— Нет, именно про своего мужа. Она так и сказала, что он начинает ее бесить, как только переступает порог дома. Только вы бабуле не говорите, что я вам передала подслушанный разговор. Она считает это верхом неприличия. — Твоя бабушка права, — сказала я и, заметив, как Саша нахмурилась, добавила: — Но иногда можно нарушить правила этикета. Тем более то, что ты мне сейчас рассказала, это не какие-нибудь сплетни, а важные свидетельские показания. — Правда? — Да, так и есть, — подтвердила я с самым серьезным видом. В моей сумке завибрировал смартфон. Когда я достала его и приложила к уху, Саша, как воспитанная девочка, вышла из гостиной. — Это Женя Кудрявцева, — представилась одногруппница Речкаловой. — Я тут с нашими девчонками созвонилась, никто не знает адрес, где именно Света снимает квартиру. Она говорила, что ее хозяйка сразу предупредила — никаких гостей не потерпит. Так что никто из наших там не был. Знаете, Татьяна, мне удалось кое-что выяснить, но я даже не знаю, как вам сказать… — Говори как есть, — попросила я. — Хорошо, только вы не переживайте заранее, вдруг в этом нет ничего такого… — Какого «такого»? — уточнила я, потому что Женя никак не могла решиться поделиться со мной информацией. — В общем, Гришин, это парень из параллельной группы, кое-что видел. Он встречается с Дашей из нашей группы, которая дружит со Светой… — Ближе к делу, пожалуйста, — попросила я. — Когда я звонила Дашке, Олег был рядом с ней. Он понял, что речь идет о Речкаловой, и кое-что вспомнил. — Женя перевела дыхание, после чего продолжила: — Гришин видел в понедельник после занятий, как к Свете со скрежетом тормозящих колес подъехала иномарка, и она, скорее всего, села в нее. Возможно, не по своей воле. — Слишком много предположений, — заметила я. — «Скорее всего, возможно»… Нафантазировать можно все, что угодно. — Гришин не из тех, кто любит что-то придумать. Он просто рассказал, какое у него создалось впечатление и почему. Сначала Светка даже не смотрела в сторону подъехавшей к ней машины. А потом обзор закрыл проезжавший мимо автобус — Олег шел по другой стороне улицы. Когда автобус уехал, то ни Речкаловой, ни той иномарки уже не было. Самый интересный момент Гришин не видел. И если Света не на той машине уехала, то могла только провалиться сквозь землю. Так Олег сказал. — Женя, дай мне, пожалуйста, номер телефона Олега Гришина! — потребовала я. — Зачем? — Я должна знать все подробности. — В принципе, он мне все рассказал. Если вам это очень надо знать, то слушайте, — осмелела Евгения, поняв, что я не собираюсь истерить по поводу случившегося и уж тем более кого-то обвинять. — Как я уже говорила, дело было в понедельник, после третьей пары… — А если поточнее? — Пока мы переоделись после физкультуры, пока вышли, немного постояли у корпуса, чтобы обсудить завтрашний зачет, потом разошлись в разные стороны… Думаю, было уже около двух часов. Светка, как и Олег, свернули в Вагонный переулок, но пошли по разным сторонам. — А какой модели была машина, которая остановилась около моей сестры? — уточнила я, хотя понимала, что интерес к деталям может разрушить мою легенду о родственнице из Испании. — Он назвал ее старой «БМВ», кажется, пятьсот двадцатой модели, синего цвета. — Номер он запомнил? — Нет. — Точно? — Да, Гришин даже назвал себя дураком за то, что не придал особого значения тому случаю. Пожалуй, все серьезней, чем могло показаться. Татьяна, мне кажется, вам на правах родственницы надо обращаться в полицию, — посоветовала мне Кудрявцева. — Если бы Света заболела или ей на работу позарез надо было, она бы непременно кому-нибудь позвонила. Но Речкалова не только не звонила, она еще и телефон свой почему-то отключила. А может, ее даже похитили. — Женя, ты выяснила, где именно Света работала? — Никто название фирмы не помнит. А может, Речкалова никому и не говорила, сказала только, что промоутером устроилась. — А это точно? Вдруг Света на самом деле где-то в другом месте работала? — предположила я. — Не думаю. Знаете, она иногда приносила в универ разные конфеты, чипсы, сухарики в промоупаковках, которые оставались после акций, и угощала нас. Я еще до Леры не дозвонилась, она домой в Аркадак уехала. Вот Семагина точно должна знать, как эта фирма называется, потому что она тоже хотела туда устроиться, но потом передумала. — Женя, попытайся дозвониться до Леры и выяснить это, а потом сразу же сообщи мне. — Хорошо, — пообещала Кудрявцева. — И еще несколько вопросов… — Спрашивайте, — покорно произнесла Евгения. — Света курила? — Да вы что! Она за здоровый образ жизни! Горными лыжами занималась. Вы разве не знаете? — Знаю, — сказала я, вспомнив фотографии в соцсети. — Просто я подумала, вдруг она бросила… — Нет, она зимой все свободное время на горнолыжной базе «Лосиный путь» пропадала. Света говорила, что в ее родном городе не было условий для занятий этим видом спорта, а ей всегда хотелось научиться кататься на горных лыжах. — А Тарасов находится в окружении гор, — сказала я, едва не забыв, что по легенде я Светина двоюродная сестра, живущая в Испании. — Мне Света так писала. — Так и есть. Вы что-то еще хотели спросить? — Да, моя сестренка по-прежнему не любит яркий маникюр? — Да я вообще не помню, чтобы у нее были ногти накрашены! Светка говорила, что ей жалко время тратить на это. Вы какие-то странные вопросы задаете… Речкалова пропала, а вы маникюром интересуетесь… Вы точно ее сестра из Испании? У меня был шанс сказать правду, но я им не воспользовалась. Кто раз соврал, даже из самых благих побуждений, тому уже веры не будет. — А кто еще? Кто кроме меня будет еще за Светку беспокоиться? — Не знаю, наверное, из родственников больше никто, кроме вас, — согласилась со мной Евгения. — С отцом у нее полный напряг был, про мачеху я уже и не говорю. Еще та стерва. — Света про нее что-то конкретное рассказывала? — Мне — нет. Я как-то случайно подслушала, что из-за нее Светка не хочет домой приезжать, что она отца против нее настраивает, а он даже не понимает этого. — Действительно, стерва, — подтвердила я. — Если что-то еще прояснится про мою сестру, обязательно звони мне, — напомнила я и отключила связь. В гостиную зашла Ирина Валентиновна с полным подносом. Наконец-то я дорвалась до кофе! К тому моменту, как опустела первая чашка, я поняла, что ждать каких-либо подсказок от Светы не стоит. Похоже, девчонка попала в большую беду. Я была даже не уверена, жива ли она. Оптимизм вселяло только заявление Минкиной о том, что ее подружка слишком умная для того, чтобы во что-то вляпаться, а если такое вдруг случится, то она точно найдет способ, как выпутаться. Смакуя мелкими глотками вторую чашку кофе, я поняла, что повод для тревоги есть и очень серьезный. В понедельник после занятий кто-то силком усадил Речкалову в машину, после этого ее никто нигде не видел. Только отец слышал ее голос. Во вторник она позвонила ему с совершенно неожиданным предложением, которое он принял. Дмитрий Васильевич просто не мог его не принять, потому что родная дочь первой пошла на сближение после зимней ссоры. Сложно поверить в то, что она еще и Тамару в гости пригласила, но мой клиент утверждал, что так все и было, что его нынешняя супруга, польщенная этим приглашением, даже собиралась поменяться с кем-то дежурствами, но у нее ничего не получилось. Когда я поставила на стол вторую опустевшую чашку, в моей голове оформилась версия — моего клиента ограбил кто-то из тарасовских знакомых Светы, тот, кому было известно о непростой ситуации в ее семье. А это, похоже, не было тайной. Староста ее группы дала мне понять, что Речкалова рассказывала подружкам о своих сложных отношениях с отцом и мачехой. Итак, некто похитил студентку и заставил ее позвонить отцу. Вслед за звонком была отправлена эсэмэска с адресом, моим адресом. Последнее обстоятельство по-прежнему было необъяснимо. Возможно, Света сознательно направила отца именно ко мне, и это был ее крик о помощи. Если так, то она действовала на грани фола, рискуя нарваться на еще большие неприятности. Впрочем, адрес могли вбить и похитители, что называется от фонаря, и, сами того не ведая, отправили Речкалова к частному детективу. Вероятность этого была ничтожно мала, но я не могла полностью ее исключить. Бывает, что хоккеисты забивают голы в свои ворота. Так почему преступники не могут ошибиться себе в минус? — Татьяна, может, стоит воздержаться от следующей чашки? — мягко спросила меня Ирина Валентиновна, когда я вновь потянулась к кофейнику. — Не беспокойтесь, для меня это нормально. — Как знаете, — Богуславская не стала настаивать на своем мнении. — У вас было такое сосредоточенное лицо, что я не рискнула о чем-то спрашивать, дабы не перебить вашу мысль. Скажите, мы с Сашенькой можем чем-то еще помочь вашему расследованию? — Пока не знаю. — Света выросла у меня буквально на глазах, да и с Таисией мы приятельствовали, чего я не могу сказать о Тамаре. Она не идет ни с кем на контакт. Может, молдаване все такие? Я уже говорила, что сильно удивилась, увидев ее сегодня утром на экране видеодомофона. Скажите, Татьяна, вы находите с ней общий язык? — Не очень. Она говорит только о том, о чем ей хочется, и тогда, когда ей хочется. А в остальных случаях прикрывается мигренью. — Хитрая особа, — заметила Ирина Валентиновна. — Я слышала, что она переехала сюда из Приднестровья потому, что у нее здесь есть какие-то родственники. Вы их видели когда-нибудь? — Нет, — Богуславская мотнула головой из стороны в сторону. — Я видела, — привлекла к себе внимание Саша, которая вот уже несколько минут сидела на пуфике у входа и, делая вид, что копошится в мобильнике, на самом деле прислушивалась к нашему разговору. — Это интересно! Александра, кого же ты видела и почему решила, что это родственники вашей соседки? — поинтересовалась я. — Так они не по-русски разговаривали и даже не по-английски. Если она молдаванка, то на родном языке, наверное, и говорила, — рассудила Саша. — Я видела тетю Тому и еще двух дяденек. — Когда это было? — Осенью, зимой и совсем недавно, — сказала девочка после некоторых раздумий. — Последний раз они вышли из дома, и тетя Тома что-то вслед им не по-русски сказала, попрощалась, наверное. — И было это днем, когда дядя Дима на работе? — уточнила я. — Днем, — подтвердила Саша. — Тамара по какому-то особому графику работает, — заметила Ирина Валентиновна, — она частенько в будние дни дома бывает. Само по себе ничего криминального в том, что к Тамаре время от времени в отсутствие Дмитрия Васильевича захаживали в гости родственники или соотечественники, не было. Но все, что я слышала об этой женщине, характеризовало ее не с лучшей стороны. Точка зрения самого Речкалова не в счет, она слишком субъективна. Так что психологический портрет супруги моего клиента получился не очень-то лестный — взяточница и лицемерка. Тамара Михайловна умела, когда надо и с кем надо налаживать контакты. Она с легкостью подкатывала к родственникам пациентов, и те раскрывали перед ней свои кошельки, а вот с падчерицей она поладить не смогла, а скорее всего, это не входило в ее планы. Когда к Свете приходили в гости подружки, она читала им всякие нотации, отбивая желание появляться там снова. Мужа она еле выносила, но скрывала свои истинные чувства, потому что Дмитрий Васильевич был ей пока нужен. Меня она тоже невзлюбила, но была вынуждена считаться с решением мужа поселить меня в своем доме. Мысленно набросав профайл Тамары, я задала себе вопрос: могла ли она быть причастна к исчезновению Светы? Ответ получился размытый. Теоретически — могла, но прямых доказательств этого не было. Как это нет доказательств? А мягкая игрушка, вывалившаяся из большого мешка, выброшенного на мусорку на прошлой неделе? Похоже, Тамара стала потихоньку избавляться от Светиных вещей, будто она знала наперед, что дочь ее супруга никогда за ними не вернется. Допивая остатки кофе, я пришла к выводу, что все-таки прямая связь между избавлением дома от Светиных вещей и ее исчезновением отсутствует, только косвенная. В последний раз, уезжая отсюда, Светлана прямо сказала, что больше сюда не вернется. Тамара услышала именно то, что хотела, и решила выбросить ее вещи. Но почему не сразу после отъезда падчерицы в Тарасов, а незадолго до событий, которые заставили Речкалова обратиться к моим услугам? Это могло быть простым совпадением, а могло быть частью криминального плана.