– Нет! – отчаянно закричала Елена. Ринулась она к отцу, стала рану зажимать, да только угасла уже жизнь его. Не смог и слова он промолвить, лишь на дочь печально глядел, прося небеса ее защитить. Зарыдала Елена, видя, как вздох последний с уст отца сорвался. А Кирилл, обуянный властью и злостью, не замечал ничего – полностью отдался огню. Не слышал он криков, плача и молитв. Не различал стонов матушки и бабушки. Не видел друзей и соседей, павших от его деяний. В один миг стал он дыханием смерти. Пожирало пламя людей и дома, гибли в муках все живые существа. А посреди них сидела Елена и прижимала к себе тело отца. Душил ее дым, кровь с рук ручьями сочилась. Не понимала Прекрасная, за что столько проклятий на их долю выпало. Обессиленная и уставшая, стала она с жизнью прощаться. Вдруг словно гром прокатился по небосводу, и на землю спустился Финист. Сиял он как солнце ясное, разгонял завесу тьмы. Огонь от него в разные стороны отступал, а с неба первые капли дождя упали – неслыханной мощью и волшебством был наделен богатырь. Услышал Финист молитвы жены и прилетел на спасение деревни из дальних краев. Клинок его еще в крови врагов измаран был. – Ты, – прошептала Елена, облик мужа различая. Надежда в сердце ее запылала. Увидав, что творится, взмыл в вышину Финист и вступил со Змеем в бой. Молнии сверкали, ветер завывал, рев дракона небеса раскалывал. Злобой исходила Маринка, пыталась проклятия на богатыря наслать. Заметила то Елена и, с духом собравшись, встала и пустила стрелу последнюю в ведьму, руку ей пронзая. Крик истошный прозвучал, лицо ведьмы от ненависти перекосилось, и хотела наброситься Маринка на Прекрасную, но тут неожиданно яркий свет всю округу залил. Упал на землю Змей Горыныч, кровью истекая и в человека превращаясь. Рядом с ним Финист замер, меч занося. Подоспела к нему Елена и взмолилась мужу: – Пощади, не убивай! Поняла она, что все это время был окутан Кирилл чарами злыми. Вскружила и запутала его ведьма, толкая на шаг отчаянный. – Он всю деревню выжег, отца твоего и мать родную с бабкой в дыму удушил! А ты предлагаешь его в живых оставить? – яростно перекрикивал грозу Финист, глубоко дыша. – Над ним чары злые нависли, – прошептала Елена, видя, как побледневший и раненый Кирилл пытается встать и дается ему это с трудом. Отвернулся Финист, решение тяжкое принимая. Заметил, как подбежала к Кириллу окровавленная ведьма и подняться ему помогла. С отвращением на них Сокол взглянул и проголосил: – Убирайтесь с глаз долой! Коль осмелитесь вернуться однажды, так не сносить вам обоим головы. Ни слова не промолвил Кирилл и прочь пошел, обиду в груди затаивая. Маринка за ним поплелась, руку подавая, но отпихнул ее молодец, не желая прикасаться. Униженным он в поединке оказался. Глядя вслед им, прошептала Елена, слезы утирая: – Уйдем отсюда. Крепко обнял ее Финист, глаза закрывая. Слезы с их очей скатились и с каплями дождя смешались. Ветер пепел разносил, земля от жара остывала. Оставив сгоревшее селение на суд времени, отправились Елена и Финист в град при князе, одначе имена иные взяли, от прошлого навсегда отрекаясь. Лишь одного они теперь желали: тихо и счастливо век земной скоротать, не ведая боле утрат и печали. Молва о Змее Горыныче – драконе трехглавом – быстро по миру разошлась, людей пугая. Долго существовал он на свете, покуда не погубил его Добрыня Никитич – сын Елены и Финиста. Холодные земли Нави Пока Елена с мужем и Василисой предавалась воспоминаниям и самоистязаниям в Прави, Кирилл находился в Нави. Каменное ложе со всех сторон было обставлено курильницами, источающими тонкий аромат жженых трав. Рогнеда, не жалея себя, отдавала все силы Змею. Ей казалось, что он стал совсем серым, будто прозрачным. Слезы так и щипали глаза, но Серая запретила себе плакать. «Не смей расклеиваться, соберись, слабая», – ругала она себя, пристально всматриваясь в полумрак пещеры. Марья Моревна изначально настаивала, чтобы она присоединилась ко всеобщему колдовству, но Баюн отпустил ее к Змею. – Я защищу тебя, если придется сражаться, – заверяла Рогнеда спящего Кирилла. Ропот недовольных звучал все громче по всем уголкам Нави, и оставалось только ждать, когда вся гниль вырвется на свободу. – Кощей Бессмертный заверил каждого, что с рассветом явится долгожданное избавление, но этого мало. Все устали, Кир. Твоя выходка… Она показала, как мы на самом деле алчны и завистливы. Однако я верю, что все закончится хорошо и никто больше не пострадает. Мы ведь нашли то самое чудо. Смешно, правда, что оно всегда было под носом, но ведь так всегда и бывает? Упорно не замечаем главного, распыляясь на пустяки. Смахнув предательские слезы, Рогнеда с беспокойством оглянулась на самоцветы, сверкающие в полумраке. Воображение явно рисовало отчаянную Зою, которая сошла здесь с ума. И пускай горы уже восстановились и на камнях не осталось следов присутствия девушки, Рогнеда готова была поклясться, что слышит ее крики. Проклятые кристаллы впитали последние минуты жизни Зои и теперь отчаянно звенели, рискуя извести Серую, но она держалась и прислушивалась к тому, что происходило наверху. Дубровец как верный хранитель питал лес своим живительным дыханием. Однако его мощи не хватало, чтобы уберечь каждого, даже самого слабого, призрака, что ставило его авторитет под сомнение. Сосновец, слышащий все пересуды, ухмылялся: власть отца всегда была ограниченной, а теперь это понимали все. Скрывающиеся в полумраке оборотни и кровопийцы распространяли слухи о беспомощности великого лешего и пренебрежительном отношении Мораны. Сплетни расползались подобно холере, и вскоре все вокруг стали судачить, что Хозяйка Зимы не так всесильна, как им казалось. Гораздо больший страх вызывала Лихо с ее мрачной низиной, где на самом деле и творились самые отвратительные мерзости. Первый удар нанесли полуночницы: их оглушительные крики выкорчевали корни деревьев и сносили каждого, кто восставал на пути. Обратившиеся волколаки и клыкастые упыри набрасывались на себе подобных и разделывались с ними на месте. По бездыханным телам проносились разгневанные утопцы, душащие неугодных. Ведьмы метали чары подобно ножам, не заботясь, что убивают себе подобных. Аспиды вились в высоте и разрывали когтями дряхлую плоть обитателей Нави. Все усилия, которые были брошены во благо спасения завесы, грозили обратиться в прах. Бунтующие убивали себе подобных, позабыв о всех порядках и принципах. Они устали жертвовать собой и хотели справедливости: растерзать Змея Горыныча, заставившего их страдать, и добиться смещения Мораны, которая все время сидела в своем дворце, ни разу не спустившись к своим подопечным. Кощей, прознав о беспорядках, решил взять власть в свои руки. Стоя на балконе Темного терема, он наслал ядовитый туман на Навь. Каждый, кого касались злые чары, тут же попадал в ловушку собственных кошмаров. Баюн, обратившись исполинским котом, распространял морок, стоя подле гор Отшельниц и не подпуская никого к сокровищнице Кощея. Озлобленные утопцы вместе с русалками скрывались в глубине вод Смородинки и прорывались добраться до Змея. Марья Моревна, схватив серп, ринулась на помощь Ивану: ее чары сверкали молниями по взбесившейся реке, изгоняя ополчившихся. Нечисть пошла на нечисть, не ведая пощады. Варвара, понимая, кто являлся зачинщиком безумия, ринулась к Зеркальному пруду. Там, сидя на дне в своем тереме, Игорь вместе с Ярославой колдовали, не жалея сил. Они жаждали добраться до Кирилла и отобрать власть над Смородинкой и заодно Темный терем себе. Жажда власти опьяняла Игоря: ему, как и в далеком прошлом, было все равно на крики и плач, главным была его цель. Бледные русалки, обнажив зубы, окружали Варвару подле пруда, заставляя сражаться при помощи чар. Огненное кольцо пылало подле Премудрой, не позволяя бестиям подобраться ближе. Аспиды спустились с небес, норовя разорвать колдунью когтями. Отбиваться от всех было слишком тяжело – Варвара слабела на глазах, но не собиралась сдаваться. Она собиралась добраться до Игоря и выпотрошить его, чего бы ей это ни стоило. – Сдавайся, Яга, пока еще можешь, – кричал водяной, предвкушая скорую кончину ведьмы. Он вместе с Ярославой показался на поверхности и принялся колдовать, взывая к грозе и ветрам. Яростное сражение служило ему ответом, но и без того ослабленная Варвара начинала проигрывать. Пламя больше вспыхивало столбами, а крылья аспидов мелькали прямо перед глазами. Четверо когтей вонзились ей в плечо, заставляя пасть. Кощей, предчувствуя опасность, ринулся к Варваре на помощь. Обнажив колдовской лик, он отбросил ударной волной чары нападавших и вынул посох, замахиваясь им. Используя его подобно мечу, Кощей принялся рубить аспидов и русалок, насылая на них бурю. В круговороте ломались крылья, разрывало тела, но врагам словно не было конца. Они лезли со всех сторон, намереваясь убить царя Нави. Премудрая, цепляясь за жизнь, облокотилась на растущую подле иву. Она бросала в разгневанных утопцев огненные шары, прожигая их насквозь. Запах паленой кожи обжигал ее, но колдунья не обращала внимания. Насылая одно заклинание за другим, она защищала сражавшегося Владимира. Подле гор Отшельниц кот Баюн начинал уставать и истекать кровью: призраки рвали ему шерсть, русалки вонзались зубами, отгрызая плоть. Серп Марьи почернел от растерзанных тел, от ее молний пылала земля, а вместе с ней и павшие в бою. Рогнеда, чувствуя, как сотрясается округа, обратилась в волка, готового в любой момент разорвать врагов. Желая разделаться с раненой Варварой, Игорь схватил косу и замахнулся для удара, как его отбросило назад. В один миг землю сковал иней, на деревьях расселась стая черных воронов, а воздух затрещал от мороза. – Довольно! – взревела Морана низким голосом, что прокатился по всему Сумрачному лесу. От ее крика нечисть пала, испуганно сжавшись. – Никчемные, заблудшие, что вы возомнили о себе? Ее смоляные волосы развеивались на ветру, а глаза пылали божественным белоснежным огнем. – Перемен желаете? Не справляюсь я? – вопрошала она, заставляя обитателей корчиться от боли: ее голос проникал в само нутро и словно выворачивал наизнанку. – Считаете, что я бездействую? Так? В полной тишине звенел мороз. Никто не осмеливался издать и звука. – Хотите, чтобы Лихо именовалась главной? Считаете, что она больше достойна власти? Но вы, кажется, забыли, благодаря кому существуете на этом свете! Напомнить, кто питает ваши пустые души и позволяет ходить по Нави, надеясь на возрождение? Рассказать, кто прядет каждый день тысячи нитей, не забывая про каждого человека, упыря, оборотня, ведьму, призрака и прочих? Поведать, кто ответственен за сохранность Нави и ваших неблагодарных оболочек? Подле ног Мораны клубился буран, готовый в любой момент уничтожить каждого. – Если я не выхожу к вам и не помогаю Дубровцу, так я ничего не стою? Одного моего взмаха серпа будет достаточно, чтобы убить вас всех! Неблагодарные! Власти захотелось? А достойны ли? Ярослава и Игорь пронзительно закричали: из глаз их пошла кровь, а тела будто пронзали иголки. – Вы – порождение мести и гнева, недостойные зваться властителями вод, – процедила Морана, материализуя в ладони серп. – Сборище трусов и марионеток, каждый из вас мог накликать на нас беду, но вы принялись забивать камнями Змея. – Хозяйка Зимы оскалилась. – Ваши дрянные души ничего не стоят, если вы не ведаете искупления. Я приказывала продержаться до рассвета во имя Нави – вашего дома, где не было никогда суровых законов. Нечисть дрожала от страха. Всех сковали оковы мороза, жалящего до изнеможения. Перед глазами плыло, кровь бешено пульсировала в телах. – Но вам было мало, – зловеще прошептала Морана. – Вам всегда будет мало. Она взмахнула рукой, насылая пургу на земли Нави. Буран сорвался с подола ее платья и устремился прочь по всему Сумрачному лесу, отгоняя всю нечисть. Вороны взмыли ввысь, устремляясь к каждому, кто распускал слухи. Крик и плач заполонили Сумрачный лес, пока птицы кружили над предателями, расправляясь с ними. С ужасом смотрели Игорь и Ярослава на творившуюся резню, в которой были виноваты сами. Морана чуть склонила голову, глядя на них, и усмехнулась, рассмотрев в их глазах раскаяние. Кощей сжал обессиленную Варвару в своих объятиях. Жизнь медленно оставляла ее тело. Она попыталась что-то сказать, но Владимир прижался своими губами к ее, передавая духовные силы. Марья, заслоняясь от бурана, медленно брела к павшему Баюну. Он лежал посреди растерзанных тел в облике человека. Иней покрывал его кожу, расходясь морозными узорами от сердца. Глотая слезы, Марья пыталась растереть его, лишь бы только смертельный узор сошел с Ивана. Рогнеда, никогда прежде не ведавшая холода, жалась в обличье волка к парализованному Кириллу. Змей угасал – он остался единственным, кто сдерживал проклятие Нави от мира людей. На той стороне, в Яви, видя природное безумие, Сосновец колдовал изо всех сил вместе с мавками. Забава и Казимир испуганно держали друг друга за руки и молили высшие силы о милости. Морана медленно приблизилась к ползающим от боли Игорю и Ярославе. – Их страдания на вашей совести, – прошептала она, указывая на существ, заслоняющихся от когтей и истекающих кровью. – Глядите и запоминайте, что бывает, когда выступаете против меня. – Мы раскаиваемся, – прошептала Ярослава, не в силах смотреть на воронов, терзающих души. – Пощадите! – О, нет. Ваши нити на этом кончаются. Хозяйка Зимы взмахнула серпом, превращая царей вод в прах. Звонко свистнув, она уняла воронов и бурю. – Пока вы существуете в моем мире, вы должны следовать моим законам, – раскатисто пронеслось по всей округе. – Завеса будет возрождена на рассвете, а пока что зализывайте свои раны и беритесь за работу. Безумие кончилось, оставляя после себя горы тел. Многие восстановятся и продолжат существование, но прочих ожидало забвение – цена, которую пришлось заплатить за своенравие. Пряха судеб приблизилась к Варваре и Владимиру, залечивая их раны. С ее пальцев сорвалось мерцающее теплое облачко – такое несвойственное ее холодной натуре. – Помоги всем, кто нуждается, в особенности Марье и Баюну, – произнесла она. – Вся власть в ваших руках. Кощей покорно поклонился, придерживая все еще ослабленную Варвару. – На рассвете я отправлюсь в Явь и проведу ритуал, который займет целые сутки. Предупредите Марью, я буду ждать ее подле моста. И, более не произнеся ни слова, Морана исчезла, а вместе с ней пропали все вороны. Леля