – он присвистнул. – Работа барменом не для тебя, – более дипломатично добавил Сэм. – Ты всегда делала это с таким видом, словно у тебя есть более важные дела. Так что тут все стороны выиграли, да? Хотелось надеяться, что он прав. Работа с Ноем может оказаться как раз тем, что мне нужно, а может обернуться кошмаром. Я слабо улыбнулась. – Потом скажу тебе, да или нет. Энтони проводил меня до таунхауса. – Ты ведь позвонишь мне, если что не так? Я обвила руками его шею, и он заключил меня в объятия. – У меня все будет хорошо. – В ресторане без тебя будет отстойно, – на темном лице Энтони сверкнула усмешка. – Нет, не так. Там всегда отстойно, а теперь будет еще хуже. Обещай, что будешь навещать меня. – Шутишь? Ной столько заказывает там, что тебе покажется, будто я никуда и не уходила. – Я это переживу. Обняв друга еще раз, я со щемящим сердцем проводила его взглядом. Я познакомилась с Энтони, когда еще не отошла от двойного удара: потери Криса и предательства Кита. И уже не в первый раз жалела о том, что не встретила его до Джонстона или вместо него. Но люди занимают в нашем сердце определенное место, и попытки втиснуть их в другое принесут лишь страдания и боль. Мы с Энтони – друзья и ими останемся. * * * Дома, в своем новом жилом пространстве, я улыбалась так долго, что мои щеки заболели. Моя комната была размером с гостиную в прошлой съемной квартире. В ней хватало места не только для кровати, но и для стола, комода и двух тумбочек, купленных мною на уличной распродаже. По другую сторону от коридора находилась ванная комната с ванной и душевой и гостиная, окна которой выходили в маленький уютный дворик. Последний представлял собой огороженный забором травянистый пятачок с крохотной террасой. Больше там ничего не было, но какая разница? Это же зеленая зона в городе, а если мне захочется большего, то Центральный парк всего в пятнадцати минутах ходьбы в восточную сторону. Если же придет в голову посмотреть на воду – Гудзон прямо под рукой, на западе, в пяти минутах ходьбы. «Уверена, из спальни Ноя открывается потрясающий вид на реку», – подумала я, и сердце тут же кольнуло. Какой бы вид там ни был, Ной его не видит. Я плюхнулась на постель и позвонила в Монтану. Мама ответила на втором гудке. – Шарлотта? Все хорошо? Этими словами она встречала любой мой звонок после смерти Криса и произносила их с притворным радостным воодушевлением. Когда ты потерял одного из двух детей, наверное, сложно не зациклиться на том, кто остался. – У меня все в порядке, мам. Даже отлично. Я рассказала ей о своей новой работе и бесплатном проживании. Мама множеством междометий показывала, что слушает меня, но я знала: она не вполне со мной. Ее пичкали лекарствами, и мне повезло пообщаться с ней в момент «просветления». – Как папа? – Что? О, нормально. На работе. Милая, все это звучит замечательно, но как же твоя музыка? Ты подумываешь о прослушиваниях? – Пока еще нет, мам. Я сейчас ищу покоя и тишины. И возможно, больше денег. Кстати, об этом, я могу прислать тебе небольшую сумму. Я ненавидела предлагать деньги так же сильно, как и просить их. Мы не бедствовали, но и не жили в роскоши. И так как маме пришлось уйти с работы два месяца назад, я подумала, что с финансами дома туго. Однако она отказалась от денег, и я почти видела, как она махнула при этом рукой. – Да ты что, не надо. Ты много работаешь, поэтому отдыхай, когда есть время. Домой в скором времени собираешься заглянуть? От одной мысли об этом меня прошиб холодный пот. Видеть надгробие Криса и понимать, что он где-то там, а не с нами – улыбающийся, глупо шутящий, самый лучший из всех, кого я когда-либо знала… Я закусила губу. – Если я нужна тебе, мам, я приеду. – Нет, думаю, лучше не суетиться и не поднимать шум. Глаза защипало от слез. Мама говорила как маленькая старушка. За этот год она постарела на десять лет. – Как пожелаешь. – Просто наслаждайся своей новой работой и новым жильем. И не тяни со звонками нам, хорошо?