Издревле Правь делилась на три стороны: Медную, Серебряную и Золотую. Последняя безоговорочно принадлежала только богам, и вход туда перекрывали узорчатые ворота, скрытые в саду Ирий. Серебряные земли славились быстрыми и шумными Молочными реками и Богатырским градом – обителью всех героев. Медный край был окружен Голубыми озерами и представлял собой один большой и шумный город Мастеров. Здесь продолжали жить все чистые души, что когда-то трудились во благо других, не щадя собственных сил. Отдельным царством считался райский сад Ирий, куда для большинства была закрыта дорога. Однако попавшие в Правь души не унывали и с радостью расселялись подле градов, продолжая свое существование так, словно никогда и не умирали. Находились и те, кто предпочитал жить отдаленно ото всех, но их было гораздо меньше. Во всех обширных Серебряных землях отшельниками слыли только Финист – Ясный сокол и его жена, которые не смогли оставить Светлый терем. Он достался им после того, как Светозар с Аленой выразили желание перебраться в город Мастеров и с тех пор обитали там. Поэтому, не желая, чтобы дом простаивал пустым, Прекрасная вместе с мужем поселились в тереме и ни разу о своем решении не пожалели. Так же, как и в холодных землях Нави, души могли существовать в Прави целую вечность и наслаждаться благодатью под покровительством Лели. Она же обязала Елену Прекрасную встречать новоприбывших и показывать им все потаенные уголки мира, рассказывая о законах. Однако находились отважные смельчаки, которые, к полнейшему удивлению Лели, отказывались от предложенных даров светлой стороны и предпочитали навсегда раствориться в водах Молочных рек. Такой порядок существовал и в мире темных: души, которые заслужили прощение в Нави, могли отправиться затем в Смородинку, лишаясь права на вечную жизнь и перерождение. Подобный выбор пугал Лелю, поэтому она всякий раз со слезами наблюдала за таким исходом. Она не понимала, что делает не так, если даже Правь, полная чудес, была не в силах уговорить душу остаться. Поэтому каждый раз после того, как Дева-Весна слышала о выбранном забвении, она отправлялась в Медные земли, желая выплакаться. Прогуливаясь по залитым солнечными лучами улицам города Мастеров, Леля старалась улыбаться. Все вокруг шумело и дышало, словно существовало на самом деле. Люди сновали туда-сюда, заливисто смеясь и споря о всяких пустяках. По площадям и переулкам бегали дети, кошки вальяжно прохаживались меж рядов ярмарки, собаки сидели на порогах разномастных домов – терема, избы и современные коттеджи стояли рядом. Город бурлил, точно котел, и никто из его жителей вовсе не задумывался о том, что все они давно мертвы. Выходя из града, Леля отправлялась к Голубым озерам, беспорядочно разбросанным по земле, словно кто-то просыпал жемчужины с небес, а те прокатились по траве и застряли в высоком камыше. Различные рыбы заполняли воды, покрытые кувшинками. Во время прогулок Лелю окружали звери, не решаясь оставлять ее в одиночестве. А она только радовалась, ведь вокруг нее постоянно кипела жизнь во всех красках. Щебет птиц, порхание мотыльков, полеты бабочек и пчел, игрища лис и щенят – все это наполняло жизнь богини, не позволяя скучать, и напоминало о быстротечности времени. Сама же Леля постоянно пребывала в движении, и ничто не могло унять ее пылкий нрав: там позволить влюбленным встретиться, здесь расчистить снег, раскрасить двор в весенние цвета, помочь малышу найти маму, в Прави за душами приглядывать и не допустить, чтобы в землях светлых беды случились. В делах и заботах протекала жизнь богини, которая просто не умела от рождения печалиться долго и старалась каждое сердце наполнить улыбкой и счастьем. Мало кому удавалось застать Лелю в дурном настроении, ведь, как считали обитатели Прави, она не способна грустить. Помнили они, что даже проливающиеся по весне дожди свежестью наполнены, а не тоской, которой пронизана осень. А потому-то не мог никто даже мысли допустить, что в эту самую минуту Леля сидела под раскидистыми ветвями березы и тихонько утирала слезы. Дева-Весна наивно думала, что пролетевшие годы хоть немного помогли забыть Моране про обиду, но сильно ошиблась. Леля давно уж признала вину и раскаялась в проступке, однако этого оказалось недостаточно для Хозяйки Зимы, которой приходилось каждый год наблюдать за сожжением собственного чучела. – За столько времени можно было бы привыкнуть, – прошептала Леля, утирая ладонью бегущие по щеке слезы. – Верно говорит Берегиня, что наивность меня в ловушку всегда заводит. Именно в таком меланхоличном состоянии ее нашла Василиса. Она с тоской посмотрела на содрогающиеся плечи наставницы и молча присела рядом, заботливо поглаживая ее по голове. Много раз Дева-Весна так сидела с Жар-птицей, ободряя и поддерживая во всем. Она уверяла, что нет ничего зазорного в том, чтобы делиться чувствами и мыслями, считая, что все невзгоды стоит переживать вместе с близкими, а не в одиночестве. Теперь же Василиса, подождав, пока Леля немного успокоится, наколдовала ей кружку воды. – Спасибо, – благодарно произнесла богиня, делая глоток. Выудив из рукава расшитый платочек, она утерла слезы и повернулась к Василисе. – Прости, что заставила побегать в поисках меня. Ты хотела что-то сообщить? Василиса покачала головой и протянула еще одну кружку, наполненную до краев. Она просто переживала и не хотела, чтобы наставница грустила. Виной этому была сильнейшая привязанность, которую Жар-птица испытывала к Леле с малых лет. – Не хмурься, а то морщин в старости не оберешься, – пошутила Дева-Весна, заставляя преемницу совсем стушеваться и отвлекаясь от мыслей. – Эх, Васена, ты так много думаешь, что совершенно разучилась улыбаться. Разве можно так? Во всем стараешься быть правильной, отстраненной, вежливой и нисколько ведь жизни не знаешь. Ну-ка, скажи мне: когда ты самостоятельно спускалась в Явь после того происшествия? Василиса, помолчав, тихо ответила: – Ни разу. Леля изумилась: – То есть ты постоянно ждешь приглашения от меня? Дева-Весна резко замолкла, давая себе подзатыльник. За все эти годы она могла бы догадаться, что преемница под «вольными полетами», в которые Василиса отправлялась раз в неделю или две, подразумевает парение над территорией Прави и ничего больше. Сетуя на собственную глупость и легкомысленность, Леля прошептала: – Прости, Васена, я не подумала и обидела тебя. Извини, что не брала тебя в Явь чаще. Обещаю исправиться и не таскать с собой только ради обрядов. Василиса, убирая кружку, проговорила: – Я рада вам помочь, Дева-Весна. Тем более что мне не положено одной покидать Правь. Разве вы забыли запрет? – Что было, то прошло. Порой надо пробовать что-то новое, – мечтательно произнесла Леля, чуть толкая ее локтем. – Что вот сейчас мешает тебе обратиться к Финисту и отправиться вместе с ним в полет по Яви? Там столько красивых мест, которые ты еще не видела, – аж сердце замирает! Во взгляде Лели читался восторг, который она хотела разделить с преемницей, однако та совсем приуныла, поддавшись воспоминаниям. – Но что, если я снова потеряю перо и надо мной получат власть? – возразила Василиса. – Нет, не искушайте. Мне достаточно и того, что я узнаю из ваших рассказов и вижу через зачарованное блюдце, которое показывает мне самые потаенные уголки Яви. О большем мечтать не стоит. Леля печально вздохнула, глядя на нее. Сама она давно бы вскочила и побежала по полям и лесам, не различая миров и не переживая о законах. Не задумывалась бы Дева-Весна ни о последствиях, ни об устоях – ничто не смогло бы удержать ее на месте. – Желать большего – нормально, – заметила Леля. – Ты стараешься казаться правильной и пытаешься сделать все возможное, лишь бы никто и никогда не вспоминал о твоем маленьком проступке. Но так не бывает: даже если мы и помним про ошибки других, это не должно менять нашего отношения. Нельзя столько времени винить себя. Василиса нахмурилась. Она ожидала совершенно не такого разговора, а теперь и не знала, что отвечать. Меланхоличное настроение Девы-Весны несколько смущало ее: Жар-птица не могла сообразить, каких слов от нее ждут. – Простите, но я не понимаю, – честно призналась она. – А что тут непонятного? – изумилась Леля. – Ты один раз обожглась и более не желаешь в Явь отправляться, хотя и хочешь. Разве хорошо ограничивать себя в чем-то? Нет. Тебе дана вечность – великое сокровище, недоступное большинству, а предпочитаешь затворничество. Да еще и милого Алешку от себя сколько лет гонишь? Ведь нравитесь друг другу, а ты все одна ходишь. При упоминании имени богатыря щеки Василисы покрылись румянцем. – Посмотри вот на Кирилла, – продолжила Леля. – Он такой переполох учинил, но разве отвернулся от него кто? Нет. Думаешь, после всего случившегося перестанет он искать возлюбленную? Полагаю, что нет. Жар-птица округлила глаза. Они потратили столько сил и времени, пытаясь скрыть все возможные зацепки, способные указать на существование потусторонних миров, а Кирилл захочет снова отправиться в Явь – безумие. И Леля рассуждала об этом так спокойно, словно в таком поведении нет ничего вопиющего, и дело уже слывет решенным. – Позволите быть честной? – осмелела Василиса, вставая. Она ходила туда-сюда, места не находила себе от негодования. – А разве ты умеешь иначе? – усмехнулась Леля, покручивая пояс платья. – Прости, я сегодня то слишком весела, то, наоборот, грустна. – С ваших слов выходит, что Кирилл вновь отправится в Явь и история повторится? – предположила Василиса. Леля подошла к краю воды и принялась кормить уток. – К сожалению, я не умею читать судьбы, в отличие от Мораны. – Она понуро опустила голову. – Однако знаю точно, что Кирилл заслужил милость: ему позволят избавиться от проклятия и оставить пост Змея Горыныча. Согласится или откажется – его выбор, который мы обязаны принять. Василиса не знала, что и сказать. Ей казалось, что Кирилл заслуживает самого сурового наказания, а его собирались отпустить – невиданная щедрость со стороны грозной правительницы Нави. До вчерашнего дня Жар-птица никогда не встречалась с сестрой наставницы и теперь поняла, что не хочет видеться вновь. – Случится или нет, Кирилл попробовал быть счастливым, и у него даже получилось, пускай не так долго, как хотелось бы, – продолжила Леля. – Я попыталась помириться с сестрой – не вышло, но меня предупреждали, что ссора навсегда нас разлучила. Потребность в словах одобрения подначивала Василису ответить, но язык точно прирос к нёбу. – Я хочу сказать, что надо пробовать. – Леля выпрямилась и улыбнулась. – Ты ошиблась один раз, однако это не повод отказываться от второй попытки. Ты должна пользоваться возможностью вечной жизни. Доверься Финисту и отправься в путешествие. Поговори наконец с Алешей. Сделай первый шаг. Все звучало так просто и легко, что Василиса на мгновение поверила в себя, но прошлое вновь сковало ее изнутри, заставляя сомневаться в собственных силах. – Обещай, что попробуешь, – попросила Леля, и Василиса, на удивление самой себе, кивнула. – А что до Кирилла – поживем и увидим. Жар-птица «У Жар-птицы слабость одна: кто пером ее завладеет, тот власть над ней возымеет». Из «Сказаний о волшебных существах мира Нави, Яви и Прави» в трех томах, авторства Кощея Бессмертного Много зим тому назад, Правь и Явь На краю Прави раскинул просторы великий сад Ирий. Населяли его всевозможные звери да птицы, что не знали ни голода, ни холода в светлой стране вечного лета. Жили там две сестрицы – Сирин и Алконост – девы-птицы. Магией они обладали, золотом сияли, голосами дурманили. С начала времен им положено было за садом Ирием следить и яблоки молодильные сторожить. Обладали девицы еще даром одним: по осени они в Прави песни пели о грусти и радости – напоминали, что все переменчиво в жизни. В царство людей не спускались сестры, зная, что не смогут там песни их различить. Сирин сказ о зиме и скорби слагала – печаль в ней самой пристанище нашла. Алконост о весне и счастье распевала, улыбками согревала. В саду гуляли они в облике девиц-красавиц, которым молодость вечная свыше дана. Милый их братец Светозар рядом обитал, покуда судьба не завела его в Явь и не оставила там коротать век людской. Печалились сестры сначала, сетовали и слезы роняли, все не понимая, как же судьба их так развела. Встречи их, и без того редкие, совсем сократились. И только от Лели весточки о братце чудо-девицы получали. Одначе, слушая рассказы Девы-Весны, нарадоваться сестры не могли на удалую жизнь Светозара, который познал и любовь, и счастье. Домом для Сирин и Алконост служил утопающий в блеске и свете Хрустальный дворец. Окружали его высокие и стройные березки, трава зеленая по округе ковром расстилалась, а лучи солнечные бликами игрались на стенах и потолках. Незабудки и лютики подле окон цвели, животные мимо всегда гуляли. С балконов высоких виднелись неприступные стены Золотой стороны, куда дороги даже девам-птицам не было, хоть и считали их обитатели Прави важными особами. День ото дня обходили девицы Ирий и за молодильными яблоками приглядывали, за каждое из них головой отвечая. Шло время, плоды зрели, и вкушали их боги, оставаясь вечными. Сестры же в саду обитали и век свой коротали вместе, пока однажды не появилась подле Хрустального дворца Леля. Держала она за ручку маленькую девочку, коя испуганно озиралась и боялась даже на шаг от богини отойти. Изумление лица девиц-птиц украсило, рассказа упрашивая. – Знакомьтесь, это Василиса, – молвила Леля, на дитя глядя. – Отыскала я ее в дальнем углу лабиринта. – Как же она туда попала? – удивилась Алконост. Знали все в округе, что Ирий для любого гостя незваного становился непроходимым да извилистым лабиринтом, что голову кружил и обманчиво простым казался. Чары врагам ловушкой служили, ведь без приглашения Лели в сад никак не попасть. Одначе удалось маленькой девочке сюда пробраться. Поведала Дева-Весна, что оленята ей помогли и на спинах своих Василису в благоухающие земли отнесли. Тут же глазки девоньки от восторга загорелись, все новое неизвестностью манило. Но заплутало дитя, а сад играться с ней удумал и завел в угол темный, откуда дороги назад так просто не сыщешь. Погибла бы Василиса, коль не услыхала бы плача Лели и не отыскала ее в тени. – Что же делать с ней? – обеспокоенно спросила Сирин. – Богатыри или мастера наверняка за ней присмотрят. Странно токмо, что бежала она из тех краев. Обычно ведь души спокойнее участь свою встречают. – Она совсем дитя, – прошептала Алконост, присаживаясь пред девочкой и ласково улыбаясь. – Откуда ты к нам пожаловала? Испуганно Василиса взглянула и спряталась за Лелю – свою спасительницу и защитницу, коя браниться не стала, а утешила и вывела из темного лабиринта. – Не бойся, здесь тебя ругать никто не станет, – подбодрила ее Дева-Весна. – Поди поиграй, покуда толкуем мы. Одначе об одном прошу – не убегай вновь. Кивнула Василиса и тут же к крольчатам поспешила, улыбки не тая. Повернулась тогда богиня и поведала историю дитяти: