— Извини, Кей. Это важно. — Он промокнул салфеткой губы, пододвинул чашку с кофе и обвел взглядом зал. Этридж явно чувствовал себя не в своей тарелке. — Известно, что вы провели вместе ночь в Нью-Йорке. В «Омни». У меня вспыхнули щеки. — Мне нет никакого дела до твоей личной жизни, Кей. Сомневаюсь, что это вообще кого-то интересует. Но данный случай — исключение. Мне очень жаль. — Он еще раз прокашлялся и наконец посмотрел мне в глаза. — Будь оно проклято! Приятелем Марка, Спарачино, вплотную занимается Министерство юстиции. — Приятелем? — Все очень серьезно, Кей, — продолжал Этридж. — Я не знаю, каким был Марк Джеймс, когда ты с ним познакомилась, но хорошо знаю, каким он стал. Я видел его досье. После того как вас заметили вместе, я провел небольшое расследование. Семь лет назад у Марка Джеймса случилась неприятная история в Таллахасси. Рэкет. Мошенничество. В общем, его осудили на несколько лет. Он даже посидел в тюрьме. Закончилось тем, что Джеймс сошелся со Спарачино, которого подозревают в связях с организованной преступностью. Наверное, я сильно побледнела, потому что Этридж быстро протянул мне стакан воды и терпеливо выждал несколько секунд, понадобившихся для того, чтобы взять себя в руки. Но, когда наши глаза снова встретились, он не стал уходить от темы, а продолжал с того, на чем остановился. — Марк Джеймс никогда не работал в «Орндорфф и Бергер». В фирме о нем никто не слышал. Что и неудивительно, поскольку он, похоже, никогда не занимался адвокатской деятельностью. Его лишили лицензии. Сейчас Марк Джеймс не более чем личный помощник Спарачино. — Спарачино работает в «Орндорфф и Бергер»? — поинтересовалась я. — Да, работает. Его сфера — индустрия развлечений. Здесь Джеймс тебя не обманул. Я промолчала, изо всех сил сдерживая подступившие к глазам слезы. — Держись от него подальше, Кей, — негромко предупредил Этридж. — Ради бога, порви с ним. Что бы между вами ни было, порви с ним. — Рвать нечего, Том, — дрожащим голосом ответила я. — Между нами ничего нет. — Когда ты разговаривала или виделась с ним в последний раз? — Несколько недель назад. Он мне звонил. Разговор занял не больше тридцати секунд. Этридж кивнул, как будто ничего иного и не ожидал. — Ему не позавидуешь. Знаешь, преступникам живется не так уж сладко. Сомневаюсь, что Марк Джеймс может позволить себе долго разговаривать по телефону. Он бы и с тобой на контакт ни за что не вышел, если бы не крайняя необходимость. Расскажи, как ты оказалась с ним в Нью-Йорке. — Он сказал, что хочет со мной увидеться. Что ему нужно предупредить меня насчет Спарачино. — Я опустила глаза. — И что же? Он тебя действительно предупредил? — Да. — Что он сказал? — Примерно то же самое, что только что говорил ты. — Зачем? Зачем Марку понадобилось предупреждать тебя? — Он объяснил, что хочет меня защитить. — И ты ему веришь? — Черт возьми, я уже не знаю, кому верить. — Ты его любишь? Я промолчала, только посмотрела на него в упор. Этридж поднял руку. — Пойми, Кей, мне нужно знать, насколько ты уязвима. Ради бога, не думай, что мне приятно вести этот разговор и задавать такие вопросы. — Вот и ты, Том, не думай, что мне все это доставляет удовольствие. Мой голос прозвучал немного резковато. Этридж взял с колен салфетку, аккуратно сложил ее и подсунул под тарелку. — Я боюсь, Кей, — произнес он настолько тихо, что мне пришлось наклониться, чтобы услышать его. — Боюсь, что Марк Джеймс может доставить тебе очень большие неприятности. Есть основания полагать, что за вторжением в твой офис стоит именно он. В таком случае… — Какие основания? — перебила я, повышая голос. — О чем ты говоришь, Том? Какие у тебя могут быть основания… — Слова застряли в горле, потому что у нашего столика появился вдруг сенатор Партин и его молодой спутник. Я даже не заметила, как они поднялись из-за стола и подошли. Судя по выражению их лиц, оба понимали, во что вмешиваются. — Джон, рад тебя видеть. — Этридж отодвинул стул. — Ты ведь знаком с Кей Скарпетта, нашим главным судмедэкспертом? — Конечно, конечно. Здравствуйте, доктор Скарпетта. Надеюсь, все в порядке? — Он с вежливой улыбкой пожал мне руку. — Познакомьтесь, мой сын Скотт. Мне сразу же бросилось в глаза, что сын явно пошел не в отца и не унаследовал ни его грубоватых черт, ни мощного телосложения. Передо мной стоял высокий, красивый, по-спортивному подтянутый молодой человек с великолепными черными волосами. Ему было за двадцать, и он смотрел на меня с высокомерным любопытством, граничащим с дерзостью. Недолгая дружеская беседа не помогла избавиться от напряжения, и, когда отец с сыном наконец оставили нас в покое, лучше мне не стало. Официант принес еще кофе и удалился. — Где-то я его уже видела. — Кого? Джона? — Нет-нет. С сенатором мы встречались и раньше. Его сына, Скотта. Лицо показалось очень знакомым. Этридж пожал плечами: — По телевизору. — Он мельком взглянул на часы. — Скотт Партин — актер. По крайней мере, пытается таковым стать. По-моему, сыграл пару ролей в каких-то сериалах. — О боже… — прошептала я. — Может быть, даже снялся в двух-трех фильмах. Побывал в Калифорнии, сейчас живет в Нью-Йорке. — Нет! Этридж опустил чашку и с беспокойством посмотрел на меня. — Как он мог узнать, что мы здесь встречаемся? — спросила я, понизив голос. Память не подвела: я прокрутила эпизод с обедом в «Галлаксере» и вспомнила. Одинокий молодой человек, лениво потягивавший пиво за столиком в углу зала. — Понятия не имею, Кей. — Глаза Этриджа озорно блеснули. — Но, откровенно говоря, не удивлен. Молодой Партин уже несколько дней следует за мной как тень. — Это ведь не твой контакт из Министерства юстиции… — Упаси господи. — Прокурор покачал головой. — Спарачино? — Не исключаю такой возможности. По крайней мере, это объяснимо, не так ли, Кей? — Объяснимо? Но зачем ему преследовать тебя? Этридж проверил счет. — Чтобы знать, что происходит. Шпионить. Запугивать. — Он поднял голову. — Выбор за тобой, Кей. Скотт Партин, как мне показалось, принадлежал к той породе немногословных и уверенных в себе молодых людей, которые производят впечатление одним своим угрюмым великолепием. В «Галлаксере» он читал «Нью-Йорк таймс» и с хмурым видом пил пиво. Если я и заметила его, то лишь потому, что такие красавчики, как и роскошные букеты цветов, невольно притягивают к себе всеобщее внимание. Спускаясь с Марино на первый этаж нашего здания, я вдруг почувствовала, что должна поделиться с ним своим открытием. — Ошибиться я не могла. Это точно был он. Сидел через два столика от нас в «Галлаксере». — Один? Никого больше? — Совершенно один. Читал газету, пил пиво. По-моему, ничего не ел, но точно не помню. Мы вошли в архив, встретивший нас запахом картона и пыли. Еще одна ложь. Получалось, что Марк врал мне едва ли не на каждом шагу. Он сказал, что Спарачино не знал о моем приезде в Нью-Йорк, а встреча в ресторане произошла по нелепой случайности. Присутствие молодого Партина в «Галлаксере» могло означать только одно: его направили туда следить за мной, а раз так, то Спарачино наверняка знал, что я буду там с Марком. — Ну, это еще как посмотреть, — заметил Марино, пробираясь между заставленными пыльными коробками стеллажами. — Жизнь в Большом Яблоке[17] недешевая, и можно предположить, что юный Партин подрабатывает, выполняя кое-какие поручения Спарачино. Его могли послать следить не за тобой, а за Марком. Вспомни, именно Спарачино порекомендовал Марку тот ресторан. По крайней мере, так сказал тебе сам Марк. Итак, Спарачино имел основания предполагать, что в тот вечер Марк будет обедать в «Галлаксере». Он приказывает Партину отправиться туда и выяснить, с кем встречается Марк. Партин идет, садится за столик, пьет пиво, и тут появляетесь вы. Он выходит, звонит своему шефу и сообщает последнюю информацию. Есть контакт! В следующий момент в зал входит сам Спарачино. Как бы мне хотелось в это верить! — Имей в виду, это всего лишь предположение, — добавил Марино. Хотелось, но не верилось. Снова и снова я повторяла себе, что правда состоит в другом: Марк предал меня, и он не адвокат, а преступник, отсидевший срок в тюрьме. — Учитывать надо все возможности. — Конечно, — пробормотала я.