– Что тебя на такое решение сподвигло, внучок? Ну-ка, выкинь все плохие мысли из головы и займись делом настоящим. Сидит он тут, плачет, а должен уже был на новое место подоспеть, порядок там навести, обереги все начертить и хозяюшку поджидать. – Не поеду я никуда, тебя одного не оставлю, – буркнул Елисейка, чем вызвал смех у Архипа. Недоуменно на него внук посмотрел, пояснений ожидая. – Эх, глупый-глупый мальчишка, – добродушно усмехнулся Архип. – Виноват я перед тобой, слабость показал. Учил тебя, учил, а сам к роду привязался и зачах. Ай-ай, бедовая моя голова, – протянул печально дедушка, головой качая. Елисей перевел на него удивленный взгляд и с сочувствием похлопал по плечу. Он совсем не привык слов таких от деда слышать. Архип, себя коря, продолжил: – Запустил тут все, хозяйке хандрить позволил слишком долго, а все обязанности на тебя да на девочку свалились. Плохо это, непростительно! Какой же я глупый. На самого себя Архип злился шибко, однако с силами собрался и внука отпустить решил. Негоже ему было уж подле старшего оставаться, коль самостоятельным пришлось стать. – Слушай наказ мой, – молвил Архип. – Зоя теперь новую жизнь начинает, а ты ей полезен будешь. Посему раскисать перестань, собирайся давай, и чтоб к утру был готов. Растерялся Елисей, слов не находил, но спустя полчаса споров понял, что дед от намерений своих не откажется. Потребовав от Архипа заверений, что все мирно у него пойдет, просиял Елисей и слез не сдержал. – Спасибо, дедушка, за все, – сквозь рыдания шептал он, а улыбка ясная старого домового сердца обоих согревала. Так и получил Елисей красный кушак и настоящим домовым стал. С той поры времени мало прошло: всего-то месяцев десять Зоя под надзором его жила, а затем с Кириллом ушла и не воротилась домой. Грустил домовенок, чуял беду неотвратимую, да поделать ничего не мог – нельзя ему пост свой оставлять. Решил он тогда в чистоте дом содержать, пыль вытирать да хозяйку ждать. Верил Елисей, что ответы скоро сами его найдут. Квартира Зои, Явь Спустя сутки оборотное зелье настоялось, и можно было возвращаться в Явь, воплощая таинственный план Мораны. Пока Марья и Баюн были заняты укреплением границы межмирья, а Казимир разбирался с происшествием в клубе, Рогнеда изучала жизнь Зои, пытаясь составить достоверный образ. Разговаривать с Кириллом о девушке не хотелось – слишком мало времени прошло, чтобы рана затянулась. Желая поддержать друга, Рогнеда заглянула в грот и не сдержала слез. Постоянное духовное истощение дало о себе знать: кожа Змея посерела и пестрела рисунком вен, худоба исказила тело, обнажая контуры костей, а от него самого веяло загробным мраком – он был на волосок от исчезновения. Владимир, зная о состоянии Горыныча, поместил его в колдовской сон, сохраняя тем самым запас сил. Рогнеде оставалось только наблюдать за спящим на каменном ложе другом. – Я рядом, слышишь? – шептала она, враждебно глядя на проклятые самоцветы. – Мы найдем это мистическое чудо и спасем всех, правда. Однако многие обитатели Нави, наслушавшись пламенных речей Игоря и Ярославы, уже громко шептались о скорой кончине стража-неудачника и пророчили водяному завидный пост. Постоянное колдовство до потери сознания помогало сдерживать влияние Нави на Явь, однако число недовольных зрело между всеми, кто обязан был отдавать жизненные силы во благо завесы. Варвара, слушая пересуды, приходила в ярость и пыталась донести, что из-за халатности Навь может оказаться на грани исчезновения, а жалкие остатки душ, которые находились в телах нечисти, рассыпятся в пыль и никто не переродится вновь. Пламенные речи доходили далеко не до всех, и ослепленные обидой мертвецы стали собираться подле водяного, рассуждающего о справедливости и порядках. – Пара дней, один проступок, и вся гниль вылезла наружу. – Марья собирала вещи и попутно разливала в кабинете отца оборотное зелье, оставленное заботливой Варварой. Негласные цари плели чары подле истока Смородинки, не щадя себя. – Все они марионетки, а Игорь только и рад вещать. Это не доведет до добра. Морана их покарает. Баюн отошел от стены, потирая глаза. После марева в клубе он еще не восстановился, но времени на отдых не было. – Пряха судеб молчит? – спросил он, помогая убрать грязную утварь. – Передо мной она не отчитывается. – Марья застегнула сумку, куда сложила зелье. – Вероятно, она все слышит и видит, вороны ведь повсюду. Может быть, плетет сотни нитей, пытается отследить жизни пострадавших людей или отчитывается перед высшими силами. Думаю, их терпение тоже на исходе. Не хватало только, чтобы сюда еще нагрянули из Прави. Баюн обернулся на вскрик: Моревна держалась за руку, с обидой поглядывая на кинжал – темная кровь стекала с острия. Без лишних слов Иван промыл рану и наложил мазь. Регенерация тканей у всех обитателей Нави происходила быстро, однако от предосторожности и лекарств никто не отказывался. Баюн вдруг вспомнил одного упыря, который сильно пострадал в бою с волколаком: его правая рука была искромсана на кусочки, но кровопиец отказывался лечиться, полагаясь на сверхспособности. Однако чуда не произошло: раны забились грязью и воспалились, из-за чего пришлось отрезать конечность и прижигать плоть. – Спасибо, – благодарно улыбнулась Марья и крепко обняла Баюна. Поглаживая ее по волосам, он усмехнулся, поражаясь выдержке чернокнижницы: всегда собранная и холодная на людях, Моревна на самом деле изводила себя не меньше, чем остальные. – Все будет хорошо, я обещаю, – прошептал Иван заученную мантру, от которой всегда веяло надеждой. Пускай и необоснованной. Закончив сборы и прихватив Рогнеду, они переместились в Явь. Казимир встретил их с полными пакетами еды – Моревна велела «приготовить пир чуть ли не на весь мир», однако тратить на это магию – совершенно бесполезно. Настроение упыря было скверным: его репутация омрачена, и он все ждал, когда вокруг клуба будут слоняться толпы людей, желающих понять, что произошло. Крайне не хотелось, чтобы кто-нибудь выяснил о его сверхъявственной природе. Зачарованная машина остановилась на парковке, позволяя потусторонним обитателям оценить ряд высотных стеклянных зданий, вершины которых, казалось, утопали в густых облаках. – Ничего себе, – Казимир присвистнул, глядя ввысь. – А вы уверены в адресе? Домик-то уж слишком элитный. – Ты что, сомневаешься в моих способностях? – проговорил Баюн, выходя из машины. Он замер перед Казимиром и с вызовом посмотрел на него, провоцируя на очередную перепалку. Упырь натянул обворожительную улыбку и отошел в сторону, поправляя лацканы светлого пальто. – Разумеется, нет. Кивнув в знак одобрения, Баюн принялся вытаскивать из багажника пакеты с продуктами. – А ты всегда так наряжаешься? – поинтересовалась Рогнеда, придирчиво рассматривая упыря. Сама она, подобно Ивану и Марье, редко меняла облик: мешковатый плащ и черные штаны с рубашкой – таким был ее стиль. – Конечно. Одежда – хорошая маскировка. Казимиру явно польстило внимание к его облику, за которым он всегда тщательно следил, заказывая одежду на индивидуальный пошив. Оценивая его наряд, Серая невольно сравнила упыря и Кирилла, понимая, с кого ее друг брал пример. – Павлин ты, – заключила Рогнеда и, хохоча, отпрыгнула от упыря, прячась за широкой спиной Баюна. – Марья! – обиженно воскликнул Казимир, заметив, что чернокнижница забрала увесистую сумку с заднего сиденья. – Твои друзья ко мне придираются. Скажи им, а! – Попробуй укусить их, – предложила она, сверкая улыбкой и мысленно благодаря упыря за игривость – помогало отвлечься. – Нет уж, воздержусь от такого предложения. Боюсь, что отравлюсь, – процедил Казимир. – Давай сюда, не унесешь же! Он проворно выхватил у Рогнеды увесистые пакеты и, не тратя времени на споры, пошел вперед. Серая, взглянув на дом, поникла: ей совсем не хотелось идти в квартиру, где придется строить из себя неизвестно кого и зачем. Прошлым вечером Рогнеда под бдительным надзором Ивана опубликовала длинный пост в социальных сетях, рассказывая, что «Зоя» устала и хочет немного отвлечься от повседневной суеты. Короткий разговор с матерью почившей тоже прошел под контролем Баюна. Разговоры с коллегами и рабочие вопросы, связанные с контрактами и фотографами, обязывался решить Казимир и его дар убеждения. Однако ближайшие два часа волчице предстояло разыгрывать спектакль под надзором придирчивой Марьи. Рогнеда сомнительно относилась к затее, но приходилось подчиняться воле богини, которую совсем не хотелось подставлять. Казимир, заметив перемену в настроении оборотня, поравнялся с ней и принялся рассказывать о достоинствах различных тканей. Порядочно оторвавшись от Серой и донимающего ее упыря, Марья прошептала, поглядывая на Баюна: – Я знаю, что общество Казимира утомляет, но, пожалуйста, потерпи. Из всех упырей я могу доверять только ему, а нам нужны гипнотические способности. Баюн глубоко вздохнул. – Тебе незачем объясняться. Ты лично обучала Казимира, поэтому и доверяешь ему – все логично. Не переживай, мое поведение – не более чем подыгрывание старому другу. Марья звонко засмеялась, опираясь на подставленный локоть. – Лучше друзей и не сыщешь, – подмигнула она и толкнула двери. При помощи обаяния упыря и чар Баюна, друзья спокойно миновали фойе и оказались на предпоследнем этаже. Замок щелкнул, приглашая войти в просторную и светлую квартиру. Панорамные окна открывали вид на вечерний город, окутываемый облаками. От обилия дорогих вещей Казимир присвистнул и деловито пошел вперед, как вдруг согнулся в три погибели от сильного удара в живот. В один миг его глаза налились кровью, а Рогнеда обнажила когти, озираясь и готовясь в любой момент напасть. – Тихо! – шикнул Иван, сдерживая их. Серая невольно засмотрелась на разросшуюся тень за спиной Баюна: ей никогда не доводилось видеть его колдовской облик. Марья поставила сумку на пол и громко произнесла: – Милостивый хозяин, прости, что границы дозволенного нарушаем. Однако время поджимает. Пусти нас, Елисей. Рогнеда покосилась на Моревну и тут же пожалела об этом: в ней взыграла кровь Кощея, обнажая истинное нутро. Кожа чернокнижницы стала белой как снег, черные волосы упали до пола, а глазницы сверкнули дырами. От увиденного Серая почувствовала мурашки: именно поэтому она и боялась дочери царей Нави. Вдруг Моревна довольно оскалилась и низко поклонилась видимому только ей существу. – Здравствуй, Елисей. Будь добр: покажись остальным, иначе невежливо получается. – Как и вам без предупреждения приходить! Раздался оглушительный хлопок, и тут же перед друзьями предстал молодой домовой. Просторные штаны и рубашка скрывали его худощавую фигуру. Копна непослушных медовых кудрей закрывала лоб, а зоркие карие глаза внимательно изучали прибывших гостей. – Ну вот он я, здрасьте – забор покрасьте, – огрызнулся он. – Может, теперь скроете свои страхолюдные морды? А то смотреть противно. Марья смерила юношу насмешливым взглядом и, вернув привычный образ, проговорила: – Познакомьтесь, это Елисей, домовой. Он здесь хозяин. Она еще в Нави поручила одной ведьме выяснить, кто присматривал за домом Зои. Та, все разузнав, доложила о немного заносчивом, но безгранично преданном Елисее. Уняв сверхспособности, гости из Нави поочередно представились. – Ты прямо-таки само очарование и доброжелательность, – проворчал Казимир на домового, все еще потирая ушиб. – На кой черт было бить, а? Больно же! – А нечего во владения мои вламываться, кровопийца старый! – вспылил Елисей и подошел вплотную к чернокнижнице, о которой был наслышан. – Марья Моревна, зачем пожаловали? Это не Навь, где вам все дозволено. – Ишь какой воинственный, – насмешливо бросил упырь. – Вот кого стоит отправить завесу защищать, а не ведьмочек! Потенциала и гнева надолго хватит. Домовой угрожающе сжал кулаки, и воздух вокруг него завибрировал, предвещая неприятности. Баюн зло посмотрел на Казимира, мечтая избавиться от чересчур болтливого упыря. – Я могу выкинуть вас всех вон и глазом не моргну: вы нарушили мою территорию, и никто меня не осудит, – угрожал Елисей, прямо глядя в глаза упыря. – Так что не нарывайся на неприятности.